Она плавно и неуловимо быстро приблизилась вплотную к бандиту, его руки сомкнулись, но поймали пустоту. Девушка уже шла дальше по переулку, оставив недоумевающих грабителей ни с чем.
Вэйн остановился, как вкопанный, не сделав и двух шагов. Он смотрел на молодых подельников, застывших с глупым видом, да и у самого от удивления рот открылся. Впрочем, старик моментально пришел в себя, даже смог изобразить возмущение.
— Вы что тут, в салочки играете, придурки? — Вэйн выдавил из себя побольше желчи, — Соберитесь! Следующего берем сразу, без проволочек!
Кастро уже подавал сигнал о новом прохожем, так что Вэйн привычно занял место у стены.
Чутье, с этой девкой чутье не сработало, дало сбой. Вот и сейчас оно молчало. На душе у старого грабителя заскребли кошки, стало как-то тревожно.
Второй путник шел свободной неспешной походкой. Мужчина, едва переваливший рассвет сил, но еще весьма крепкий и статный. Копна темных волос с намеком на седину убрана в хвост, через плечо перекинута туго набитая походная сумка, ни в руках, ни за поясом никакого намека на оружие. По виду монах или еще хуже — философ.
Ральф с Костылем вышли из укрытия, надежно перегораживая проход, путник задумчиво уставился на них, сзади уже крались, держа ножи наготове, Ильф и Бормотун.
— Надо же, попал в западню… Теряю хватку… — мужчина погладил подбородок, осматриваясь, — Ну, что поделать, возможно в этом наше предназначение? Хотя совпадение, что ни говори, странное…
— Дядя, давай-ка помогу сумку нести, — с наглой улыбкой предложил Ральф.
Он потянулся к незнакомцу, но в следующий момент рука грабителя согнулась под неестественным углом, ноги и голова поменялись местами, спина проехалась по жесткой поверхности мостовой.
Трое головорезов кинулись на путника, Вэйн резко встал, выхватив из-за пазухи нож.
Он не верил своим глазам. Молодых грабителей, обычно действовавших слаженно и четко, сейчас будто подменили. Они нелепо суетились, неуклюже пытаясь схватить противника.
Монах сделал широкий полукруглый шаг, двое, смешно семеня ногами, с разгона врезались друг в друга, их лбы соприкоснулись с хорошо слышимым треском. Третий, подхваченный неведомой силой, пробежал вокруг мужчины и, споткнувшись, отправился в долгий полет.
«Все приходиться самому делать!» — пробурчал Вэйн, его нож врезался в спину незнакомцу.
Не хватило буквально миллиметра. В последний момент широкая спина противника ускользнула, а сам Вэйн подлетел в воздух. Земля и небо завертелись, сменяя друг друга с невероятной быстротой. Сильный удар в спину остановил эту свистопляску. Вейн выдохнул — не было никакого удара — просто многострадальная спина грабителя соприкоснулась с мостовой.
— Ребята, разве вам никто не говорил, что воровать нехорошо? — совершенно серьезным тоном произнес незнакомец, — Ладно молодые люди, но ты-то старик, должен понимать? — противник наклонился к Вэйну, слегка похлопав его по щекам, — А ведь тут мог бы пойти кто-то не такой добрый, как я. К примеру, покалечить вас, а то и убить.
Монах тяжело вздохнул, направляясь дальше, с губ слетел прощальный совет:
— Завязывайте с этим, ребята, серьезно вам говорю! Найдите себе более достойное ремесло.
В дальнем конце переулка немой Тим проводил философа ошарашенным взглядом. Тот кинул мальчугану мелкую монетку.
Вэйн приходил в себя долго, возраст все же дает о себе знать. И чем лучше становилось его самочувствие, тем большая ярость клокотала внутри.
Его никто никогда так не унижал! Тем более прилюдно, при молодых! Стерпеть оказалось совершенно невозможно. Но что поделать?
— Хватит игр, — зло бросил грабитель, — Следующего кончаем! Хватит разговоров!
Ступни зашаркали по земле, когда он направился к стене, чтобы усесться на груде ящиков. Здесь, за крепкой с виду, но на самом деле трухлявой доской, находился тайный проход, по которому, случись такая необходимость, можно было быстро и незаметно исчезнуть из переулка. До сих пор такой оказии не случалось, но теперь Вэйн решил устроиться неподалеку. О проходе не знал никто из команды, даже Ральф. Возможно, пришло время ему рассказать.
— Эй, Вэйн! — позвал Ральф.
— Ну что еще?!
— Ты сам говорил, что убивать не хорошо. И что злость — плохой помощник в нашем деле.
— Яйца курицу не учат! Делай, что велят!
Ральф послушно отошел, а Вэйн надулся. Он знал, что не прав, и крик в данной ситуации абсолютно лишний, как и глупая злость, рожденная гордыней. Но поделать с собой ничего не мог, слишком задела за живое неудача с монахом.
«Ничего, сейчас кого-нибудь грабанем и все станет хорошо. Все будет, как раньше!» — думал Вэйн.
Третий путник шел быстро и уверенно. Несмотря на теплую погоду он оделся в кожаный плащ, на лице — угрюмая гримаса, наполовину скрытая скромной бородкой. Грива черных волос развивается сзади, на спине небольшая котомка, руки летают вдоль тела в такт шагу.
Явный северянин, чертов варвар! Вэйн знавал таких. Им нипочем ни жара, ни холод; они не знают усталости, могут скакать или бежать целый день; одинаково хорошо владеют любым оружием, да и на кулаках поспорят с кем угодно. Крайне неприятные противники.
Правда, у этого не было никакого оружия. И он один, против пятерых.
Четверых, поправился Вэйн, решив, что сам в драку не полезет ни при каких обстоятельствах. В любом случае неожиданное нападение — ключ к успеху, в чем варвар сейчас убедится. Тихо подкрасться и ударить в спину Ильф умел, как и Бормотун.
Вэйн прислушался, еле слышный писк не давал покоя. А ведь проснулось распроклятое чутье! «Беги! Беги дурень!» — слышалось старику, аж поджилки затряслись, а живот скрутило тугим узлом.
Было в этом северянине что-то… Злость!
Вэйн считал, что полон злости, но глядя на лицо варвара, осознал, что того просто раздирает чудом сдерживаемая ярость, по сравнению с которой эмоции старика — лишь легкое недовольство. Интересно, кто сумел так разозлить северянина и что стало с несчастным после?
Четверо вышли из своих укрытий синхронно, окружая противника со всех сторон. Ральф и Костыль перегородили путь, Ильф примерялся нанести удар, Бормотун крался за ним, страхуя приятеля.
Варвар не остановился, шагая прямиком на Ральфа. Он выбросил вперед руку, его кулак, неожиданно удлинившись на добрый метр, ударил молодого грабителя в голову. Ральф упал, череп лопнул, как перезрелый арбуз, кровь и ошметки мозгов разлетелись по сторонам.
Вэйн совсем ни к месту подумал, как же сильно, оказывается, любил Ральфа. Наверное, как сына. Но теперь он уже ничему не научит паренька. Не покажет тайный проход, не объяснит, как управлять бандой. Не передаст по наследству переулок.
Северянин крутанулся на месте, цепочка кистеня описала дугу, Ильф в страхе отшатнулся, Костыль упал с разбитой головой, когда снаряд вошел ему в висок.
Хорошим парнем был Костыль. Недалеким, зато добрым, отзывчивым. А какой чай умел заваривать, ах!
Бормотун кинулся на врага, но тут же свалился с ножом в горле. С отчаянным криком Ильф пырнул противника, но тот ловко увернулся, цепочка взметнулась вверх, пережав грабителю шею. Быстрое резкое усилие, и тело Ильфа упало рядом с телами подельников.
Все случилось настолько быстро и непринужденно, что Вэйна не покидало ощущение, будто он на представлении цирковых артистов. Вот сейчас они встанут, заключат друг друга в объятья и с поклоном будут ожидать бурных зрительских оваций.
Варвар спокойно вытащил метательный нож из горла Бормотуна, лезвие прошлось по одежке мертвеца, очищаясь от крови. Северянин выпрямился, посмотрев на старика.
Только теперь Вэйн очнулся. Он кинулся к проходу, доска отлетела прочь, голова почти нырнула в спасительную тьму. Мощный удар потряс тело беглеца, позвоночник с хрустом надломился, Вэйн взвыл от боли и, к своему стыду, обмочился.
«А ведь монах предупреждал, — подумал Вэйн с запоздалым раскаяньем, — Почти напрямую сказал, что нас убьют!»
Он хотел припомнить что-нибудь светлое и хорошее, но холодная сталь безжалостно полоснула по горлу. Остаток своей жизни Вэйн провел, пытаясь ладонями остановить кровь, мощными толчками вытекающую из артерии.
