Весь оставшийся день я только давал советы, которые колдун демонстративно игнорировал. Называется, сохранил лицо.
Поначалу сражение складывалось в нашу пользу, но, в итоге, мы едва избежали разгрома. В тот миг, когда казалось, что дело труба, с неба посыпались молнии. Воспоминания о них до сих пор будоражат людей. Меня тоже. Однако даже не это самое важное, что произошло тогда.
Вечером ко мне пришел граф Тошек, мой старый друг. Пришел он не один. Тошек привел с собой чумазого паренька, его зовут Янсек.
Он сбежал в армию из монастырской школы для сирот, что под Барой. Монахи постоянно возили его по окрестностям, поскольку Янсек обладает удивительным даром. Он безошибочно видит злой дух. Монахи спрашивали его, нет ли нечисти в том или ином человеке, в каком-нибудь животном или предмете. Если Янсек обнаруживал что-то, монахи тут же изгоняли духов. За плату, разумеется. Святые отцы имели с этого прилично, а самого Янсека держали в «богоугодном худом теле». Потому тот и сбежал, устроившись барабанщиком в девятый полк проходившего мимо войска.
Во время похода он часто замечал, как в палатку колдуна влетали, нет, не духи, демоны. Янсек боялся сказать об этом кому-нибудь, опасаясь, что его вернут монахам.
Рассказ Янсека был сбивчив и путан, но я смог выудить из него главное. Когда началась сеча, над росмальцами всё время летал страшный демон. Он словно искал что-то. Потом вдруг перестал кружиться и завис над головой передних витязей конницы росмальцев, как раз туда, куда попала первая молния.
На следующее утро я узнал, что от первой молнии погиб царевич Яросвет.
Но возвращаясь к Янсеку. Он не смог далее таиться и поведал обо всем своему капралу. Тот, хвала богам, не будь дураком, прямехонько отправился к полковому воеводе — графу Тошеку.
Теперь я уверен, Кзаркхмет не просто какой-нибудь базарный прощелыга, неведомо откуда прознавший пару серьёзных заклинаний. Возможно, он не последний маг в Черной Руке.
Эта кампания выйдет нам боком…»
— Пора, — негромко произнес Богомил, входя в покои Рогнеды. — Малый Собор скоро начнется.
Царевна вышивала, сидя в глубоком кресле около потрескивающего камина. С рассвета холодало. Жрец давно приметил, что Рогнеда всегда вышивает, чтоб обрести душевный покой. А он ей нелишне. Бедная девочка.
— Ты очень бледная, — сказал молчание жрец, — и синяки под глазами. Опять всю ночь не спала?
— Спала. Только, если честно, пару часов. Всё думалось и думалось.
— А ведь сегодня трудное утро, — укорил Богомил. — Ты должна быть полна сил. Твои родные смотрят с небес.
Рогнеда и опять виновато улыбнулась.
— Ты справишься, — продолжил Богомил, — и ты не одна. Я и Межимир верны памяти Добриты. И столичный люд с тобой. А от глупых бояр мы отобьемся.
— Надеюсь. Межимир… Надо сказать, что не таю на него зла.
— Пожалуй…
В дверь тихо постучали, перебив жреца.
— Кто там?
Дверь приоткрылась и сквозь образовавшуюся щель просунулась голова одной из служанок царевны.
— Прости, матушка. Это я, Прошка.
— Что случилось?
— Пришел десятник. Говорит, с важным донесением.
— Сейчас выйду, — ответила царевна. — Чует моё сердце, недобрые вести пришли.
— Все будет так, как пожелает Деллея Хранительница Судьбы, — жрец помянул богиню, которой служил.
Рогнеда вышла к гонцу. Она обманулась в предчувствии новой беды. В написанном рукой старшего кораблеводца Анта послании после обычных слов приветствия говорилось:
«…Должен сообщить черное известие. Ведомый мною флот разбит.
Получив известие о Куябской битве и смерти царевича, я оставил Славию и вывел флот в Студеное море, дабы отразить возможное нападение вражеских кораблей Неожиданно разразилась сильнейшая буря. Она нанесла огромный урон нашим судам. К утру флот недосчитался трети кораблей, а остальные оказались сильно потрепаны. Некоторые даже отправились обратно в Славию.
Скоро со стороны Заката показался вражеский флот. В нем были собраны багарские, гессенгские галеры, варяжские драккары и даже ладьи Сторожевого ордена. Противник вдвое превышал нас числом.
Тем не менее, я решил принять бой. Моряки Вашего Высочества сражались отчаянно, храбро и пустили на дно немало кораблей из иноземной флотилии. Однако при имевшемся раскладе сил, наше поражение стало неизбежным. Я приказал начать отступление.
Всего из сражения удалось вывести пятую часть флота. Кабы противник взялся за преследование, спаслись бы единицы. Почему погоня не началась, я не знаю. Сейчас остатки флота отправляются в Коростень. Вести их в Славию не имеет смысла. Очевидно, город скоро падет.
Если Ваше Высочество сочтет необходимым, я готов понести кару».
В покои зашел еще один гонец.
— Говори.
— Славия пала, — гвардеец непроизвольно сжал края алого плаща.
Рогнеда пыталась сохранить внешнее спокойствие. Получилось, но где-то внутри живота похолодело, ноги подкашивались. Только бы не упасть в обморок.
— Ступайте, — распорядилась она.
Поклонившись, воины оставили царевну. Рогнеда стояла, глубоко вдыхая воздух. Ей скоро держать речь в Думе. Как вселить в людей веру в победу, когда Куябское воеводство захвачено, Арса в осаде, багарцы на полпути к столице, флот разбит и пала Славия?
…Два часа спустя она выступила в Царской Думе. Царевна добилась своего! Бояре признали власть царевны над державой. Этому немало поспособствовали золотой воевода и верховный жрец: Межимир не скупился на угрожающе намеки, а Богомил ссылался на Закон Правды и волю богов.
Дочь Добриты сохранила царский венец. Но с условием, что после войны соберется Большой Собор, где изберут нового царя либо впервые за долгие века — царицу.
Через два дня после Малого Собора царевна Рогнеда во главе отступающего войска покинула стольный город. По пути на восток, в Закаменное воеводство, к армии присоединялись новые гарнизоны. Все, кто мог сражаться, двигались к Тверди и дальше к Орешку или добирались морем до Коростеня. У этих городов собиралось новое войско.
И знать и простой люд также покидали Веннию, стараясь увезти с собой как можно больше добра. Купцы закрывали лавки и увозили товары в глубь страны.
Малая часть конной дружины с князем Гуаром во главе отправилась в Артанию, для усиления тамошнего гарнизона.
Спустя четыре ночи после ухода войска из столицы в опустевшую и неприветливую Веннию вступили первые отряды багарцев. В городе осталось примерно десятая часть жителей. Они стерегли дома и надеялись пережить нашествие.
