Бесконечные отражения - Ирина Бутузова

Она повесила ружьё на крюк на стене и, взяв нож, подошла, а я непроизвольно напрягся. Нет, не то чтобы я испугался ребенка, да ещё и девочки, просто это уже инстинкт. Она распорола рукав до запястья и осторожно потянула, стаскивая с меня куртку. Я поморщился, когда грубая кожа, процарапала края раны, и сдавленно зашипел.

— Терпи! — она очень серьёзно на меня посмотрела, — Ты же вон какой большой!

Девочка осмотрела руку. Рубашка тоже была разодрана. Она быстро метнулась в соседнюю комнату и притащила корзину с бинтами и склянками. Осторожно срезала рукав рубашки по локоть и, схватив пузатую бутылку, откупорила. В нос ударил резкий запах спирта, а она подняла на меня глаза.

— Не кричи, — тихо, но очень строго предупредила она. Я кивнул, и руку тут же обожгло болью, когда на рану попала едкая жидкость. Я закусил губу, чтобы не нарушить обещание, но из глаз всё равно брызнула влага. Пока я промаргивался, мелкая уже намазала рану какой-то вонючей пастой и обматывала руку бинтом. Закончив, снова полезла в корзинку, а я с удивлением рассматривал работу. Добротно и явно со знанием дела. Тяжко им тут, раз даже дети так умеют.

— Выпей, — она протянула мне пузырек.

— Что это? — я взял и осторожно принюхался, пахло какими-то травами и спиртом.

— Лекарство, — буркнула она, — не травить же тебя теперь.

Я ухмыльнулся и выпил. Девочка удовлетворенно кивнула, забрала опустевший флакон и, уперев руки в бока, сердито на меня посмотрела.

— А теперь уходи! — она ткнула пальцем в дверь, а я поперхнулся от неожиданности и одновременно нелепости ситуации. О как?

— Даже водички не дашь? — она молчала, а я чуть надавил, — Гостю в твоем доме?

— Да, блин! — она взмахнула руками, но пошла в угол кухни к большому ведру на лавке. Зачерпнула ковшиком и, подойдя, протянула мне, — На!

— Ага, спасибо, — я выпил и вернул ей ковшик. Она хмуро глянула и резким движением руки убрала чёлку за ухо.

— Еды нет, — предупредила она, и я снова крякнул от неожиданности. Желание рассмеяться стало просто невыносимым.

— Скоро ночь, — тихо констатировал я.

— Угу, — кивнула она, и снова ткнула в дверь, — Тебе бы поторопиться.

— Да брось, — я посмотрел ей прямо в глаза, — Куда я сейчас пойду? Утром, хорошо?

Она закусила губу, снова быстро на меня зыркнув. В голове явно мелькали разные мысли, наконец, она что-то решила, и очень тяжело вздохнула.

— Ты ведь дезертир?

Я поморщился, слово неприятно резало, но отрицать очевидное было глупо, так что вместо этого я спросил.

— А где остальные? — она вылупилась на меня в немом удивлении, и я пояснил, — Родители твои?

— Где надо, — буркнула она, снова бросив хмурый взгляд, — Считай, тебе повезло, что их сейчас нет.

— Да ну? — я хмыкнул, — А тебе не страшно? Одной?

— Ну-у, — протянула она и хитро посмотрела на меня, вдруг очень ловко завертев в руках ножом, — Я кое-что умею. Так что даже не думай, с тобой справлюсь.

Я лишь покачал головой, на такую самоуверенность, и потянулся за сумкой. Нож тут же уперся мне в лицо.

— Эй, ты чего это? — настороженно спросила она.

— Сама же сказала, что еды нет, — пожал я плечами, продолжая развязывать узел и не обращая внимания на нож, — А я голодный.

В её глазах засверкало любопытство, нож дрогнул и исчез. Я усмехнулся, доставая из сумки хлеб и сверток бумаги. Она дернула носом и с удивлением глянула на меня.

— Бери, бери, — я придвинул к ней сверток, разворачивая. Там был кусок шоколада. Она ахнула и осторожно протянула руку, но тут же отдернула и подозрительно посмотрела на меня.

— Правда, можно?

— Можно, — очень серьёзно кивнул я. Девочка взяла маленький кусочек и положила в рот, тут же расплываясь в довольной улыбке, — И дрова тащи.

— Дрова? — переспросила она испуганно и замотала головой, — Дрова нельзя сейчас.

Я многозначительно обвел комнату, в которой стало заметно темнее. Солнце почти село. Она грустно вздохнула и снова закусила губу, потом посмотрела на шоколад, и вдруг встрепенулась.

— Я сейчас! Не уходи, — крикнула она, и выскочила за дверь, та с тихим шуршанием вернулась на место.

— Да вроде не собирался, — шепнул я в пустоту комнаты и подумал, что ведь так оно и есть. И дело не в том, что идти было некуда, а именно что не хотелось.

Ру.

Странный человек, а теперь и мой гость остался в доме. Мне следовало бы его бояться, но вот чего не было, того не было. Так что я решила не заморачиваться по этому поводу, а просто принять, что оно вот так.

Печь, действительно, нельзя было разжигать. Мать сказала, что и так тепло, а дым может привлечь ненужное внимание. Меня саму темнота не смущала, но вдвоем сидеть в потемках было странно, и я вспомнила, что видела в саду светлячков. Иногда, с соседскими детьми, мы собирали их в банки и прятались в подвале. Особенно было хорошо в Митькином, его родители торговали мочёными яблоками. Вспомнив их вкус, я непроизвольно облизнулась. А почему бы и нет? Митька с семьей уже ушли в тайный поселок, у них недавно ребенок родился, так что их отправили одними из первых. И до какого-то подвала им сейчас точно нет дела.

Насобирав светлячков, я шустро проскользнула в дырку на соседний двор. Подвал, к моей радости, был не заперт. Спустившись по узкой лестнице, я огляделась и печально вздохнула. Было очень пусто, ни тебе банок, ни яблок. Пошарив по ларям, я нашла кусок сала и небольшую головку старого сыра. Ну и ладно, выбравшись наружу и подхватив свой светильник, направилась домой.

Мать рассчитывала, что я пойду в трактир, как обычно, и Макар меня покормит. Я резко остановилась. Дядька Макар! Он же наверняка уже волнуется. Надо бы как-то ему сообщить, что всё хорошо. Вот только гостю скажу, что отлучиться надо. Я со всех ног припустила к себе. Осторожно открыла дверь и заглянула. Гость, уронив голову на руки, всё ещё сидел за столом.

— Эм, — я вдруг поняла, что даже имени не спросила и не знаю, как позвать.

— Риз, — вскинул он голову и, поняв в чем трудность, представился. Я кивнула, а он мягко улыбнулся.

— Риз, — я осторожно села напротив и поставила на стол банку, светящуюся слабым зеленоватым светом, — Вот. Так можно. Я это…, — выложив сало и сыр, я встала и снова направилась к двери, — Ещё схожу, ненадолго.

— Куда это? — он подозрительно приподнял бровь.