где только что сидел незваный гость, вонзился огромный колун.
– Ах да, лесник, дровосек! Как я мог забыть? Хорошо – не косарь! – подумал пилигрим, вскакивая. После кривого удара мертвеца повело в сторону.
Это было первым и последним шансом. Он пнул монстра в бок, и тот, съежившись, покатился по полу. Резким движением пилигрим вырвал колун из трухлявых половиц и шагнул в сторону упыря, который успел подняться на ноги и кинуться в атаку. Колун ухнул, но засел на битую ладонь ниже намеченного – прямо в ключицу. Тяжеленный наконечник переломал кости и вошел так глубоко, что топорище торчало прямо из центра грудины. Теперь и не выдернуть!
– Чтоб тебя! – зло проскрежетал зубами пилигрим. Он понимал, что нового приятеля такой удар только раззадорит. И правда: лесничий, чьи хищные глаза моргнули белыми пятнами в темноте, рванулся и схватил своего гостя мертвецки могучей хваткой. Только длинная ручка топора спасала человека от смерти.
Противоборство не могло продлиться долго. Обычные люди по силе мертвым не ровня. Людоед открыл пасть. Зубы защелкнулись, как капкан. Мощные челюсти лязгнули и раздавили стеклянный флакончик. Слепой на один глаз монстр сделал страшный промах. Он не заметил, как человек ловко вытащил треклятую склянку из складок одежд и буквально впихнул пузырек ему в рот.
Нижняя челюсть сразу отвалилась, забрызгав одежду пилигрима бурым гноем вперемешку с черной кровью. Второй глаз упыря лопнул, а щеки разъело, словно в рот ему плеснули кислоты.
Пострига катался по полу, хватаясь за голову и выдирая клочья волос, потом он вцепился когтями в свою шею и судорожным движением разорвал гортань. Страшная агония не продлилась более ни секунды. Вся плоть мертвеца на мгновение вспыхнула и тут же, почернев, кровожадный монстр стал кучкой золы.
После недолгой схватки тело храброго воина ломило, словно его пытался четвертовать целый табун лошадей. На боках разлились яркие темно-синие пятна. Пилигрим дотронулся до синяков трясущейся рукой. Тесное знакомство с постригой закончилось переломанными ребрами. Указательный палец на левой руке безбожно ныл, вывихнутый в пылу драки. Сжав зубы, пилигрим резко вправил сустав и нелепо замычал от нахлынувшей боли. Вот какова победа на вкус!
– Ну ничего, от этого не умирают, – он сполз на пол по стенке, стараясь успокоить тяжелое дыхание и снова принялся разговаривать сам с собой.
– А что случилось бы, будь на месте постриги-лесника какой-нибудь граф с вампирской родословной? – добавил он угрюмо, совсем недовольный собой.
Из всей разношерстной толпы мертвецов, ему попался не самый опасный. Хоть отделался он малой ценой, все могло сложиться иначе.
– Не уповать на удачу? Да мне чертовски повезло! Правда, прирезал эту свинью-старосту. Интересно, смогу я когда-нибудь противостоять таким, как она?
От самокритики его отвлек шум, наполнявший лесную округу. Он выглянул в окно и увидел разгневанную толпу, наседавшую на жилище лесника. Безумные посельчане обложили дом со всех сторон. Яркое пламя факелов озаряло ночной лес и плясало на почерневших от сырости бревенчатых стенах.
– А вот и благодарный честной народ подоспел! Что-то они сильно буянят. Чего доброго, пойдут на штурм, – с опаской вымолвил пилигрим, чуть отодвинув тряпку и смотря в окно.
Выйти из дома, остаться внутри: все это означало подписать себе смертный приговор. Кто теперь будет его слушать? Когда толпа потрудилась сложить ритуальный костер, на нем обязательно должен кто-то сгореть.
– Ну, дружище, услужил! – буркнул пилигрим, косясь на упитанную улику, которая злыми мертвыми глазками уставилась на него. Он понял, от чего люди так рассердились – пропал их староста. – Неужели можно так переживать из-за этой свиньи? Конечно, никто не догадывается, что простодушный толстяк водил дела с темными. При знакомстве я тоже ничего не разглядел в этом любезном, упырь ему в глотку, мужичке!
Как же они единогласно решили отправиться к дому лесника? – в памяти всплыл недовольный торговец мясом и подозрительные взгляды остальных людей, когда он расспрашивал их о пропажах.
Пока народ в нерешительности толпился у дверей, пилигрим обыскал одежду покойного старосты и нашел на поясе мешок с монетами.
– Плата за работу, приятель, – проговорил путник, перерезая кожаный ремешок. В этот самый момент кто-то попытался высадить дверь. Безуспешно.
Первая неудача не остудила пыл опьяненных героизмом торгашей и охотников. Они приступом шли на дом, словно святое воинство штурмовало ветхий замок старого чудовища.
– Пора спасать свою шкуру! Но куда податься – в погреб? Да эти борцы со злом первым делом направят туда свои вилы, или с чем они там еще пришли. Нет, нужно что-то более… отчаянное, – под рукой уныло заскрипела створка шкафа.
Безумно рисковая идея чем-то напоминала детскую игру, в которой один ребенок ищет всех остальных, но так и не может найти последнего. Его нет в кустах, за домом и даже на крыше. Дело в том, что самый сообразительный мальчуган весь кон прячется за спиной водящего.
– Боги, как этот боров вообще поместился здесь? – уминая себя в четыре стенки, проворчал пилигрим. Шкаф был не такой просторный, как могло показать на первый взгляд.
Незадачливые вояки между тем высадили дверь. Жгучий свет чадящих факелов неуверенно облизывал тени черной комнаты. Тьма, словно зачарованная, не хотела отступать перед простым огнем. Это не осталось незамеченным для новоявленных героев и решительно остудило их первый боевой запал.
Три тени в страхе замерли перед сломанной дверью, тихо переговариваясь о следующих шагах. Никто не желал первым ступить в темный склеп. Каждый успел оценить и проникнуться атмосферой ужаса и ядовитого запаха гниения. Однако вернуться ни с чем значило прослыть трусами среди товарищей, поэтому, не перейдя порог, они шушукались за дверью.
– А Луи дело говорит – сжечь тут все к чертовой матери! – выругался один из них. В голосе от простого решения проскользнули нотки радости и облегчения. Никто не хотел лезть в логово смерти, которое даже огонь отказывался озарять.
В комнату шлепнулись два факела. Пламя мешкало, и люди с нараставшим ужасом смотрели, как оно начало чахнуть под напором тянувшихся к нему теней. Но когда каждый из них уже обмозговал план по отступлению и хотел с криками броситься бежать прочь, языки огня лизнули прогнившие доски. Заклятье не выдерживало жара. Несколько символов на полу и стенах ярко вспыхнули и рассыпались в пепел.
Три бравых разведчика с радостными криками и чувством выполненного долга отправились к толпе, от греха подальше. Кто знал, что могло выползти из избы под напором разгоравшегося пожара?
Стоило ли кичиться
