нюхом уловил её запах. Он сильнее вцепился с ткань, которая, как оказалась, была рубашкой Сиония, и сосредоточился на ощущениях. В то же мгновение Данталион громко зарычал и бросился вперёд, зубами впившись в шею демона-перевёртыша и прокусив её с омерзительным хрустом.
Шерая схватила Гилберта за плечо и быстро завела себе за спину. Дрогнувший воздух вокруг подсказал, что она оградила его защитным барьером. «Хорошо, всё хорошо, – Гилберт принялся себе успокаивать, торопливо оглядывая разворачивающуюся перед ним картину: сломанные ворота и тёмные создания, бросившиеся на них, заставили его нервно сглотнуть. – Всего мгновение – и я в порядке. Всего мгновение…»
Одной рукой Шерая отбила неизвестно откуда подкравшегося к ним ноктиса, другой уже открыла портал. Быстрый взгляд в его сторону подтвердил, что он вёл в зал Истины. Гилберт не сомневался, что такой мощный и отчаянный всплеск, давший начало порталу, не будет проигнорирован, но решил не ждать. У него было достаточно сил, чтобы уничтожить хотя бы половину тёмных созданий. И пусть Данталион уже убил демона-перевёртыша, оставалось ещё множество противников.
Мелькнувшая вспышка зелёного на мгновение успокоила Гилберта. Марселин, избежав атаки прыгнувшего на неё демона, отшвырнула его в сторону и поравнялась с Шераей. Вслед за ней показались Эрнандесы, которые привели Еноха и Диего – Гилберт не видел их уже давно, но искренне надеялся, что они (особенно Енох) не будут задавать лишних вопросов и сразу же приступят к уничтожению. Спустя мгновение в нос ударил запах великанской крови – пришедшего на помощь Стефана ранили. Не смертельно, конечно, но этого хватило, чтобы Гилберт ударил по барьеру Шераи, требуя его пропустить.
Он справится. Демон-перевёртыш на то и перевёртыш, что может только принимать чужой облик. Оболочка – это не то, чего должен был бояться Гилберт. Он должен был бояться, что тёмные создания покалечат его рыцарей, истощат магов или нанесут Стефану, великану-полукровке с невероятным магическим даром, смертельное ранение.
Гилберт ударил по барьеру Шераи ещё раз – раздался треск. Взмахом руки, даже не отвлекаясь от уничтожения демона, Шерая укрепила барьер. Гилберт ударил ещё сильнее и закричал. Он ценил заботу Шераи и знал, что та всегда сможет оградить его от опасностей, но это…
Это – ошибка Гилберта. На территорию его особняка прорвались демоны, которых пока что, к счастью, его магам и рыцарям удаётся сдерживать. Но если тёмные создания прорвутся дальше, всё будет кончено.
Гилберт ударил ещё раз. В груди начал нарастать гнев, в первую очередь на самого себя, во вторую – на тёмных созданий, и в третью – на Шераю, продолжавшую держать барьер. Глаза Гилберта улавливали брызги тёмной крови, – и где-то совсем далеко, уже за пределами ворот, красной, человеческой, – стремительные движения демонов и блеск когтей и клыков Данталиона. Но глаза не могли увидеть состояние барьера, который удерживала Шерая.
Стефану не удалось уйти от когтей демона, подкравшегося сзади. Вновь брызнула кровь, но маг даже не проскрежетал в ответ, лишь развернулся, схватил демона за шею и отшвырнул к вывороченным воротам. Для полукровки, которого ранили уже дважды, у Стефана было слишком много сил.
А что было у Гилберта? Его сила была меньше силы Стефана хотя бы потому, что не было кого-то, кто мог бы увеличить её. Вся семья Гилберта мертва, и даже Шерая не может их заменить. У Гилберта не было ни магии, ни когтей, как у Данталиона. Только его слабые дар и нюх, острое зрение и жжение в горле, из-за которого становилось трудно дышать.
«Великий Лайне!»
Когда Энцелад с рычанием обрушил меч на голову своего соперника, Гилберта осенило.
Он перестал бить по барьеру и быстро оглядел поле боя. Демоны ещё не успели прорваться дальше Шераи и Марселин, воздвигнувших новую преграду, и Гилберта это радовало. Значит, ему не придётся подвергать свой особняк и оставшихся в нём людей опасности.
Когда он в последний раз погружался так глубоко в свою силу? Должно быть, ещё до Вторжения. Ужас и отчаяние от падения Ребнезара и всего Сигрида загнали возможности Гилберта в четыре стены и убрали все окна и двери. Никакой надежды на увеличение силы или хотя бы высвобождение её крохотной части.
Ему почти удалось прибегнуть к этому, когда он участвовал в осаде гнезда ноктисов. Почти, потому что после первой же попытки он плевался кровью и едва держался на ногах. Грохот, стоявший в голове, удивительным образом смешивался с гулом крови. В ней был зов, который Гилберт с трудом проигнорировал. Манящий, знакомый зов, побуждающий его нырнуть в колодец собственной силы и высвободить всё, что он копил более двухсот лет.
Сейчас границы силы были хрупкие, как и надежда Гилберта на успех, но он чувствовал, что рамки дозволенного стали размываться. Шерая не могла поддерживать защищающий его барьер и сражаться с демонами одновременно. Данталион не мог без последствий рваться на каждого соперника и ломать им шеи, в то время как мечи Еноха и Диего грозились вот-вот сломаться от количество яда, пропитавшего их. Позиция Дионы была слишком плохой для стрельбы из лука, но пока что ей удавалось уничтожать противников одного за другим. Но это не могло длиться вечно, и это злило Гилберта. Настолько, что последние крупицы ограничений, воздвигнутых его сознанием, принялись распадаться.
Ещё немного.
Один из ноктисов прыгнул на Диону, но та встретила его стрелой и всадила её ему между глаз. Гилберт почувствовал, что его горло вот-вот наполнится кровью.
И тогда он закричал.
Демоны мгновенно завизжали. Пелена перед глазами не позволяла Гилберту увидеть, как именно его крик отражался на тёмных созданиях, но звуков было достаточно. Это были отчаянные вопли, визги, сильно режущие по ушам, и стенания, которые нельзя было описать. Гилберт знал, что боль будет сильной как для демонов, как и для него самого, и был к ней готов. Он помнил, что в первые секунды ничего не чувствуется, только бурлящая в крови сила и зов, к которому невозможно не прислушаться. Дальше будет хуже – вероятнее всего, Марселин трижды с лестницы навернётся, прежде чем поймёт, как и чем ему помочь. Гилберт был готов осыпать мага благодарностью и золотом и пообещать исполнение всех её желаний, лишь бы она спасла его потом. И ведь спасёт, в этом он ничуть не сомневался.
Но сейчас главное – прогнать демонов.
Ноги Гилберта задрожали, и он упал, коленями врезавшись во что-то липкое. Плевать. Крик продолжал раздирать ему горло, пока напряжённые глаза выцепляли одну фигуру за другой – тёмные создания, ещё противостоявшие атаке Гилберта, бились в предсмертных конвульсиях. Ещё несколько мгновений – и всё будет кончено. Ещё немного и…
Удар пришёлся на солнечное сплетение, и всё тело Гилберта вздрогнуло. Крик
