Бенц дожевал колбасу, запил вином, передал бутылку сидящей рядом Лите и спросил боцмана:
— Ну и как вы с Джанстеном уславливались?
Хаанс ответил обстоятельно:
— В рейсе кормежка за счет капитана, а в порту — кто как хочет. Кто деньги бережет, те могут и в порту нашу корабельную сухомятку жевать.
Дик Бенц солидно кивнул, принимая условие.
— Теперь деньги, — продолжал боцман. — Во-первых, каждому его доля в выручке. Обычная, какая в Торговом уставе обозначена.
Дик вновь кивнул, даже взглядом не выдав своей неопытности. Конечно, он знал, что небоходы на борту частного грузовоза получают втрое меньше, чем в экипаже королевского судна, зато имеют право на долю в прибыли. А вот какова эта доля — Дик не знал. Впрочем, какая сейчас разница? Все равно Торговый устав придется прочесть, и очень внимательно…
— Матросы на «Облачном коне» получали по коронету в месяц, а я, боцман, — полтора. Юнге в месяц платили десять делеров.
— Я получал восемнадцать делеров, — влез с уточнением наивный Филин. — Капитан Джанстен сказал: «Да у меня руки отсохнут, если я буду илву платить, как человеку».
Мара метнула на него свирепый взгляд: мол, кто тебя, дурака, спрашивал?
— Виноват, — поправился боцман. — Филину платили на два делера меньше. Хотя он плотник, каких и на королевском флоте не сыщешь.
— У меня руки не отсохнут, — щедро ответил капитан. — Коронет так коронет. Дальше давай.
— Пастушка получала два коронета, погонщики — по три.
— Погонщики? Их было двое?
— Двое, но один удрал с капитаном.
— Ну, вроде про всех знаю… о, прошу прощения, сеорета… то есть мы повара забыли. Как всем матросам, коронет?
— Нет, — ответила Лита безмятежно, — я получала три с половиной коронета в месяц.
Команда притихла, ожидая капитанского вопроса. Но Дик ответил легко и просто:
— Принято, три с половиной.
Леташи переглянулись, а Отец с тревогой подумал, что им предстоит многое узнать об этом мальчишке, который взялся ими командовать.
Тем временем капитан доел лепешку и перевел разговор на другое:
— Я в игорном доме не весь день сидел. Бродил по городу, беседовал с людьми. Все один к одному сходится: корабль ваш спалили по приказу эдона Манвела ду Венчуэрры.
Леташи изобразили вежливое внимание. Не скажешь ведь капитану: «Тоже мне, открыл дорогу до столицы! Да об этом весь город говорит…»
— Об этом весь город говорит, — озвучил Бенц мысли своего экипажа, — а я нашел очевидца.
Внимание команды стало искренним и острым.
— Этот очевидец для суда не годится, — разочаровал леташей капитан. — Мальчишке десять лет, к тому же отец ему велел намертво забыть все увиденное. Но монетки хорошо освежают память.
— Ну и чем нам это поможет? — не понял Хаанс.
— А тебе не интересно, кто именно спалил твой корабль? — обернулся к нему Бенц. — Не сам же эдон Манвел подошел к «Облачному коню» на лодке и послал на палубу две зажигательные стрелы!
— Кто?! — страшно выдохнул боцман.
— Мальчишка с приятелем выбрался тайком от отца на ночную рыбалку. Они видели лодку и двоих стрелков, испугались и принялись грести к мысу. Отец мальчика — кабатчик, у него заведение у мыса.
— «Оловянная кружка», — догадался Хаанс.
— Она самая. А лодка с поджигателями пошла прямо к пристани.
— Но ведь пристань охраняется! — ахнула Лита.
— Значит, охрана старательно отворачивалась, — грустно усмехнулся Отец.
— А потом мальчишки увидели тех же двоих мужчин, когда те прошли мимо кабака. У дверей всю ночь горит фонарь, заведение открыто в любое время. Мальчишки притаились в темноте за поленницей: испугались, что поджигатели пришли за ними. Одного мальчик узнал по шраму на лице. Этот человек пару раз заходил к его отцу в кабак — Хозе Сончес по кличке Порченый.
В полной тишине боцман Хаанс присвистнул.
— Знаете гада? — обратился Бенц ко всем сразу.
— Да кто ж его не знает? — ответил Отец. — Один из вельмож здешнего «короля без короны», эдона Манвела… Хаанс, даже думать не смей!.. Мне, может, тоже хочется посмотреть, какого цвета потроха у этой сволочи. Но я не желаю, чтобы тебя заживо скормили крабам. А вы, сударь, не надейтесь, что городской судья будет слушать десятилетнего мальчишку. Судья у дона Манвела из рук жрет.
— Да я и не надеюсь, — горько усмехнулся Бенц. — Думаю, судья бы как-нибудь извернулся, даже если бы сам Хозе Сончес ему начал рассказывать про зажигательные стрелы… Нет-нет, это я к слову, я ж понимаю, что от этого подонка правды не добьешься…
Внезапно подал голос Филин. До сих пор он сидел молча, переводя глаза с одного говорящего на другого и пытаясь разобраться в немыслимо сложных сплетениях человеческих отношений. Но тут он вмешался в разговор:
— Правды можно добиться от любого человека.
— Ты про пытки? — без особого интереса спросил капитан.
— Пытки?.. А! Нет. Я про зелье. Можно приготовить состав, дать его выпить человеку — и он начнет говорить правду. И не сможет промолчать.
— Колдовство илвов? — азартно вскинулся Дик. — И ты можешь состряпать такое зелье?
— Могу.
— А если человек выпьет твое снадобье — через какое время он начнет говорить правду?
— Сразу.
— Для суда не годится, — покачал головой Отец. — Никто нам не позволит на глазах у судьи чем-то поить свидетеля.
— Но я же сказал, что не рассчитываю на суд! — воскликнул капитан. — Я просто хочу знать все. Нам нужен корабль? Нужен. Эдон Манвел должен нам за «Облачного коня»? Должен. Вот с него мы и стряхнем денег на новое судно.
Никто не обратил внимания на сорвавшееся у Бенца с языка «должен нам». Дик настолько проникся трагедией команды, потерявшей корабль, что искренне считал это собственной бедой.
— И как же мы будем стряхивать этот должок с эдона Манвела? — поинтересовалась Мара.
— Учитывая, что у мерзавца под рукой орава головорезов, — напомнил погонщик.
— Пусть ему от этого будет лучше! — засмеялся Дик. — Пусть он от этого крепче спит! Когда я закончу с ним разбираться, ему нечем будет заплатить своим головорезам!
— Один такой уже пытался разобраться с эдоном Манвелом, — негромко сказал халфатиец. — Его нашли в лесу, неподалеку от городской стены. Он был привязан к березе собственными кишками.
Все притихли. В сарае словно повеяло ледяным ветром.
Не смутился только Дик Бенц.
— Ну, мои кишки пока при мне, — легкомысленно заявил он. — И еще посмотрим, кто доберется до чьего брюха.
«Мальчишка! — взвыл про себя Отец. — Ему только деревянной шпагой бурьян рубить, в войну играть!»
