деле, кому хочется умирать, за уже даже не императора?
— Ну, так что? — подошел ко мне Тунин, бросая подозрительные взгляды по сторонам, — Решился? — он придвинулся совсем вплотную и на ухо зашептал, — Это, вполне может быть, наш последний шанс, — Тунин ткнул пальцем в горизонт, который явно посветлел, а снизу разрасталась яркая полоска синевы, — Дождь, скоро закончится. И войска Ограна нас настигнут. И в этот раз, точно будет конец.
Я с усилием втянул влажный воздух, пропахший гнилыми испарениями. Всё ещё хуже, на самом деле. Даже если останемся живы, то там дальше, начинаются Топи. Император надеется, что южане не пойдут за ним туда, но…. Но учитывая их упорство, и отсутствие сколь-нибудь организованного жилья дальше, я бы на это ставить не стал. А заодно и мерзкие болотные твари, очень ядовитые, могут вполне их и опередить. В общем, наши шансы выжить стремились к нулю. А полоса яркого неба и первый солнечный зайчик уже запустили отсчет. И вот кто бы сказал мне, что я стану дезертиром, плюнул бы ему в морду, а то и снес бы шашкой с плеч дурную башку. Но вот, подишь ты?! Я хмуро кивнул, признавая его слова, а заодно и давая согласие.
— По одному, — удовлетворенно крякнул Тунин, — до леса, — он кивнул в сторону тёмной полоски деревьев слева, — и придётся пешком, пропажу коней быстро заметят. И это, — он серьёзно посмотрел на меня, — обязательно что-то оставь! Ружье, куртку, рюкзак. Понял?
Я утвердительно качнул головой, размышляя, с чем я был готов попрощаться? Хотя побегов было так много, что это уже никого не обманет, но всё равно каждый что-то оставлял.
Может ружьё? Вот совсем не жалко. Порох уже отсырел, и им разве что вместо дубинки можно было сейчас сражаться. Но возьму я его или нет, всем без разницы, даже не заметят. Рюкзак? Там много что из разряда очень нужного, с другой стороны, если я внезапной пойду с лагеря, нацепив походный рюкзак? То все всё сразу и поймут, может и не станут останавливать, но кто знает, кто знает….
Я сдал лошадь на поруки конюхов, и прошёл к уже воздвигаемым временным навесам. Снял рюкзак и, достав из него небольшую сумку, сложил в неё всё самое необходимое. Поставил рядом с рюкзаком ружье и, взяв топорик, нарочно, прошел мимо командира, помахав ему лезвием, мол, я палки рубить пошел. Тот важно кивнул и махнул в обратную, мол, понял, принял. Вот и хорошо, вот и разошлись….
Земля чавкала под ногами, грозясь стащить и без неё весьма уставшие сапоги, но полоска леса стала ближе. Я смог различить уже не только мощные дубы, но и чахлые осинки, шепчущие на поднимающемся ветре. Меня обдало резким холодным порывом, и я зябко поежился. Кроме меня в сторону леса шли и другие. Все ли из них решили сбежать, я не знал. Да оно и к лучшему.
Лес равнодушно принял меня в свои объятья, и ощущение безысходности только усилилось. С крон падали крупные холодные капли, мох под ногами размок, и сапоги проскальзывали, не находя себе опоры. Да ещё и по лицу, тут же что-то заползало. Я тихо выматерился, попытавшись это стряхнуть, но куда там. Из-за толстого дуба выглянул Тунин и поманил к себе. Оглянувшись через плечо, я покрепче ухватил топорик и направился в его сторону. Он внимательно меня оглядел и довольно буркнул:
— Молодец, хвалю!
— Да, брось, — я поморщился, — Кому нас догонять? Можно было бы и лошадей взять, но толку от них в лесу нет.
— Возможно, — Тунин фыркнул, — Но лучше перебздеть, как говориться.
— Лучше, — хохотнул я, — следов не оставлять, а то когда бздишь…
— Вот знаешь?! — фыркнул он, точно зная продолжение фразы, но улыбнулся, — Иди, молча!
Я примирительно вскинул руки и сделал жест, будто застегиваю рот на молнию. Пройдя метров пять мы вышли на опушку. Там нас ждали ещё трое. И один из них был Синемордый. Я с отвращением поморщился. Нас все считали друзьями, так как часто видели вместе, хотя, на самом деле всё было иначе. Проще и одновременно сложнее. Почти с самого начала службы, этот тип словно ко мне приклеился. Я же его возненавидел с самого первого взгляда. Пытался сменить полк, казарму, даже город, но через какое-то время он снова оказывался возле. Я его даже убить пару раз пробовал, но тому невероятно везло, или он что-то знал. Мы переглянулись, скупо кивнув друг другу, и вопросительно уставились на Тунина.
— Ну что смотрите, орлы? — бодро хмыкнул он, — Полетели. Тут город есть недалече.
— А может лучше в лесу прятаться? — прошамкал один из трёх, рослый детина с красным платком на шее.
— А смысл? — пожал плечами я, — Нашим, гоняться за нами некогда. Собственно потому народ и разбегается.
— А не нашим? — поинтересовался Синемордый.
— А не нашим, — снова хмыкнул Тунин, — ещё надо нас отличить от местных. Вот ты, морда, чего делать умеешь?
— В карты играть, — хохотнул бугай, — и пить!
— Так себе, конечно, умения, — оскалился Тунин и попытался нас подбодрить, — зато в любом трактире сразу как свой будет.
— Всё равно рискуем, — насупился последний из нашей пятерки, старый вояка с острым взглядом и проседью в волосах, — Я слышал, награду хорошую за каждого из нас назначили. Если прознают, что мы дезертиры… как два пальца сдадут.
— Так мы разделимся потом, — пожал плечами Тунин, — а пока…. Лес слишком близко к Топи, тут безопаснее быть не одному.
— Согласен, — кивнул вояка, — лес проходим и потом, каждый сам по себе.
Все дружно кивнули и, взяв хороший темп, углубились в чащу.
Ру.
Мне было страшно! На самом деле очень страшно, хоть я и старалась до конца не подавать вида. Мать сказала, что я должна так сделать, потому что храбрее и смелее всех. И я отвела младших братьев в маленький поселок в лесу, потому что к нам пришел император Крестин с остатками своей армии, и надо было прятаться. Прятаться ото всех, и от волков, которые разжирели и став совсем наглыми, утаскивали детей, чуть ли не из собственных кроватей, и от дезертиров, и от чужих солдат. И кто из них был хуже, я бы не взялась судить. Нет, своими глазами ничего такого я не видела, но мать рассказывала. Да и в трактире много чего можно было услышать. А еще и Макар недавно вернулся. Он вроде как тоже дезертир, но свой. Ну, мама так утверждала.
Чащу пронзил лающий вой и я, вздрогнув, крепче сжала ружьё. Судя по всему,
