ничего подобного есть не станет, да и не сможет), способны развивать высокую скорость и преодолевать изрядные расстояния. К примеру, плотоядный волк не сравнится в быстроте бега с оленем, если тот сыт и здоров, и, хотя волкам порой удается загнать и задрать оленя, неудачи постигают их куда чаще.
На самом деле подобные достижения куда сильнее зависят от количества сил, которые животное способно накапливать во время отдыха, а после, в критический момент, пускать в ход, чем от калорийности корма. На длинной дистанции бегущий верблюд со временем одолеет лошадь, хотя на его диете отощает даже осел. (Вообще, к вопросу о том, на что способно, а на что неспособно данное животное в неких гипотетических обстоятельствах, следует подходить куда осмотрительнее, чем это делается зачастую. Во многих книгах, например, утверждалось, будто самым или почти самым крупным созданием, способным к полету в условиях нашей планеты, является кондор. Затем палеонтологами были найдены кости одного из птерозавров под названием «птеранодон». Размах крыльев кондора – в среднем, около девяти футов. Размах крыльев птеранодона достигал двадцати пяти.)
Однако вернемся же к нашей кавалерии (не повторяюсь ли я?). Представим себе изображенных мной в «Цитадели Автарха» кавалеристов на генетически модифицированных скакунах, способных мчаться в атаку со скоростью сто миль в час. Допустим, и всадник, и его скакун защищены кевларовой броней. Допустим также, что кавалерии приказано нанести удар по пехотному подразделению равной численности, вооруженному автоматическим стрелковым оружием, позволяющим выпускать по пятьсот зарядов в минуту и прицельно бьющим на двести ярдов.
При скорости сто миль в час кавалерия преодолеет двести ярдов за четыре секунды. За это время каждый из пехотинцев выпустит по тридцать три пули, однако, чтоб остановить атакующего кавалериста, хотя бы одна из этих пуль должна попасть в не защищенное броней место. Учитывая невеликую точность стрельбы, обычно свойственную автоматическому оружию, а также то, что речь идет об одной длинной очереди, выпущенной по цели, отнюдь не стоящей на месте, а мчащейся навстречу, подавляющее большинство кавалеристов с высокой вероятностью прорвет оборону и за ее линией получит возможность невозбранно резать коммуникации, совершать налеты на штабы и склады и вообще доставить врагу кучу неприятностей.
Допустим, однако ж, что командиру пехоты приказано вооружить бойцов крупнокалиберными винтовками с бронебойным боеприпасом (предположительно пробивающим и кевларовую броню). Теперь перед нами практически эпизод Первой мировой войны, только кавалерия преодолеет пятьсот ярдов прицельной стрельбы из винтовок не за двадцать пять секунд, а за девять. За это время каждый из пехотинцев успеет выпустить по кавалеристам всего одну (точности ради, одну целую с дробными долями) пулю – иными словами, окажется в положении мушкетера из восемнадцатого столетия. Да, его оружие бьет точнее, но и цель в момент выстрела отстоит от него гораздо дальше, не говоря уж о том, что движется втрое быстрее. (Впрочем, командующий пехотой в любом случае не согласился бы вооружить солдат мощными, дальнобойными, но медленно стреляющими винтовками – ведь тогда его часть оказалась бы в крайне невыгодном положении при столкновении с пехотой противника.)
Ясное дело, возврат к условиям Первой мировой отнюдь не истощает возможности обороняющихся пехотинцев. Самым привлекательным выходом мне видится применение крупнокалиберного автоматического оружия (другими словами, крупнокалиберных пулеметов), стреляющего бронебойными боеприпасами. С полдюжины таких пулеметов, выставленных против атакующей кавалерии, выкосят всадников не хуже русских пушек под Балаклавой, истребивших Легкую Бригаду почти без остатка. Однако в ситуации нестабильной количество пулеметов наверняка окажется ограниченным: они ведь и тяжелы, и недешевы, да еще жгут дорогостоящие боеприпасы крупных калибров в неимоверных количествах. Давайте, взяв за образец американский «М2» калибра 12,7 мм, допустим, что на каждый из таких пулеметов приходится по три сотни атакующих кавалеристов.
Станковый «Браунинг М2» выпускает по четыреста пятьдесят зарядов в минуту. Если мы вновь допустим, что пулеметчики заметят кавалерийскую атаку за пятьсот ярдов, пулеметчик, прежде чем будет стоптан всадниками, успеет выпустить шестьдесят семь пуль. Если точность стрельбы достигнет пятидесяти процентов (что крайне маловероятно), кавалеристы потеряют убитыми, раненными или спешенными около десяти процентов от общего числа. Разумеется, решив к моменту начала атаки расслабиться, устроить перекур, пулеметчик вполне может открыть огонь секундами этак тремя позже, а в таком случае успеет выпустить только сорок пять пуль.
Вариантов развития событий не счесть. Возможно, скорострельность пулеметов окажется выше. Возможно, кавалеристы перед атакой поставят дымовую завесу, значительно сократив расстояние, с которого противник заметит их. Пехоте почти наверняка вскоре придет на помощь собственная кавалерия… и так далее, и так далее, и так далее.
Для «Книги Нового Солнца» я выбрал вариант с применением пиротехнического оружия. Непрерывная струя пламени обеспечивает самую высокую скорострельность (насколько уж это слово тут применимо), какой только можно достичь. В то же время огонь значительно снизит эффективность легкой брони. Естественно, выдумав оружие, стреляющее огнем, я снабдил им не только пехоту, но и кавалеристов. До сих пор я почти не затрагивал темы огня на подавление со стороны атакующей кавалерии из-за трудностей с оценкой его эффективности, но теперь эффект вполне можно оценить как значительный, и, несомненно, кавалеристы не преминут открыть стрельбу на скаку. (В недавней истории к огню на подавление практически не прибегали, поскольку стрелять над самым ухом лошади довольно трудно по целому ряду причин. Для этого требовалось нечто наподобие многозарядной стреляющей пики с дулом, вынесенным вперед хотя бы на три-четыре фута от лошадиного носа, а к тому времени, как многозарядное оружие вошло в обиход, эпоха кавалерийских ударов, можно сказать, подошла к концу.) Поскольку времени на стрельбу у кавалерии не больше, чем у обороняющихся пехотинцев, а монополии на кевларовую броню не имеется, я вооружил пиротехническими, огнеметными пиками всех.
Ну, а если кавалерийские атаки, как я полагаю, ждет возрождение, то разведка силами кавалерии возобновится с еще большей вероятностью. Рассмотрим возможных соперников кавалерийских разъездов. Пешие разведгруппы от нас, полагаю, не денутся никуда, однако их радиус охвата весьма и весьма невелик. Во Вьетнаме армия США массово использовала для разведки вертолеты, но вертолеты практически беззащитны перед ракетами «земля – воздух», что наглядно демонстрирует опыт Советов в Афганистане. Дроны-беспилотники, оснащенные телекамерами, в этом отношении покажут себя гораздо лучше, однако прямую трансляцию с беспилотника несложно заглушить, а если он ведет съемки на пленку, для просмотра по приземлении – сбей его, и оставишь противника без информации. В Северно-Африканской кампании Второй мировой (да и на прочих фронтах тоже) прекрасно зарекомендовали себя разведывательные группы на джипах и грузовиках. По-моему, применить их во время новой войны на схожей местности с тем же
