две секунды до того, как он сумел задействовать магию, и почему-то этих двух секунд хватило, чтобы уничтожить братьев и сестёр Аннабель с изощрённой жестокостью.
– Третий, – стальной голос Йоннет раздался над его головой, но Третий не пошевелился. Он сидел, прижимая к себе мёртвую сестру Аннабель, и чувствовал, как сердце разрывается на куски.
Масрур позвал его по имени, но Третий не отреагировал. Лишь когда эльф оказался прямо напротив него и посмотрел в его глаза, пылавшие магией, точно такими же, только фиолетовыми, Третий понял, что произошло на самом деле. От растерянности тёмная кожа Масрура посерела, выдавая его растерянность, и это лишний раз всё подтвердило.
Нить магии порвалась, потому что Аннабель убили.
Острая боль в солнечном сплетении и голове атаковала быстро и неожиданно. Йоннет и Третий закричали, Масрур громко зашипел, потирая виски.
Третий ощущал это каждой клеточкой своего тела: ткань пространства разрушалась, рвалась под напором сотен тысяч когтей, призывающих хаос. Каждое новое движение, увеличивающее многочисленные бреши, пронизывало всё тело, острыми иглами впивалась в само сознание. Тьма безжалостно нападала, с каждым мгновением лишь увеличивая свою силу.
Третий ничего, кроме боли, не ощущал.
***
Пайпер проснулась, тяжело дыша, и уставилась под потолок. Егерь мирно сопел совсем рядом, почти ей в ухо, и даже не пошевелился. Кристалл Йоннет казался совсем тёплым.
Но последнее воспоминание принадлежало не Йоннет, а Третьему. Пайпер не понимала, как она смогла увидеть его, прочувствовать всё, что чувствовал Третий, да и вообще стать им, пусть даже во сне. Её голова болела от острых игл тьмы, что, казалось, до сих пор впивались в сознание.
Пайпер села и тряхнула головой. Она стала считать секунды, а после и минуты. Бешено стучащие сердце не успокаивалось. Егерь всё так же урчал, равнодушный к попыткам Пайпер немного подвинуть его.
Она встала и направилась в ванную, даже не убедившись, что где-нибудь в этом хаосе могут быть спрятаны чистые вещи. Сейчас Пайпер хотела только одного – прогнать страх, поселившийся в её теле.
Она внимательно оглядела себя в зеркале над раковиной. Лицо в форме сердца, золотые глаза, тени под ними, побелевшие губы, тусклый оттенок бронзовой кожи. Пайпер была измотана, хотя до этого сон всегда дарил только отдых.
– Прекрасно выглядишь, солнышко, – сказала она своему отражению, улыбнувшись.
Пайпер включила воду и, урегулировав температуру, сначала согрела руки. Затем умыла лицо, надеясь стереть следы усталости и сна-воспоминания, больше напоминавшего кошмар.
Вот только кошмар не закончился. Из зеркала на неё смотрело не её отражение.
Чёрные волосы, голубые глаза, высокие скулы, прямой нос и почти белая кожа, покрытая коркой грязи и крови двух оттенков, синего и чёрного. В левом ухе – серьга из серебра и кристалла. На фоне заляпанной кровью одежды и пятен, бывших на волосах, серьга казалась идеально чистой.
Пайпер вскрикнула и отшатнулась. Чужой облик мгновенно исчез, сменившись её собственным отражением. Пайпер зажмурилась, опустилась на пол и уставилась на мраморную плитку под собой.
Арне послал ей очередную загадку. Хотелось найти его и запихнуть все загадки, что Пайпер собрала по его воле, ему в одно место.
Но сильнее всего хотелось плакать.
Глава 33. Слишком рано, слишком поздно
– Ты что, плакала? – с ходу спросила Марселин, оторвав глаза от записей на столе.
– Не-ет, – протянула Пайпер, смотря на мага широко раскрытыми глазами. Красными и влажными. Марселин недоверчиво прищурилась, и Пайпер разочарованно выдала: – Ну, может, самую малость.
– Если ты хотела поговорить, могла просто послать за мной. Я бы пришла.
– Не хотела отвлекать тебя от дел.
И всё же отвлекла, явившись сюда. В комнату Стефана, где работала Марселин.
Она сидела за стареньким секретером, возраст которого пробивался даже сквозь слой чёрного лака. Записи, разложенные перед магом, представляли собой оборванные страницы, карты и свёртки, перевязанные тонкими лентами, вид которых говорил о том, что они истончатся от одного неверного движения. Среди этого хаоса сильно выделялась кожаная истертая тетрадь с какой-то надписью на обложке.
Чашка кофе стояла на блюдце в опасной близости от записей, но Марселин это будто не беспокоило. Она невозмутимо сделала глоток и, на мгновение прикрыв глаза, блаженно выдохнула. Но тут же на её лицо вернулась вся усталость, скопившаяся в ней за эти дни. Пайпер даже стало совестно, что она пришла именно к Марселин.
– Выпьешь чего-нибудь? – предложила маг, прислоняясь к бархатной спинке стула.
Всё в этой комнате кричало об умеренной роскоши, один только секретер казался ненужной деталью, портящей общую картину. Как и Марселин, одетая в тёмные джинсы, футболку с символикой какой-то рок-группы и красную клетчатую рубашку.
Пайпер не сомневалась, что в спальне, находящейся за дверью слева от них, где прямо сейчас был спящий Стефан, Марселин выглядела ещё более дико и уместно одновременно.
– Не хочу, – ответила Пайпер, скрещивая руки на груди.
– Ты уже завтракала?
– Нет. А ты?
– Нет. У меня совсем нет аппетита.
– Как и у меня.
Они молча смотрели друг на друга ещё несколько секунд. Неловкость и стыд, что испытывала Пайпер, усилились.
– Не вини себя, – вдруг сказала Марселин, тепло улыбнувшись. – Я не думаю, что Сила могла помочь ему. Не в одиночку.
Пайпер уцепилась за эти слова, как за спасательный круг. Слишком много тайн, намекавших друг на друга. Слишком многое совпадений.
– Я хотела узнать, как Стефану удалось применить сомнус по отношению к тебе.
Марселин от удивления раскрыла рот и подняла брови. Пайпер научилась выглядеть спокойно и уверенно у дяди Джона, но прямо сейчас чувствовала, что проигрывает искренним чувствам Марселин.
– Как же ты ненавязчиво попросила меня рассказать о том, что произошло между нами.
– Мне кажется, в этой истории есть Время.
Марселин напряглась, покосившись на дверь за спиной Пайпер. «Угадала», – с облегчением подумала сальватор.
– Ты о чём-то умалчиваешь, – нахмурившись, сказала Марселин. – И это тоже касается Времени. Предлагаю обмен: я расскажу тебе, что случилось в тот день, а ты расскажешь мне, о чём умалчиваешь. Именем Геирисандры клянусь сохранить эту тайну, только если ты не потребуешь раскрыть её кому-то другому.
Пайпер мысленно восхитилась довольно смелым ходом Марселин. Дать общение молчать, когда речь будет идти о Времени, что подчинялось или ещё подчиняется Предателю, чересчур рискованно. И так заманчиво, ведь у Пайпер было слишком мало возможностей узнать что-либо о Третьем. Сны-видения, только путавшие её, не в счёт.
– А вот Кита пришлось уламывать.
Марселин возмущённо всплеснула руками:
– А чего ты ожидала от землянина, родившегося уже после Вторжения? Я-то ещё застала времена, когда Предатель не был Предателем.
– И когда он помог тебе.
Марселин натянуто улыбнулась. Пайпер ей не ответила, лишь нервно передёрнула плечами. Она не хотела, чтобы догадка подтвердилась, и в то же время желала этого сильнее всего на свете.
– Стефан – близкий друг великанов, – принялась рассуждать Пайпер, на настороженный взгляд Марселин отвечая точно таким же. – Арне говорил, что он и Сионий могут помочь в изучении магии
