необязательно. Хоть Тори и говорила шепотом, чуткий слух Зуиласа уловил ее слова.
Я обратила внимание на вспышку его раздражения и снова взглянула на него – как раз в тот момент, когда он оскалился на Тори из другого конца комнаты. С безмолвной угрозой.
Пожалуй, надо было ее предупредить, чтобы не дразнила Зуиласа. Он не терпел фамильярности от тех, кому не доверял. И к тому же не любил, когда на него пялятся.
– Ладно!
Решительный голос Аарона вернул меня к происходящему.
– Давай посмотрим, где у тебя предел, демон, – сказал Аарон, снимая с весовой стойки еще один гигантский блин. Кай шагнул к нему, чтобы помочь, а Эзра стоял в стороне и смотрел – весело и в то же время не без досады.
Махнув хвостом, Зуилас поправил ремень на доспехах, сбившийся во время последнего подъема.
– Зачем? Это же глупо.
– Ты можешь доказать, насколько ты сильнее человека, – дружески пояснил Эзра.
– Я и так знаю, что hh’ainun слабые.
Я не знала, смеяться или корчиться от его прямолинейности.
– Нам… э-э-э… кажется, пора идти.
Аарон одарил меня очаровательной улыбкой, передавая Каю еще один блин.
– Еще разок. Все мужчины любят хвастаться своей силой. Кто поднимет больше, тот победитель.
Я сморщила нос.
– Ch, – фыркнул Зуилас. – Какая же это победа. Это всего лишь сила. Hh’ainun глупые.
Я закашлялась, чтобы скрыть смешок. Психология «сила есть, ума не надо» – последнее, чем можно воздействовать на Зуиласа. У него была репутация трусливого бойца, который довольствуется победами, одержанными с помощью ума и хитрости, а не грубой силы.
Не обращая внимания на отсутствие энтузиазма у демона, Аарон и Кай навесили на штангу столько блинов, сколько уместилось.
Зуилас посмотрел на штангу, а два мага с выжидающим видом отступили назад. Я так и видела, как демон взвешивает в голове за и против. Ему было все равно, что думают о нем люди, но не все равно, что думает Dīnen Dh’irath, наблюдавший за ним из-за бледной радужки Эзры.
Нахмурившись, Зуилас наклонился и взялся за гриф. Сердце у меня подскочило к самому горлу, когда он расставил ноги и выпрямился. На этот раз штанга поднималась медленно, стальной гриф даже прогнулся под тяжестью блинов. Мышцы рук у Зуиласа напряглись, свистящее дыхание вырывалось сквозь стиснутые зубы. С резким полурыком он поднял штангу к груди.
В животе у меня снова екнуло.
Триумф демона длился одну секунду, а потом отскочила заглушка на конце грифа. Маги бросились к Зуиласу, когда он зашатался, а блин соскользнул и грохнулся на пол. Эзра схватился за штангу, приняв на себя часть веса, а Аарон с Каем поддерживали ее с обеих сторон, чтобы не дать соскользнуть оставшимся блинам.
Вместе они опустили штангу на пол. Зуилас отступил назад, пыхтя и вращая плечами, а Кай начал подсчитывать вес блинов. Я прикусила губу, надеясь, что Зуилас ничего себе не повредил.
– Устал? – с легкой насмешкой спросил Аарон у демона.
Багровые глаза устремились на мага. Пальцы сгребли в горсть рубашку Аарона на груди, и Зуилас одной рукой приподнял его над полом. Маг ухватил его за запястье, его глаза распахнулись в тревоге.
– Чтобы я устал, нужно кое-что посерьезнее, – прорычал Зуилас.
Он разжал пальцы, и Аарон рухнул на маты. Тут же он сделал торопливый шаг назад, чтобы демон не мог до него дотянуться.
Эзра покачал головой.
– Ты никогда не знаешь, когда лучше промолчать, а, Аарон?
– А что такого? – пробурчал Аарон. – Я же просто спросил.
– Тебе повезло, что он вообще согласился на эти игры с тяжелой атлетикой. Мог просто вышибить тебе мозги стофунтовым блином.
– Мне не нужно оружие, чтобы его убить, – поправил Эзру Зуилас.
Амалия весело фыркнула, а я вздохнула. Ну, демоны вообще не очень-то славятся дружелюбием и обаянием.
Повернувшись к Тори, я увидела, что она теребит нижнюю губу, не знала только, на кого она смотрит – на Эзру или на Зуиласа.
– Как только место будет, – сказала я, – можем начинать.
Тори отвела взгляд от мужчин и посмотрела на меня. Ее карие глаза озабоченно щурились, но зубы она сжала решительно.
– Дай мне сутки.
Амалия подышала на руки. На холоде ее дыхание превращалось в пар.
– Да что ж так долго?
Забившись подальше в будку автобусной остановки, я смотрела на экран телефона. На нем светилось сообщение от Эзры, отправленное два часа назад, – о том, что через час мы встречаемся в кофейне в центре города. Час давно прошел, кофейня закрылась на ночь, и мы с Амалией остались торчать на темной улице.
Я отправила Эзре три сообщения, пыталась дозвониться, но ответа не было.
– Ждать дальше? – пробормотала я. – Или домой?
Амалия переступила с ноги на ногу.
– А Тори?
Я нашла в телефоне имя Тори и открыла наш сегодняшний чат. В десять утра она прислала мне сообщение: «Есть идея насчет места для нашего особого мероприятия! Потом напишу, как пойдет».
И после этого ничего. На мои сообщения она не отвечала.
Теребя цепочки на шее, я оглядывала улицу. Было некоторое искушение вызвать Зуиласа из инферно, но по тротуарам еще брели, кутаясь в куртки, редкие пешеходы, и рисковать было нельзя: вдруг его кто-нибудь увидит.
Вспышка нетерпения мелькнула где-то на краешке моего сознания – Зуиласа тоже не радовало это напряженное ожидание.
– Покончить бы с этим поскорее, – вздохнула Амалия. – Тогда можно будет сосредоточиться на амулете В’альир и магии портала.
– И Ксевере, – добавила я. Ближайшую задачу – отправку Зуиласа домой – мне обсуждать не хотелось.
Амалия надвинула вязаную шапку пониже на уши. Этот жест не до конца скрыл оценивающий взгляд, который она бросила на меня.
– Ты хочешь сначала разобраться с Ксевером, а потом уж пытаться открыть портал для Зуиласа?
– Без Зуиласа у нас нет шансов против Ксевера и Називера.
– Это верно, – согласилась она.
– Думаешь, я нарочно тяну с отправкой его домой? – раздраженно спросила я. – Может, ты не помнишь, но я не пыталась помешать ему уйти через портал Саула. Наоборот, говорила, чтобы уходил.
– Помню. – Амалия взглянула на меня, а затем перевела пристальный взгляд на перекресток, где только что загорелся зеленый свет светофора. – Я понимаю, Зуилас тебе дорог, но… слушай, не психуй, ладно? Но ты уверена, что твоя привязанность к нему не вызвана чем-то нездоровым?
– Что? – возмутилась я.
– Твои родители умерли меньше года назад, ты осталась практически одна. От меня тогда помощи толком не было, так? Что, если он для тебя… какой-то эмоциональный суррогат, чтобы пережить чувство утраты
