была в том, что Мараси, несмотря на усталость, никак не могла отделаться от чувства оторванности от реальности. Ощущения, будто что-то не так.
Ей никак не удавалось свыкнуться с мыслью, что Уэйн погиб. Она отказывалась в это верить, чтобы не лишиться рассудка. Но не только поэтому. Она чувствовала, что не все закончилось и остались еще нерешенные вопросы. И прежде чем по-настоящему отдохнуть, нужно было на них ответить.
Поэтому Мараси ничуть не удивилась, когда почти сразу после ухода Аллика в дверь постучали. Явилась девушка-посыльная, из тех, что легко можно нанять за пару клипов. Они знали входы и выходы любых зданий и ориентировались на извилистых улочках октантов лучше большинства почтальонов.
Девушка передала Мараси маленький конверт и убежала. Внутри оказалась карточка с символом в виде пересекающихся ромбов. Духокровники. На обороте был адрес.
Мараси проверила, с собой ли все необходимое. Удостоверение в кармане. Пистолет в кобуре на поясе. Значок на мундире. Винтовку брать не стала. Вооружаться до зубов было ни к чему, только надежно экипироваться.
Нацарапав для Аллика записку с обещанием поскорее вернуться, она вышла в город. Ее город.
Она любила Элендель. За разнообразие людей. За газеты, которые уже растиражировали историю о взрыве. Одни называли его предупреждением Отдаленных Городов, другие – диверсией с целью затопления города. Можно подумать, взорвать город целиком было менее эффективно. Но некоторые опубликовали на удивление достоверную информацию.
«РАССВЕТНЫЙ СТРЕЛОК С НАПАРНИКОМ СПАСЛИ ГОРОД».
«ЭЛЕНДЕЛЬ СПАСЕН В ПОСЛЕДНИЙ МИГ!»
«ОТВАЖНЫЙ КОНСТЕБЛЬ ПОДОРВАЛ БИЛМИНГСКУЮ БОМБУ!»
Мараси задумалась о том, что они напечатают, когда она расскажет о своих приключениях. О тайной пещере, полной похищенных людей, из которых создавали рожденных туманом. О движущихся картинках и гемалургических чудищах. Это могло дать газетам материал на несколько лет вперед.
Она двинулась к пункту назначения. Впитывала на ходу запахи – приятные и не очень, но непременно сильные – и звуки, чувствуя в городе живость, которой не помешает даже катастрофа.
База Духокровников в Эленделе выглядела более помпезной, чем билмингская. Она расположилась в старинном поместье с витражными окнами и аккуратно подстриженными лужайками. Мараси не пришлось даже стучать; ее сразу провели внутрь, в тускло освещенную комнату. Она ожидала, что там придется подождать, но потом заметила напротив человека. Он утопал в удобном кресле; дорогие туфли поблескивали на свету, а лицо скрывала тень. Но одно Мараси могла ясно различить: штырь в правом глазу.
Перед ней сидел сам Выживший.
Она встречалась со Смертью, болтала с кандрами, слышала рассказы Вакса о Гармонии. Ей не впервой сталкиваться с легендарными личностями, вторгавшимися в ее жизнь. Но в этот раз все было иначе. Это – человек, с которого все началось. Человек, переживший собственное убийство. Человек, которого ее учили почитать.
Он сидел перед ней. Никогда прежде Мараси не была так напугана. Она попыталась что-то сказать, но во рту пересохло.
Открылась дверь, и вошел Двоедушник, придерживаясь за ручку. Они были знакомы совсем недолго, но Мараси захотелось его обнять. Он не возражал.
– Рад видеть вас в добром здравии, миледи, – сказал старик. – И знать о ваших свершениях.
– О! – спохватилась Мараси. – Двоедушник, Луносвет…
– Мы слышали, – ответил старик. – Ей… пришлось воспользоваться печатью?
– Да, – сказала Мараси.
– Ее непросто будет вернуть, – бросил из тени Кельсер. – Возможно, из-за этого недоразумения я навсегда лишился лучшего агента.
Первой мыслью Мараси было извиниться. Но она сдержалась.
– Было бы лучше допустить вторжение?
Кельсер наклонился вперед, и ей показалось, будто он слабо улыбнулся. Возможно, в легендах не лгали, и он был жесток, но не суров. Кто знает? Можно ли доверять историям столетней давности? И даже если можно, людям свойственно меняться, особенно если живешь – точнее, не умираешь – четыре сотни лет.
– Двоедушник, прошу, – сказал Кельсер.
– Мараси Колмс, – начал Двоедушник, – я рад предложить вам членство в организации Духокровников. Если вы согласитесь, для меня будет честью стать вашим наставником, как того требует традиция. Нашим совместным заданием будет поиск Луносвет и попытка вернуть ее истинную личность.
– Это предложение включает доступ ко всем знаниям Духокровников, – добавил Кельсер. – Мы не держим друг от друга секретов.
– Даже вы? – с любопытством уточнила Мараси. – Выживший, у вас нет секретов?
Он не ответил. Лишь снова улыбнулся.
– У нас есть доступ к тайным знаниям и магическим предметам, – продолжил Двоедушник, – которые безусловно удивят и восхитят вас, миледи. Долг заводит нас в удивительные места – и все это ради той же цели, что исповедуете вы, – защиты Скадриаля.
– Мы не раздаем такие приглашения кому попало, – добавил Кельсер.
Итак. Вот и главный вопрос. Согласна ли она? В последнее время ей отчаянно хотелось большего. Всякий раз, когда она узнавала новые мелкие подробности о конфликте высших сил, о Космере, ей хотелось увидеть всю полноту картины. До сих пор она как будто смотрела на закат через щелочку в стене.
Однако.
– Как давно вы знали о Круге? – спросила она. – Как давно вам было известно об их планах? О том, кем был Трелл?
Тишина.
– Миледи, мы даем ответы после того, как услышим клятвы, – сказал Двоедушник. – Таков наш обычай.
– А с Гармонией вы знаниями делились? – спросила Мараси.
– Сэйз в последнее время… непредсказуем, – ответил Кельсер. – С ним что-то не так. Боюсь, вскоре его проблемы затмят то, с чем мы столкнулись сегодня. Поэтому мы, к сожалению, вынуждены действовать тайно. Наша организация слишком мала и недостаточно сильна. Если выступить в открытую, могущественные силы Космера нас раздавят.
С этим трудно было спорить. Любой законник знал, что иногда нужно работать под прикрытием.
Однако.
Мараси повертела пригласительную карточку, затем подняла к глазам и посмотрела на алые ромбы.
Этого ли она хотела? Временами она была недовольна службой. Но существовала ли работа, которой всегда будешь доволен? Переворачивая карточку, она вспомнила, почему изначально пошла в констебли. Не для того, чтобы раскрывать преступления. Чтобы решать проблемы. Чтобы не просто защищать мир, а улучшать его.
Скрытно это делать не получится. Может быть, у других, но не у Мараси. Ей придется всем лгать, а это противоречило фундаментальным клятвам, которые она когда-то дала.
«Ты потратила их с пользой?» – спросила Армаль. Этот вопрос до сих пор преследовал Мараси.
– Однажды, – начала она, – примерно семь лет назад, мне казалось, что на блюдечке подали все, о чем я мечтала. Я думала, что понимаю, чего хочу. Затем он ушел. И его отказ стал одним из лучших поворотных событий в моей жизни.
– Миледи? – недоуменно произнес Двоедушник.
– Думаю, – продолжила Мараси, – очень трудно понять, чего ты хочешь. Мы никогда не видим всей картины. Обходимся
