class="p1">Я замер на пороге его покоев. Было слишком непривычно снова находиться тут.
Король сидел за своим столом вполоборота ко мне.
– Подожди.
Не отрываясь от бумаг, он махнул мне рукой, и я не посмел двинуться с места. Его Величество продолжал писать и что-то бормотал себе под нос, постоянно хмурясь. На столе и вокруг него образовались горы листов и свитков. По мере того как он читал и откидывал очередную бумагу прочь, кучки под его ногами росли. Наконец король устало повел плечами и окинул меня взглядом.
– Ты уже немного освоился тут?
– Я не знаю, Ваше Величество. Тут вкусно кормят, но кровать чересчур мягкая.
Уголки его губ слегка приподнялись.
– Скучаешь по дому?
– Мне сложно скучать по нему, – пробормотал я, подавляя в себе желание рассказать абсолютно все – от болезни сестры до своих снов.
– Это к лучшему. Но я позвал тебя не просто так.
Король вытянул что-то из огромной стопки на столе и направился ко мне. Сейчас невозможно было догадаться, что передо мной девушка. Одежду подобрали так, что женственность фигуры скрывалась полностью, а руки с развитыми мышцами и вздувшимися венами доказывали, что это мужчина. Молодой, симпатичный, с идеальной осанкой и тяжелым взглядом. Он протянул мне толстый сверток.
– Мне кажется, это должно быть у тебя.
Я осторожно взял его и, видя, что король ждет, стал разворачивать. Моим глазам открылся потрепанный корешок из коричневой кожи, обложка с замятыми углами и потертостями. Сердце забилось быстрее – это была книга моего отца. Привычным жестом я провел пальцами по срезу страниц и открыл книгу. Всегда один и тот же разворот, на котором его рукой было написано: «Только ты можешь сотворить собственную историю». Такая любимая и одновременно ненавистная фраза. Как можно было создать собственную историю, если взгляд изо дня в день утыкался в один и тот же угол, если я носил одни и те же мешки, если на меня каждый день косо смотрели и на улице, и в собственном доме? Но сейчас все поменялось.
Захлопнув книгу и ощутив ее привычную тяжесть в руках, я искренне ответил:
– Не знаю, как вас отблагодарить, Ваше Величество. Вы даже не представляете, как много она для меня значит!
Жесткие черты лица сгладились, а взгляд стал чуть мягче.
– Мне не нужна благодарность, Этан, мне нужна только твоя преданность. Этого будет достаточно. Но в другой раз я бы послушал, что и кого ты оставил за этими стенами. Можешь идти. Если тебе что-то потребуется, то обратись к лорду Вальтерсону.
Я решил озвучить вопрос, который так и вертелся в моей голове:
– Ваше Величество, простите мое любопытство, но он тоже знает о… вашей тайне?
– Я же сказал, Этан, мне нужна только преданность. А род Вальтерсонов самый преданный.
Я поклонился, прижимая свое сокровище к груди.
Кровь стекала по моим рукам. Металлический запах врезался в нос. Опять гул множества голосов. Теперь они шептали громче:
– Смотри.
– Смотри.
– Здесь, все здесь.
– Ты здесь.
– Смотри.
– Смотри.
Я хотел, чтобы они замолчали, но противный шепот лишь становился громче.
– Прости…
Я опять пытался найти его. Это было для меня жизненно важным. Но я по-прежнему не мог разглядеть того, кто говорил.
– Прости… не смогли…
В его голосе сквозило отчаяние. Не извиняйся, ты не виноват. Это все я, только я. Меня захлестнули новые, странные чувства. Я сжал кулаки и почувствовал боль. Синий камень впился в мою плоть, порезав ее. Теперь на нем была и моя кровь тоже.
Резко распахнув глаза, я с трудом понимал, где нахожусь. Последний раз этот кошмар снился мне дома. С того момента, как меня привели во дворец, я его не видел. А сейчас опять. Только теперь он начал меняться. Раньше я никогда не слышал шепот так отчетливо. Неужели все возвращается? Я сунул руку под подушку и сжал книгу. Она привычно успокаивала меня, но теперь я хотя бы не ощущал себя таким жалким. Наличие даже сомнительной цели разительно меняло все. На столе меня ждало множество книг, а утром я увижусь с улыбчивым Джеральдом. У меня никогда не было друзей. Только иногда, еще в детстве, я играл с другими детьми. Потом они исчезали из моей жизни, и мне приходилось проводить больше времени со старшими.
По кому я скучал, так это по владельцу таверны и его дочке, по местной малышне, а про семью старался не вспоминать. Но порой ловил себя на мыслях об Ие: ей бы понравился этот яблочный пирог, в библиотеке много сказок для нее… Но все это осталось в прошлом, как и тот, старый Этан, а новый Этан ему уже ничем не мог помочь.
День принес много неожиданностей, начиная с того, что меня вытащили из комнаты и сунули под нос невысокому пожилому мужчине, который немедленно стал разглядывать меня, точно диковинную букашку. Советник лишь качнул головой и буднично произнес:
– Будешь заниматься с уважаемым господином Мье́ллерсом.
Я стоял в полной растерянности, не зная, как себя вести. Старик покачал седой головой и, поправив очки, сказал:
– Никаких манер, ужасно-ужасно. Выглядит как конюх, кошмарно-кошмарно. Сколько работы, досадно-досадно. – Он повторял слова по два раза, при этом говоря с самим собой и ни разу не обратившись ко мне.
– Господин Мьеллерс, позвольте сопроводить вас.
Джеральд держался серьезно, соответствуя своему статусу, но я видел, как краешки его губ слегка подрагивают. Ему еще и смешно! Я решил исправить ситуацию:
– Господин Мьеллерс, позвольте представиться…
– Ужасно-ужасно, просто невозможно. Все не то! Ты не можешь обращаться ко мне так, ужасно-ужасно. Где же мой талантливый мальчик? Как с ним было чудесно-чудесно. Мой воспитанный мальчик. – Старик переплел узловатые пальцы и поднес руки к груди, будто бы молился. – За что мне Небеса послали этого невежу?
Он гневно зыркнул на меня, потом перевел взгляд на Джеральда и смягчился.
– Прекрасно-прекрасно, у вас и у всей вашей семьи просто прекрасные манеры. Ведите же, дабы свет знания и вежливости озарил этого неотесанного юношу.
Волны раздражения окатили меня, я только что не трясся от досады и обиды. Я же не был виноват в том, что ничего не знаю о манерах! А еще Джеральд, который шел и всем своим видом показывал, насколько ему весело от этой ситуации.
Весь день меня учили правильно сидеть, стоять, ходить, даже как рот открывать правильно – не широко, а слегка приоткрыть. Мои ноги, руки и поясница болели
