ним. Никогда бы сами они не осмелились пойти таким путем.
«Посмотрите на небо», – как-то тихо сказал Варлыга, указывая вверх. Оно было не черное, а беззвездное, красноватое…
Шли бесконечно долго – кто его знает, сколько длится ночь за Кромкой? – пока Кирья и Мазайка не свалились от усталости. Утро же застало беглецов совсем не там, где они устраивались на ночлег. Их окружала зимняя дубрава. Должно быть, летом она была великолепна – даже голые, лишенные листьев деревья внушали почтительный трепет. Мазайке сразу вспомнился дуб, в котором его дед устроил себе жилище. Тут таких были десятки, возвышавшиеся над молодой порослью. Здесь уже выпал снег, хоть еще и неглубокий. Он не скрывал звериных скелетов, валявшихся там и сям среди этого древнего леса. Мазайка узнал скелеты лося, медведя, множества существ поменьше… Попадались и вовсе неизвестные твари. Некоторые выглядели настолько пугающе, что даже представлять не хотелось, каковы они были при жизни.
Целый день до сумерек беглецы шли через этот лес. Подмороженные сухие листья хрустели под ногами. И нигде – ни зверя, ни птицы. Лес казался мертвым. Ближе к опушке кости встречались часто, но чем дальше, тем реже, – видно, зверям не удавалось зайти далеко. Что же их погубило?
Оказалось, Варлыга и Дичко знали.
– Повезло нам, что уже зима! – широко улыбаясь, заявил Дичко. – Братишки страсть как снега не любят, сразу в муравейники прячутся. Встретили бы их – пришлось бы уговаривать вас пропустить. А послушаются или нет – только Ячур знает…
– Вот радость-то, – содрогнулся Мазайка, когда понял, о каких «братишках» толкуют дривы. – Да хуже этого леса на свете нет! Приди мы сюда до снега – нас бы живьем тут сожрали!
– Никогда не брани огневушек, – строго сказал ему Варлыга. – Они – наши родичи, побратимы. Они стерегут земли дривов с севера, оберегают нас от чудищ с Алаунских гор. Огневушки прекрасно различают, где свои, где чужие, – и с чужаками безжалостны…
– А мы – свои! – радостно объявил Дичко. – Уже недалеко осталось!
Так и вышло. Когда муравьиная дубрава закончилась, ее сменили обычные березняки и ельники. И вот наконец путешественники вышли на берег большого озера. Несмотря на холода, оно почему-то не замерзло. У дальнего края того озера Мазайка сразу заметил плот, а на нем – диковинный домик…
– Ох и жутким же мне показался этот Зарни!
Голос Мазайки вырвал сестру Учая из власти видений.
– Ничего не жуткий! – тут же запальчиво объявила Кирья. – Он такой… такой…
Она умолкла, не найдя слов.
– Твой друг прав, Кирья, – сказал незаметно подошедший Варлыга. – Зря Учай с гусляром надумал водиться. Никто здесь не знает, кто этот непростой слепец, откуда взялся и чего на самом деле хочет. Мне рассказывали, как он игрой на гуслях мороки наводил…
Варлыга подумал и вдруг сказал, глядя перед собой в пространство:
– Надо бы нам уходить отсюда.
Разговоры затихли. Взгляды дривов устремились на вождя.
– Ты хочешь уйти, Верес? – огорченно спросил старшина купцов.
– Да, к своим, в Мравец. И вам бы тоже лучше отсюда убираться.
– Почему?
– Нутром чую, – задумчиво ответил Варлыга. – Уж поверьте, чутье меня не раз выручало. Скоро тут, в Ладьве, начнется нехорошее…
– Что именно? – послышались обеспокоенные голоса со всех сторон.
– Не знаю. Но добра не будет, это точно. Ноги бы унести!
– Я никуда не пойду, – прошептала Кирья.
– А я бы ушел с дривами, – тихо сказал Мазайка. – Помнишь, как Учайка мне на прощание нож в спину кинул? Я едва увернулся! А до того требовал, чтобы я призвал Дядек и натравил на арьяльцев…
– Дядек? – поднял бровь Варлыга, снова как бы случайно оказавшийся рядом.
– У рода Хирвы были верные хранители – волчья семья…
В глазах дрива зажглось любопытство.
– И ты можешь их призывать?
– Я нет, дед Вергиз умел. Вот Учайка и решил, что я тоже могу.
– Да ничего тебе брат не сделает, – встряла Кирья. – Он уже понял, что ты ему ни на что не гож. Он о тебе и не думает…
– Учай-то? Этот ничего не забывает, – фыркнул Мазайка. – Особенно если ему выгодно…
– Погоди, – прервал Варлыга. – Неужто дед не научил тебя призывать волков?
– Научил, да я не сумел, – признался Мазайка.
Разговор со змеем крепко врезался ему в память. Устами Андемо дед сказал, что Дядьки не бросили его и еще могут вернуться.
– А вот и попробую, – заявил он, решившись, и встал с лавки.
– Сейчас? – удивилась Кирья.
– Да. Раньше я их мог издалека услышать. Не ушами – словно бы в голове… Сразу понимал, где они, по голосам их всех узнавал…
– Пойду-ка я с вами, посторожу, – встал с лавки Варлыга. – Мало ли!
Тепло одевшись, они втроем вышли на крыльцо. Огромная красная луна висела, казалось, прямо над Ладьвой. Снег на крышах и на улицах искрился в ее свете.
Мазайка вдохнул и закашлялся – морозный воздух перехватил горло. Эта застывшая, озаренная красноватым светом ночь вдруг показалась ему не предназначенной для людей. Она была полна чужих, пугающих чар. «Хорошая ночь для ворожбы!» – подбодрил он себя, внутренне собираясь.
Если бы остался манок! Мазайка понимал, что дело вовсе не в манке, а все же звать Дядек привычным способом было бы, наверно, легче.
«Где вы, родичи? – мысленно обратился он к Дядькам. – Вспомните нашу гору в лесу рядом с Вержей! Вспомните, как я принимал роды у ваших волчиц и согревал ваших волчат почти такими же холодными зимами!»
Вот сейчас явятся Ночные Гости – словно серые, размытые тени, какими они приходили раньше…
Кто-то с силой схватил волчьего пастушка за руку. Он открыл глаза и с удивлением обернулся.
– Не надо! – воскликнула Кирья. – Не зови их!
– Почему?
– Варлыга был прав, – быстро заговорила она, окидывая взглядом заснеженное подворье, окруженное постройками и частоколом. – Что-то скверное здесь готовится. Нехорошее, опасное! Ты зовешь Дядек – и открываешься. А нынче ночью лучше спрятаться. Смотри, какая страшная луна!
– Не двигайтесь, – послышался вдруг сзади шепот Варлыги. – Кто-то сейчас пробежал за конюшней, двое или трое…
Все трое застыли, почти не дыша, всматриваясь и вслушиваясь в дыхание ночи. Вдруг Кирья молча вскинула руку, указывая на крышу избы на соседнем подворье. То подворье стояло через улицу – одно из тех, где расположились на зимовку арьи из домашнего войска Кирана. Белая, укрытая снегом крыша напоминала огромный сугроб. На вершине этого сугроба чернели силуэты двух косматых волков. Видно, они только что забрались туда. Один сразу принялся копать, другой оглядывался по сторонам, словно высматривая стражников. «Звери так себя не ведут!» – с изумлением подумал Мазайка. В тот же миг в темноте загорелись зеленые глаза – волк уставился прямо на него. Шерсть на его загривке поднялась дыбом, обнажились белые клыки…
В следующее мгновение Варлыга схватил обоих подростков, втащил в избу, захлопнул дверь и накинул засов.
– Тревога! – крикнул он дривам. – Оборони нас, светлый Яндар!
Будто в ответ, снаружи раздался ужасный крик, затем с другой стороны
