и мои руки усталыми прутьями тянулись ко дну. Я тонула в темноте, но я знала, что там, внизу, кровавый ил еще не успел всосать новое тело. Я тонула, чтобы увидеть его и улыбнуться, но мое лицо уже растворялось в холодной липкой воде.
Когда открыла глаза, все еще чувствовала тонкие стебли удушья. Их смогла смыть лишь холодная вода. Поместье наместника давило медной сетью ночного кошмара, и я незаметно выскользнула через задние ворота.
Город кипел утренней суетой, как забытый на огне чайник. Я добежала до рынка и уселась за последний свободный столик у матушки Динь. Она прибыла сюда из Долины Рек, и у ее лапши был привкус теплого ветра Хэши и луны, закрывающей глаза звездам.
– Госпожа Гао! – Ее сынишка подбежал ко мне с уже беззубой улыбкой.
– Одну порцию лапши, Ин-Ин. А где твой правый?
– Вчера выпаль.
– Один выпал, другой вырастет.
Мальчик весело закивал и с криком «Ляпша!» побежал обратно на кухню.
Солнечное утро дышало теплом, холод ночных кошмаров отпускал, и я чувствовала, что все еще жива.
Лапша матушки Динь показалась мне лучше прежней, а рынок – живее обычного. Я направилась к лавке сладостей на углу. Детвора так и норовила стащить что-нибудь, поэтому хозяин отгонял их беспокойным коршуном.
– Дядюшка, отмерьте мне мешочек османтусового печенья! – весело прокричала я, пробираясь сквозь хитрые атаки детворы.
– Госпожа, только что скупили все, что было. – Хозяин указал на двух покупательниц, все еще выбирающих что-то в конце прилавка.
Я направилась в их сторону, чтобы лаской и лестью заполучить свою долю сладостей. Но стоило вежливо обратиться к ним, как перед мной заклевал подбородок Тан-Тан.
– Госпожа Гао. – Из-под поднятой вуали на меня смотрело нежное личико Лу-Лу.
– Госпожа Лу, нам уже пора возвращаться, – недовольно пробурчала И Тан.
– Но мы еще не… – Взгляд молодой госпожи упал на завернутое печенье в руках ее спутницы.
– Какая удача встретить вас здесь! – с воодушевлением заявила я, давая понять Тан-Тан, что так просто она от меня не избавится.
– Господин Бай позволил мне приехать с ним в Шаньлу. – Румянец залил щечки Лу-Лу, когда она произносила имя Бай Сина.
Я все еще улыбалась. Глава Бай. Теперь мне точно не хотелось возвращаться в поместье.
– Госпожа Лу, вы тоже любите османтусовое печенье? Я слышала, вы скупили все в этой лавке.
И Тан и Лу-Лу побледнели и переглянулись, будто я поймала их на страшном преступлении.
– Давайте уйдем отсюда, – прошептала Лу-Лу.
Мы простились с хозяином и смешались с толпой.
– Госпожа Гао, – с излишней серьезностью произнесла Лу-Лу, – вы сохраните мой секрет?
– Секрет?
И Тан, плотно сжав губы, молчала и упрямо смотрела перед собой.
– Только если вы поделитесь со мной печеньем.
Лицо Лу-Лу просияло, и она протянула сверток мне.
– Я знаю одно место! – заявила я.
Мы вошли в чайную и заняли столик в углу. Через несколько минут слуга уже разливал перед нами дымящийся напиток. Драгоценный сверток был развернут. После недолгих колебаний даже И Тан сдалась и потянулась за печеньем.
Оно было почти как в детстве, но с привкусом разочарования. Никакого счастья.
– Я уверена, печенье вашей тетушки гораздо вкуснее, – обронила я, и Лу-Лу вздохнула.
– Вы, наверное, не знаете, госпожа Гао, но во дворце никогда не готовят османтусовое печенье.
– Почему?
Конечно, сладости не были единственной причиной моего возращения на Гору Лотоса, но эта весть заставила с большим рвением потянуться за творением местного пекаря.
– Не знаю, тетушка запретила мне спрашивать.
– Поэтому вы никому не должны говорить об этом, – заявила Тан-Тан, выразительно глядя на быстро пустеющий сверток.
– Тогда мы должны скупить все печенье в городе до возвращения в Учение.
Госпожа Лу-Лу испуганно замотала головой:
– Не стоит нарушать правила.
Я была уверена, что ни одно правило Учения не запрещало проносить сладости, но молодая госпожа была слишком робка.
– В таком случае мы должны хранить этот секрет.
– Ты дала слово. – И Тан все еще посматривала на меня враждебно, но без прежнего рвения.
– И все-таки это очень странно… – пробормотала я.
Это и правда было странно. Особенно странно то, что я почувствовала грусть, будто у меня отбирают последнее светлое воспоминание. Я не смогла заглушить это чувство, даже когда мы вернулись в поместье и столкнулись с Цзянь Фэном.
Он приветствовал меня в его сосредоточенной «Глава-рядом» манере и заявил, что меня ждет Бай Син.
Когда я входила в покои, я надеялась, что генерал Лин уже был там и Глава по-прежнему не станет обращать на меня внимания. Но меня ждало разочарование. В комнате не было никого, кроме Бай Сина. Он стоял у круглого окна, выходящего во внутренний дворик, и смотрел куда-то сквозь тонкий тюль.
– Глава Бай. – Я поклонилась, все еще думая о том, что этот непробиваемый человек уничтожил лучшее, что было в его Учении. Единственное, что любила У Минчжу.
– Госпожа Гао. – Он не обернулся.
Помедлив, я подошла ближе, пока нас не разделил всего один шаг.
Я проследила за его взглядом и заметила во дворике сяо Хуаня. Он упрямо пытался что-то выкопать тонкой палочкой. Я замерла. Мне вдруг захотелось позвать Хуаня, чтобы он обернулся и увидел на моем лице призыв к побегу. Я не знала, о чем думает Бай Син, я не знала, из какой семьи сяо Хуань, но мне хотелось, чтобы этот ребенок спрятался ото всех сильных этого мира и просто дышал воздухом рядом с генералом Лином.
– Вы не разочаровали меня, госпожа Гао.
Бай Син застал меня врасплох. Я не заметила, как он обернулся. Теперь он смотрел на меня, между нами был один шаг. Слишком близко. Я поспешно отступила.
– Я исполнила ваш приказ. Три дня.
– Теперь я понимаю, что дал вам слишком много времени.
Не знаю, что он понимал. Не знаю, почему его взгляд казался еще холоднее. Будто я все же не справилась с заданием, будто я все же провалилась. Я смотрела на него и никак не могла придумать, в чем я могла просчитаться.
– Если я в чем-то ошиблась, прошу, скажите мне.
– Вы выполнили все, о чем я вас просил. И даже больше.
В этот момент сяо Хуань наконец оторвался от своего важного дела и заметил меня. Но вместо того чтобы понять, что нужно спасаться в другом месте, он помахал и побежал ко мне.
Теперь я испытывала ровно то же, что и генерал Лин, когда этот сорванец ворвался во время его первой встречи с Бай Сином.
– Фэнь-цзе! – Хуань бежал, что-то держа в своих раскрытых ладонях.
– Прошу простить его, Глава
