Теперь мне пора, друзья мои, но позвольте предупредить вас: берегитесь Хассима! Он может оказаться всего лишь пешкой в руках Зла, но кто поручится, что за ним не стоят неведомые и страшные Силы? Кто-то ткет паутину: остерегайтесь запутаться в ней так, что потом не сможете выбраться!..
Голос Мадезуса становился все громче, а последние слова он для убедительности сопроводил ударом подкованного посоха в пол. Поднявшись, он собрал свою потертую сумку, завернул браслет в белую тряпочку и бросил его внутрь.
Конан не слишком серьезно воспринял предупреждение целителя. Весь этот бред сивой кобылы насчет каких-то там аур и колдовских паутин у него в голове обычно не задерживался. Пусть ими и прочей потусторонней белибердой занимаются жрецы и им подобные. Конана интересовали понятные, земные материя. Хассим, например. Хассим, по крайней мере, был человеком из плоти и крови, а значит, эту плоть можно было проткнуть мечом и не сомневаться, что потечет кровь. Пускай безумный Мадезус гоняется за колдовскими заговорами и прочей чепухой, Его дело. Пускай только не становится у Конана на дороге и не метает ему мстить. Варвар кивком попрощался с целителем и пристегнул к поясу меч, поразившись при этом, насколько быстро выздоравливало запястье.
Лекарь был прав в одном: Конану следовало соблюдать предельную осторожность. На всех воротах будет стоять стража, получившая его приметы. Что ж, он извлечет из этого выгоду: если все кинутся следить за воротами, значит, меньше стражи будет околачиваться в городе, а именно там он и планировал начать охоту за Хассимом. Ивэнна подтвердила, что не далее как вчера было объявлено о крупной награде за розыск браслета; навряд ли заморийский мошенник не явится за деньгами! Конану оставалось только где-нибудь спрятаться и понаблюдать за входом во дворец. Ивэнна, со своей стороны, будет держать ушки на макушке и внимательно слушать все новости, касавшиеся вчерашнего происшествия. Тем более что все городские пересуды и сплетни неизбежно стекались в «Золотой Лев». Распространялись же слухи быстрее удирающих крыс.
Конан молча сидел и строил какие-то планы, Ивэнна же принялась готовить еду: тушеное мясо с пряностями, козий сыр, пастушеский хлеб с толстыми корками…
Отклонив приглашение Ивэнны отобедать, Мадезус рассеянно побрел улицами к древнейшему и самому бедному из трех городских храмов, посвященных Владыке Света. Жрец был уверен, что всей правды Конан ему не сказал. Навряд ли, однако, варвар имел хоть какое-то отношение к тому злу, которое он ощутил сразу, как только прикоснулся к браслету.
Увы, парень и девушка не отнеслись к его предупреждению с должной серьезностью. Что ж! Его дело – отыскать источник зла и истребить его, если хватит сил. Митраитское священство больше не признавало его настоящим жрецом, но Мадезус не считал для себя возможным трусливо отворачиваться от проявлений Зла и притворяться, будто их вовсе не существует. Взял след – разыщи и сразись, хотя бы это принесло тебе гибель. Так наставлял молодого жреца его Учитель, Калетос. Несколько лет назад, перед его уходом из Коринфии, между ними состоялась заключительная беседа, и сказанное Учителем навсегда запало в сердце Мадезуса.
«Запомни мои слова, – говорил Калетос, – и моли Митру, чтобы тебе никогда не пришлось воспользоваться тем, что ты сейчас услышишь. В мире присутствует великое Зло, и далеко не все оно коренится в сердцах самих людей. Никто не рождается прислужником этого Зла: оно проникает в душу и разлагает ее изнутри. Человека, предавшегося Злу, можно убить, но Зло, овладевшее им, от этого не исчезнет. Проклинаемый людьми бог-Змей Сэт – всего лишь одна из недобрых Сил древности, что до сих пор делают свое черное дело, таясь от света в бессолнечных недрах земли. Эти Силы бессмертны. Они могут спать столетиями, а потом пробуждаются и начинают ткать свои сети, улавливая души людей. Алчные и слабые духом куда как падки на их посулы и лживые обещания. Это – готовая пища для Сил Зла! Оно пожирает их и отбрасывает за ненадобностью, и слишком поздно осознают они ошибочность избранного пути!
Но есть среди людей и такие, кто предназначен выискивать и уничтожать Первородное Зло, ищущее нашей погибели. Мой Наставник был из таких, и в тебе, Мадезус, я чувствую то же самое. На смертном одре Наставник передал мне могущественный амулет и научил молитвам, позволяющим прибегать к его силе. И вот, Мадезус, пришел час передать его тебе и с ним совет: используй амулет только в час крайней нужды! Ты становишься на путь, который не многие дерзают избрать. Отныне ты не сможешь называться жрецом Митры, по крайней мере в обычном понимании этого слова. Ты оставишь храм и пойдешь в мир. Ищи же Зло, которое ждет тебя там, и без устали изгоняй его с лика земли! Только не забывай при этом о своем долге по отношению к другим людям и об искусстве исцеления, которое я тебе преподал. И помни: амулет не откликается на молитвы людей, которые желали бы использовать его в своих корыстных целях. Поэтому да будут твои побуждения всегда чисты и неизменно направлены на добро. Я же буду молить за тебя Митру, храмы которого навсегда останутся для тебя родным домом…»
…Мадезус покинул Коринфию три года назад. Покинул с надеждой когда-нибудь возвратиться и поведать Калетосу о своих путешествиях. Он знал, что его Учитель был прав. Служение богу Света в коринфийском храме – это не для него. Его предназначением было защищать людей от Врагов, против которых сами они, со всем их оружием, были бессильны.
Поднеся руку к груди, он ощупал сквозь поношенную одежду свой амулет – звезду о семи лучах, висевшую на шее. Он чувствовал, что Зло, оставившее свой след на браслете, таилось где-то здесь, в городе. Быть может, он, Мадезус, забрел в Пайрогию совсем случайно. А может быть, его направили. Браслет – вот его зацепка в розысках неведомого Зла. Он определит, где оно прячется, и даст ему бой.
Он поднимался по ступеням, что вели в храм, и лицо его было решительно и угрюмо.
– Эй, ты, стой!.. Стоять, кому говорю!.. Громогласный приказ закованного в латы стражника сопроводил взмах выдернутого из ножен длинного обоюдоострого меча.
Конан бросил на кричавшего кровожадный взгляд, потом покосился через плечо в переулок. Как назло, в переулке громоздилась куча каменных обломков: дома ветшали и постепенно разваливались. Киммериец был не вполне уверен, что успеет перемахнуть через завал прежде, чем стражники до него доберутся.
Вот уже некоторое время он со всей осторожностью пробирался в направлении дворца, тщательно избегая людных больших улиц. До сего момента ему действительно не попалось ни единого патруля. Зато теперь, похоже, влип как следует. Вот что значит – не повезло! И ни тебе боковых дверей или хоть окошек, куда можно было бы юркнуть.
