обвел вокруг рукой:
– Естественно, то, что видят демоны. Вон тот стол, те стулья…
– Я тоже их вижу.
– Но я вижу их так, как видят демоны!
– Разве что одним глазом.
Мошка сжал кулак:
– Ничего, я вырву себе второй глаз и найду еще один глаз демона!
– Возможно, – кивнул Борз и пожал плечами. – Хотя я в этом вовсе не уверен.
– Смотри, Крошка, у Мошки козлиный глаз! – засмеялся Блоха, показывая пальцем. – Ха-ха!
– Это не козел! Это демон!
– Он хоть работает? – спросил Борз Нервен.
Мошка уныло потупился:
– Будет. Скоро.
– Крошка завтракает козлами и обедает демонами. Крошка ужинает драконами.
– А потом всю ночь восседает на толчке, – добавил Борз Нервен.
Стек Маринд фыркнул и с любопытством взглянул на поэта:
– Весьма своеобразно. Интересно, что за снадобье ты проглотил помимо того, которое чудесным образом излечило твой язык?
– Снадобье, которое заставит Крошку убить поэта, – сказал Крошка.
– Именно таков творец, который знает себе цену, Крошка Певун, – ухмыльнулся Борз Нервен. – Нет оружия острее таланта, нет взгляда острее, чем у творца, освобожденного от оков. Попробуй только еще раз меня оскорбить или мне угрожать, и я позабочусь, чтобы с тебя живьем содрали кожу, чтобы тебя высмеяли в тысяче песен, чтобы тебя передразнивали десять тысяч мимов и двадцать тысяч клоунов. Я позабочусь, чтобы…
– Пожалуй, тебе стоит остановиться, – посоветовал Стек Маринд, – пока этот безмозглый головорез не поступил так, как поступают все безмозглые головорезы.
– Как именно? – заинтересовался Борз Нервен.
– Да, – спросил Крошка, – как именно?
– Естественно, они убивают творца.
– Да, как раз это и намерен сделать Крошка.
– В самом деле? – рассмеялся Борз. – Значит, Крошка Певун, ты всего лишь безмозглый головорез?
– Крошка не безмозглый. И Крошка не головорез. Крошка не безмозглый головорез.
– Значит, ты все-таки не станешь меня убивать?
Нахмурившись, Крошка взглянул на Мошку, но Мошка был занят тем, что мелко семенил ногами, прикрыв одной рукой здоровый глаз и выставив другую вперед, чтобы ни на что не наткнуться. Крошка посмотрел на Блоху, но тот лишь улыбнулся и махнул рукой.
Тульгорд Виз застонал и, морщась от боли, медленно поднялся на ноги, затем выпрямился и тяжело выдохнул.
– Я почти готов, – объявил он.
Вбежала Шарториал Инфеланс в новом сверкающем платье из кремового шелка с вышитым узором в виде розовых лепестков до самого подола, изящно опускавшегося на ее маленькие ступни. Волосы женщины были аккуратно уложены и причесаны.
– Просто… потрясающе, – проговорил Борз Нервен.
– У нас есть шанс! – тяжело дыша, проговорила она; щеки ее раскраснелись, глаза блестели. – Нигде никаких стражников!
– Похоже, некроманты не пользуются особой преданностью, – улыбнулся Стек Маринд. – Как и следовало ожидать. К оружию, друзья! Пора с этим кончать!
Все выбежали за дверь. Посмотрев им вслед, Борз Нервен вернулся к полке и принялся рассовывать по карманам флаконы и бутылочки, напевая себе под нос, причем весьма мелодично.
Когда толпа начала напирать на бок экипажа, Эмансипор выругался и наклонился к переговорной трубке:
– Плохо дело, хозяин! Весь клятый город вышел на улицы! Они растерзали на куски всех чудовищ!
Боковая дверца открылась, и оттуда вышел Бошелен. Хватило одного его жеста, чтобы расчистить свободное пространство, разметав вокруг тела. Забравшись на кóзлы рядом со слугой, он взглянул на забитую народом улицу впереди:
– Вижу. Весьма прискорбно. Вы не знаете, где Корбал Брош?
– Он обернулся вороном и улетел, хозяин.
– В самом деле? Что ж, этого стоило ожидать, он ведь нисколько не сомневается в моей способности выкарабкаться из данной ситуации самостоятельно.
– Рад слышать, – сказал Эмансипор. – Гм… и как, кстати, вы собираетесь это сделать?
– Первым делом я воспламеню лошадей.
– Ой…
– Не бойтесь, любезный Риз, они к этому привыкли.
– Тогда ладно. И что дальше?
– Что ж, хоть это и оскорбляет мою тонкую душевную организацию, мне придется пойти вперед и расчистить нам дорогу. Прикройте как следует глаза, любезный Риз, ибо зрелище предстоит не из приятных. – Он извлек откуда-то синий двуручный меч, который вспыхнул мерцающим голубым огнем. – В этом клинке заключена тысяча голодных демонов, и сегодня они насытятся до отвала.
– Ну… можно сказать, им повезло. Главное, побыстрее отсюда выбраться!
– Мне крайне интересно, Риз, – улыбнулся Бошелен, – откуда в вас столько эгоизма?
– Да, хозяин, эгоизм – самая выдающаяся моя черта.
Бошелен поднял меч, из которого вырвались извивающиеся языки голубого пламени. Этого вполне хватило, чтобы привлечь внимание: со всех сторон послышались вопли ужаса.
– А теперь немного подвиньтесь, Риз, и не отпускайте поводья.
– Да, хозяин, можете на меня рассчитывать.
Бошелен спрыгнул вниз.
И началась кошмарная резня.
Исцарапанная, покусанная и потрепанная Пятерка добралась до задней части огромного черного экипажа. Лурма Спилибус пошарила в поисках засова, запиравшего крышку багажника, и наконец нашла его. Подергав засов, она повернулась к Плаксе, устремив на нее косой взгляд:
– Заперто!
– Тогда вскрой его, и побыстрее!
Пока Лурма трудилась, Барунко и Симон отгоняли охваченных паникой горожан, большинство из которых, похоже, пребывали в странном экстазе, лишившись способности здраво рассуждать. Ле Грутт отпугивал народ своей перекошенной челюстью, а Мортари тыкал в свою распухшую голову осколком стекла, брызжа гноем на любого, кто оказывался поблизости.
– Заклинило! – крикнула Лурма. – И я сломала отмычку!
Взревев, будто медведь, Барунко отошел на шаг, развернулся и рывком оторвал крышку. Плакса заглянула внутрь.
– Вы не поверите! – прошептала она. – Тут полно золотых монет, драгоценных камней, изумрудов, свитков шелка и…
– Вперед! – крикнула Лурма, забираясь в багажник.
Остальные поспешно последовали за ней. Когда Барунко последним втиснулся в узкое пространство, крышка захлопнулась, оставив их в полной темноте.
Плакса напрягла слух, но услышала лишь хриплое дыхание и шорох монет под ногами.
– Все здесь? – спросила она. – Посчитайтесь!
– Я! – сказал Мортари.
– Ы! – сказал Ле Грутт.
– Я тут, – сказал Барунко.
– Я тоже, – прошипела Лурма Спилибус.
– Значит, все на месте! – заключила Плакса Хват. – Вся Пятерка!
– Нет, – возразил Симон, – вы забыли про меня!
– Что? Погоди… так мы что, в самом деле Шестерка?
– Ты неверно посчитала, – сказал Барунко, – хотя ты права. В смысле, вместе с Симоном нас шестеро, но только если считать тебя, Плакса. Или, в моем случае, меня.
– С чего бы вдруг не считать меня? – удивилась Плакса. – Или тебя? Так или иначе, пока Симон не подал голос, я насчитала пятерых, так что мы точно Шестерка!
– Если только, – заметил Мортари, – с нами нет кого-то еще!
Плакса Хват напряглась:
– Боги, мы не одни!
– Нет, – сказал Мортари. – Здесь я, Ле Грутт, Лурма и…
– Не могу найти ту клятую крышку, – объявил Барунко. – Клянусь, она была прямо у меня за спиной!
– Всем разделиться и искать крышку, – велела Плакса.
– Всем? – спросил Мортари.
– Всем!
