не так и далеко, только спуститься на землю и обогнуть по топкому берегу мутное озерцо. Происходящее все еще казалось несерьезным, но стоило помнить, что рядом с этой стеной любой человек выглядел микробом, а подле груды хлама — мышью.
«Черт, как и следовало ожидать, жнецы, — мрачно подумал старик. — Все, конец нашей деревне!»
Он пристроился в дальнем углу расселины и попытался замаскироваться. Металлическими протезами, больше похожими на лапы птичьего скелета, чем на руки живого человека, он принялся строить из разного хлама нечто вроде укрытия.
Страх первых минут сменился мрачным унынием заключенного, давно осужденного на казнь. Ну да, преступник живет, действует, пытается находить какие-то развлечения. Но точно знает, что спасения нет, рано или поздно за ним явится палач, чтобы обратить его в холодный кусок мяса. И вот этот момент настал: первая из тварей, громко цокоча членистыми ногами-кинжалами, спустилась на вывалившийся из стены обломок размером со стадион, наподобие карниза нависавший над свалкой. Тот самый, на котором находился недавний собеседник Шаца — юноша.
На первый взгляд существо можно было принять за человека: те же пропорции, изгибы и габариты. Даже шесть жучиных лап, едва тварь закончила спуск, убрались внутрь туловища, а на их месте выросли вполне нормальные руки и ноги. Однако… кожу заменяли гладкие пластины из металла, пластиковое лицо походило на маску из театра Но, шею и суставы украшали головки болтов и кое-где между сочленениями торчали шланги гидросистемы. Глаза и вовсе пугали: такие два круглых провала, мерцавших адским пламенем. Жнец, издавая на каждом шаге легкое вжиканье, неспешно заковылял к юноше, который по-прежнему не двигался, будто один вид пришельца загипнотизировал его. Человека и монстра разделяло всего метра три, и вдруг, широко улыбнувшись, юноша восторженно произнес:
— Наконец-то! Как и говорилось в пророчестве, вы явились! Механические ангелы, которые вознесут человечество из грязи и сора в небеса! — на его длинных ресницах блеснули алмазы слез.
— Ой, дурак… — тихо простонал старик, хватаясь за лысую голову. — Наслушался этих фанатиков чертовых! Спасут они тебя, как же!
Похоже, в недавней беседе он заболтался, и нижняя челюсть, даром, что стальная, отозвалась ноющей болью: вернее, то саднили места, где в плоть были завинчены крепежные болты. Тело со всей уверенностью заявляло: не дружить механическому и живому…
Жнец покрутил головой, подвигал туловищем и его предплечья окутал искрящийся туман. Было хорошо видно: его пальцы и запястье потекли, как воск от сильного жара, и из них отлилась пара метровых лезвий. А юноше, казалось, окончательно мозги отшибло: он шагнул навстречу твари, широко распахнув объятия. Что за идиот! Руки-клинки сверкнули в бледном сиянии воткнутых тут и там фонарей, и…
— Агхх! — полувскрикнул, полупрохрипел юноша, с изумлением глядя на то, как из крестообразной раны на его груди ударил фонтан крови. Ноги юноши подломились, и он срубленной осинкой рухнул на убийцу.
А тот, нисколько не изменившись в лице, небрежно забросил труп себе на плечо. Пластины на боках жнеца отъехали, выпуская пучки полупрозрачных трубок. Голодными змеями они быстро опутали тело жертвы, излили некую студенистую жижу, которая на одежде и коже юноши немедленно застывала в подобие упаковочной пленки. Получилось нечто вроде рюкзака. С этим грузом жнец неспешно заковылял обратно к стене. Спустя несколько минут он, снова отрастив паучьи лапы, начал взбираться по изрезанному трещинами бетону.
Тем временем остальные жнецы рассеялись по свалке, и, настороженно поводя усиками, словно тараканы, принялись обследовать каждый камень, каждую щель. Пару раз пропахший сыростью и гнилью воздух вспарывал полный ужаса крик, и новые жертвы оказывались в лапах тварей. При этом жнецы явно вошли во вкус и десяток их направились к поселку, который пристроился на другом берегу озерца, омывавшего свалку. Хотя… поселок — это громко сказано! Так, кучка слепленных из чего попало лачуг, по сути — еще одна гора отбросов.
«Ну, все, хана, — Шац тяжело вздохнул, провожая тварей взглядом. — Хорошо я в раструбе системы вентиляции сныкался. Тут все горячее, их сенсоры меня не чуют», — в груди разлилось приятное тепло самодовольства.
Хорошо-то хорошо, да не очень. Стенки расселины мелко вибрировали, из огромной решетки в углу веяло жаром, и слышался низкий гул неведомой машинерии. Спина и поясница ныли от неудобной позы, пот катился градом, еще немного — и убогое рубище надо будет выжимать. Скорей бы эти гады собрали урожай, да убирались, а то становилось уже невмоготу!
Заерзав, старик опрокинул какую-то железяку, и та покатилась по ржавым пластинам облицовки, звонко бренча. Один из жнецов, рыскавших неподалеку, оглянулся на звук. Шац окаменел, забыв и дышать: ох, только бы мерзавец решил, что это случайность!
Но, как водится, пришла беда — отворяй ворота. Вдруг послышался писк и чьи-то маленькие коготки заскребли по ноге, перескочили на бок. От неожиданности старик вскрикнул, и тут серая тень, взбежав ему на плечо, перепрыгнула на валявшуюся рядом бочку. Крыса! Наверно, ее спугнула упавшая железяка. Жнец среагировал мгновенно. Его правая рука обратилась клинком, а левая вытянулась узким раструбом. Последний окутало голубоватое сияние, и ослепительный луч полоснул по бочке, разрубив грызуна надвое. Но врага это не успокоило и он, пригнувшись, скользящим шагом направился к расселине.
«Черт, черт, черт! — в ужасе твердил Шац, ящерицей сползая на самое дно. — Если сюда заглянет, точно найдет! Не поможет и то, что на тепловизоре все в пятно сливается. Куда деваться?»
Попрыгав по сторонам, взгляд зацепился за жирно блестящую лужу в дальнем углу расселины. Охладитель — наверно, вытек из какого-нибудь проржавевшего патрубка. Вообще-то, он едкий, но тут не до капризов. Пару секунд поколебавшись, старик, скатившись к луже, нырнул в вязкую жидкость — снаружи остались только нос и глаза. Как раз вовремя: жнец, легко перепрыгнув через остатки низенького бортика, приземлился на вентиляционную решетку. Он застыл, цепко оглядываясь, и сенсоры, волосами Медузы-Горгоны обрамлявшие его лицо, угрожающе шевелились. Однако падали в вечность бесконечные капли секунд, а жнец так и не сдвинулся с места, что неудивительно: любые сигналы, коснувшись лужи, не отражались. Такое уж свойство у этого охладителя. В итоге, проторчав так с полчаса, жнец выбрался наружу — только его и видели. Ох, слава богу, ведь Шац уже чувствовал себя так, будто в каждый миллиметр его тела вонзились тысячи раскаленных иголочек.
— Тьфу, сегодня эти кровопийцы жадны не в меру, — проворчал старик, неуклюже выбираясь из лужи. — Обычно пяток лопухов где-нибудь по окраинам выловят и свалят.
Жнецы, кто с добычей, кто порожняком, уже неспешно, с чувством выполненного долга карабкались вверх по кручам. Значит, пришло время привести себя в порядок. Яростно
