самого важного. Я поднялась на ноги, слегка поморщившись от боли в спине, и одарила Максантариуса самой очаровательной, благодарной улыбкой:
– Благодарю тебя, Макс-ан-та-ри-ус.
Я могла гордиться собой, потому что мне удалось правильно выговорить все эти слоги.
Он закатил глаза и отступил в сторону, придерживая для меня дверь:
– Называй меня Макс. Иначе мы потратим половину жизни на мое нелепое имя.
Хвала богам.
Я поверить не могла, что столько всего может поместиться в столь маленьком пространстве.
Переступив порог, я замерла как вкопанная. Мне с трудом удалось удержать рот закрытым. Глаза разбегались.
Дом Макса казался крошечным, но все стены были увешаны полками, на которых стояли безделушки, инструменты, картины, скульптуры и маленькие странные штуковины из металла, издававшие жужжание. Одну полку полностью занимали винные бутылки всех размеров, форм и оттенков. На полу под разными углами, перекрывая друг друга, лежали четыре ковра разных расцветок и текстур.
Все это великолепие заливал мерцающий оранжевый свет из камина, отражаясь от маленьких металлических маятников и любопытных вращающихся механизмов. У камина стоял диван и два кресла из разных гарнитуров, середину комнаты занимал обеденный стол с пятью разношерстными стульями. За углом я разглядела маленькую кухню и узкий коридор с несколькими закрытыми дверями.
– Все это полезные и нужные вещи, – словно оправдываясь, сказал Макс.
Видимо, он заметил, как расширились мои глаза, когда я вошла в дом.
Я кивнула. Безусловно.
Даже при желании трудно было найти бо`льшую противоположность огромному аскетичному поместью Эсмариса. По крайней мере, в домике было чисто. Захламлено, но чисто.
– Есть хочешь?
Макс исчез на кухне. Вместо ответа у меня заурчало в животе, но я на всякий случай подтвердила:
– Да.
Он появился с тарелкой супа и чайной чашкой и поставил их на стол, жестом приглашая меня сесть. Я послушалась, и он уселся напротив. Наполнил бокал вином из бутылки – почти пустой – и откинулся на спинку стула.
Я принюхалась. Принесенный Максом суп отличался от привычных мне блюд: он был более густым, с насыщенным вкусом и все еще новым для меня ароматом моря. Сейчас я была рада любой еде, даже отвратительной, но стряпня Макса оказалась вкусной. Чересчур пряной, но вкусной.
– Спасибо.
Я так проголодалась, что едва не забыла о манерах.
Макс облокотился на стол, подперев подбородок костяшками пальцев, и молча рассматривал меня. Я отвечала тем же, настороженно разглядывая его, пока ела.
Пожалуй, он моложе, чем мне показалось вначале. Около тридцати лет, возможно чуть меньше, но резкие черты лица и проницательный взгляд делали его старше на вид. Высокие скулы, подсвеченные мерцанием из камина. Ровный прямой нос. Правильной формы, чуть раскосые глаза с гладкими веками, которые только подчеркивали их обескураживающую синеву с темными и светлыми прожилками. Вблизи они выглядели еще более странно. В Трелле я знала старика с катарактой, и он выглядел в чем-то похоже, хотя глаза у него были не такие синие. Хотя я сильно сомневалась, что у Макса проблемы со зрением: слишком осмысленным и пронзительным был его взгляд.
– Итак, – наконец произнес он. – Откуда ты приехала?
– Из Трелла.
– И сколько тебе лет?
– Двести десять… – Я тут же поняла свою ошибку и поправилась: – Двадцать один.
– Двадцать один, – повторил он себе под нос, качая головой, как будто услышал что-то удивительное. – Обучение заканчивается в восемнадцать. Ты понимаешь, насколько вся эта ситуация необычна?
Я старалась не показывать недоумения, но, видимо, не преуспела, потому что Макс добавил:
– Странная. Необычная.
– Хватит.
– На всякий случай повторю: все это очень, очень странно.
– Нура сказала, что я не могу вступить в Орден без обучения. Даже несмотря на то что я слишком стара для учебы.
Я не стала скрывать раздражения.
По губам Макса скользнула улыбка.
– Рад, что у тебя хватает здравого смысла, чтобы разозлиться из-за бюрократии.
– Я пришла сюда не для того, чтобы меня отправили обратно.
– «Сюда» – на остров Ара или «сюда» – ко мне домой?
– И то и то.
Он хмыкнул, словно мой ответ позабавил его, допил свой бокал и налил еще вина.
– Прости, очень неучтиво с моей стороны. – Он поднял бутылку. – Тебе налить?
Я вежливо отказалась, и мой взгляд поневоле метнулся к стене и пустым винным бутылкам на полке.
Вот оно что.
Но чтобы понять его желания, мне нужно больше информации об этом человеке. Чтобы обрести ценность в его глазах.
Я отложила ложку и отпила чая. Даже чай был приправлен специями, от которых в носу защипало.
– Откуда ты знаешь Нуру? – нарочито небрежно спросила я. – Вы друзья?
Макс фыркнул:
– Все знают Нуру. Она вторая в Ордене по старшинству.
Сейчас я безошибочно услышала в его голосе горечь.
– Сдается мне, ты знаешь ее в другом смысле, – лукаво улыбнулась я.
Макс выпрямился, угрожающе прищурив глаза:
– Мы сражались вместе на войне, если тебе так нужно это знать. Ты очень смело ведешь себя для человека, который ворвался в мой дом и отказывается уходить.
– Я не могу уйти. На какой войне?
Я очень мало знала о недавней истории Ары.
Но Макс проигнорировал мой вопрос:
– Ты можешь уйти. Ты можешь делать все, что захочешь.
На миг я замерла. Внезапно я осознала, что впервые в моей жизни это правда.
Но затем осознание смыло потоком нахлынувших образов. Лицо умирающего Эсмариса. Прощальный взгляд Серела. Горячий след его последнего поцелуя на щеке.
Живот привычно свело от чувства вины. Нет, я не свободна. Пока еще нет.
– Мне нужно вступить в Орден, – объяснила я. – Нура говорит, что для этого я должна находиться здесь. Так что нет, я не могу уйти.
– Плохую цель ты себе поставила. По двум причинам. – Макс выразительно поднял палец. – Во-первых, не надо вступать в Орден. Я вот жалею. – Он поднял второй палец. – Во-вторых, я не собираюсь тебя обучать. Ничего личного, просто дело принципа.
Мои ногти под столом впились в ладони.
– Но я могу быть тебе полезной в других вещах. Я могу убираться или готовить…
Макс делано рассмеялся, нахмурив брови:
– На что ты намекаешь? Неужели мой дом выглядит так, будто я нуждаюсь в помощи?
Я украдкой обежала взглядом захламленную комнату и благоразумно решила воздержаться от развития беседы в этом направлении.
– Наверняка я могу чем-то помочь…
– Мне не нравится, когда меня преследуют в собственном доме. – Макс, потягиваясь, встал и забрал мою пустую миску и чашку. – Можешь остаться переночевать. Только на одну ночь, а завтра мы решим, что с тобой делать.
Я тоже поднялась из-за стола. Усталость навалилась на веки, кости, мышцы. Хотя Вилле и удалось каким-то чудом исцелить меня, женщина была права: я еще поправилась не до конца.
– Туалет? – спросила я.
Макс взмахом указал за угол кухни, дальше по коридору.
И то хорошо. Я понятия не имела, распространены ли на Аре привычные мне удобства, а во время путешествия мне столько раз приходилось справлять нужду в разнообразных отвратительных или смущающих обстоятельствах, что хватит на всю оставшуюся жизнь.
Я плеснула в лицо водой и посмотрелась в потертое зеркало. На раме из потускневшего золота
