«Великое Небо,— подумала девушка,— опять? Хватит с меня и покорителя гор Тахата Саббидзарра».
— Брана! — повторил покупатель.
— Нет! — Соня выразительно покачала головой.
Пещерный житель, казалось, удивился. Что-то заговорил на своем языке. Странно хмыкнув, Айри начал быстро переводить.
— Он говорит, запах не очень, но он тебя отмоет. Завтра ты заговоришь на его языке, а по истечении двух лун он вернет твое тело душе. Он говорит, ты должна радоваться, ибо он покупает для тебя две луны, и благодаря ему, Хобру, ты войдешь в новое тело с чистыми волосами. Их свежесть будет подобна горному ручью, их запах вскружит голову многим. В новом теле ты будешь любима, станешь женой Квансуфа и родишь троих детей. Гм,— закончил переводить шайман,— интересно, а кто такой Квансуф?
— Спроси лучше, что еще за новое тело? — торопливо потребовала Соня.
Заикаясь на каждом слове, шайман что-то спросил.
Потом долго слушал ответ.
— Ну? — наконец не выдержала Соня.
— Гм,— снова повторил шайман, — у них тут целая пещера с новыми телами, и ты сможешь выбрать любое. Это редкая привилегия, и купить такое право может лишь Хобр. Хвастается, конечно,— добавил от себя Айри,— но тела они и в самом деле меняют. Это просто. Надо лишь поймать подходящего демона, сунуть свою голову ему в пасть, а потом вселиться вместе с демоном туда, куда захочешь.
— С демоном?
— Ага.
— И это — привилегия?!
— Хобр ждал своей очереди три года. Но ты понравилась его сыну Квансуфу, и Хобр уступил очередь Рыжей луне. Если бы не Хобр, тебя бы сбросили на камни. Ведь ты убила священного зверя Махти. Радуйся! Ты получишь новое тело, а твои волосы оплетут гриву нового Зверя. Все,— сказал Айри.
— Ну спасибо,— пробормотала Соня,— совать голову в пасть демону — и ради чего?
Поспать в этот день Соне уже не удалось.
По всей видимости, ее купили, потому что, закончив осмотр, пленившийся рыжими волосами Хобр отвязал девушку от скалы, щелкнув пальцами, подозвал двух голых носильщиков, и те потащили Соню куда-то вверх. Некоторое время скалы, водопад, пещера плясали перед глазами девушки. Потом Соню пихнули в узкий лаз и поволокли по камням. На ее счастье, дно лаза было достаточно ровным, но и этого хватило, чтобы к концу пути всю спину ломало от многочисленных ушибов и ссадин, а голова раскалывалась от боли.
Мучения закончились в круглой пещере, все стены и потолки которой были сплошь усыпаны каменными сосульками. На полу посреди пещеры торчал большой гранитный истукан. Лишь по двум неумело вытесанным головам Соня узнала убитого ею зверя. Вокруг каменного Махти, полустояли, полусидели пещерные люди. Было смешно видеть, как неумело передвигаются они по земле. Чтобы пройти несколько шагов, они пригибались к земле, опирались о камни длинными руками, но даже так их тела раскачивались, словно при сильном ветре.
В первый раз в жизни Соня видела людей, которым висеть на скалах куда легче, чем ходить по земле.
Ее поднесли прямо к истукану и положили у каменных лап. Склонившись над девушкой, Хобр что-то сказал на своем непонятном языке, потом заботливо положил под голову мягкую подушечку. «Раньше надо было думать»,— хмыкнула девушка, чье тело после прогулки по пещерам разваливалось на куски.
— Я устала.
Соня не надеялась, что ее поймут, слова сами сорвались с языка. Хобр склонил голову — казалось, он прислушивается к звукам незнакомой речи. Пещерный житель сидел на корточках, было видно, что находиться в таком положении ему крайне неудобно.
— Я устала,— упрямо повторила девушка,— и я хочу есть,— добавила она, выразительно пощелкав языком.
Холодная рука ее нового хозяина прикрыла ей рот. Хобр недовольно помотал головой. Наверное, ему не понравилось, что пленница осмелилась заговорить. И в самом деле — в этом странном месте царила не менее странная тишина.
Вокруг пленницы уже успело столпиться с десяток пещерных жителей, они встали полукругом и жадно разглядывали ее лицо, волосы, туго перетянутую веревками грудь. Но никто не проронил ни слова. Даже тогда, когда к Соне потянулась чья-то жадная рука, Хобр лишь молча оттолкнул чужую руку и взглянул на осмелившегося посягнуть на его собственность так злобно, что любопытный испуганно моргнул и, смешно покачиваясь на непослушных ногах, заковылял прочь.
— Хоа!
Хобр щелкнул пальцами, и тотчас в руках его оказалась квадратная каменная фляга, с такой же квадратной каменной пробкой, которой было заткнуто ее широкое горлышко.
— Пить,— обрадованно показала пересохшими губами девушка.
Новый хозяин открыл каменную пробку, поднес флягу к губам пленницы. Это была не вода, а кисловатый на вкус напиток наподобие лошадиного молока. Соня пила долго, не обращая внимания на то, что рука Хобра грубовато гладит ее разбитые в кровь колени. Странное дело — эти прикосновения вовсе не были неприятны. Раны чуть пощипывало, но боль не только в коленях, но и во всем теле проходила.
Глаза девушки начали закрываться, зато со слухом творилось что-то странное. В ушах зашумело, и когда девушка уже готова была погрузиться в крепкий сон, голос Хобра в голове девушки отчетливо сказал:
— Рядом со священным камнем мы разговариваем без слов. Приветствую тебя, рыжая женщина с глазами пещерной рыси. Надо быть очень сильной и смелой, чтобы убить великого Махти. Это карается смертью, но ты привела с собой демона, а значит, и надежду на новую жизнь. Убей демона, и в новом теле ты будешь еще прекраснее. Мой сын Квансуф будет счастлив соединиться с тобой в брачном танце на скале Зверя. Через две луны…
Возможно это был сон, но, скорее всего, так подействовал на Соню выпитый ею напиток. Девушке снилось, что она опять летит на двухголовом чудовище и двухголовое чудовище тщетно пытается ухватить ее острыми клыками. Одна из голов была звериной, но когда к ней обернулась вторая, то Соня с удивлением узнала купившего ее Хобра.
— Убей демона! — прошептал Хобр, и едва шелест слов смолк под сводами огромной пещеры, как вторая голова Махти вдруг задрожала в воздухе и начала приобретать знакомые очертания. «Хумаз!» — вдруг с удивлением узнала Соня.
«Хумаз»,— эхом откликнулись высокие своды пещеры. Голова степняка покачивалась на длинной звериной шее, темные волосы трепал ветер, рот был полуоткрыт, между гнилых зубов ворочался красный, раздвоенный на конце язык.
— Ты? Откуда? — удивленно спросила девушка.
— Гос-с-спожгжа С-сония…
Язык по-змеиному выскользнул изо рта степняка. Непомерно длинный, огненно-красный, он потянулся к Соне. Она взмахнула кинжалом. Язык метнулся в сторону, прочертил в воздухе пещеры длинную дугу, снова попытался добраться до девушки.
