эту мысль, потому что за ней тянутся воспоминания о той жизни, что была у меня до Круора. Воспоминания о Джуде.
Невольно я прижал руку к груди, где под рубашкой пульсировал болью давно заживший шрам.
Гейдж напрягся всем телом, но молчал и сердито смотрел на меня снизу вверх.
Взяв под контроль бурю эмоций, я прочистил горло.
– В Круоре не принято обсуждать прошлое.
– Как удобно, что вы все можете забыть о своей боли. Только вот у меня осталось напоминание, от которого не сбежать. – Гейдж снял перчатку и протянул руку к костру, демонстрируя почерневший символ заклинателя.
– У меня тоже есть шрамы, – сказал я, сжимая руку на груди. – Я умер, защищая любимого человека. Добровольно пожертвовал собой. И он обещал быть рядом, даже когда я стал… другим.
Мое тело дрожало, пока я тщетно пытался справиться с волной боли и гнева, которая хлынула через край.
– Он обманул меня, – продолжал я. – Я знаю, наши с тобой жизни нельзя сравнивать, но я знаю, что такое потеря. Эта боль мне не чужда. Я живу с ней каждый день. И я продолжаю жить, потому что должен. Потому что я нужен своей семье.
Долгое время Гейдж ничего не говорил. Покачав головой, он встал, устремив невидящий взгляд в темноту.
– Мы восстали из мертвых, Кост. И мы будем жить вечно. Твое разбитое сердце ничто в сравнении с сотнями жизней, которые я потерял. Они от меня не отказывались. Их у меня отняли. У тебя все еще есть шанс найти любовь. Я же своих зверей не увижу никогда.
– Выходит, моя боль – ничто в сравнении с твоей?
– Заметь, не я это сказал, – огрызнулся Гейдж. Он надел кожаную перчатку и криво усмехнулся. – Пойду подышу свежим воздухом.
– Мы на улице. – Я обвел рукой пространство вокруг нас, чувствуя себя упрямым мальчишкой и не понимая, почему именно Гейдж вызывал у меня подобную реакцию.
Гейдж повернулся ко мне спиной и зашагал к границе леса.
– Повторюсь: свежим воздухом. Рядом с тобой душно.
Тени поглотили Гейджа, и он скрылся в темноте. У меня не хватило смелости последовать за ним. Обжигающая волна ярости отступила, и я не чувствовал ничего, кроме опустошенности. Я сел обратно на скамейку и обхватил голову руками.
Нельзя провоцировать только что перерожденного. Я тренировал новобранцев задолго до того, как этим занялся Озиас. Дикое, непредсказуемое поведение – естественная реакция на магию теней. Реакция Гейджа была вполне объяснимой. В отличие от моей.
Сунув пальцы в нагрудный карман, я достал бронзовый ключ. Держа его перед собой, я открыл дверь в царство тварей. Мой Пои тут же ответил на зов. Феликс навострил лисьи уши, и его аметистовый шар затуманился и тут же прояснился. В моем сознании появилось видение, и я затаил дыхание в надежде увидеть возвращение Гейджа, который вернулся к костру и продолжил разговор в более миролюбивой манере.
Однако вместо этого я просто увидел две минуты, проведенные наедине с Феликсом. Вот и все.
Я подхватил зверя и посадил его к себе на колени.
– Я все испортил, да?
Феликс тихо заскулил и поднырнул носом под мою ладонь. Минуты превращались в часы, а я по-прежнему молча сидел перед костром, поглаживая Феликса по спине. Каждые две минуты он показывал мне будущее, и каждые две минуты я ждал, что что-нибудь произойдет.
Но ничего не происходило.
В конце концов Феликс заснул, и видения прекратились. Его тихое сопение немного успокоило мои расшатанные нервы. И все же я не мог заставить себя сдвинуться с места. Если я вернусь в лагерь, то это поставит точку в нашем разговоре с Гейджем. Он не возвращается из-за всего того, что я ему наговорил. Мне не хотелось быть черствым, но чем больше я анализировал свои сказанные сгоряча слова, тем больше понимал, что мое сочувствие вовсе не было сочувствием.
Над лесом забрезжил рассвет, предвещая новый день и напоминая о куче дел, с которой предстояло разобраться. Однако я мог думать лишь о том, что между мной и Гейджем все кончено, так и не успев начаться.
Я шагал прямиком в чащу Китского леса, не обращая внимание на жуткие завывания его обитателей. Возвращение в Хайрит пугает меня гораздо больше, поскольку там я рискую снова увидеть Коста. Коста, который меня не понимает. И никогда не понимал. Для меня же оставалось загадкой, как настолько умный человек может быть таким беспросветно тупым.
Нахмурившись, я пнул с дороги ветку и продолжил идти, не обращая внимания на сердитые тени, которые цеплялись за меня. Я не мог заставить их исчезнуть. Они не оставляли меня и обвивались вокруг ног, рук, пальцев. Их холодные прикосновения казались мне невыносимыми и отвратительными.
А ведь раньше они тебе нравились.
Я едва не закричал от раздражения. Когда Кост призвал свои тени, и одна из них обвилась вокруг моей руки, у меня подкосились колени. Я был на седьмом небе от счастья. Кост позволил мне увидеть нечто личное, сокровенное. Его тени не пугали меня. Более того, они меня интриговали и давали надежду на нечто большее. Надежду на чувство, которому я не хотел давать определение, особенно сейчас.
Забавно, как все может измениться в мгновение ока.
Отодвинув занавес из колючих лоз, я бесцельно продолжил путь вперед.
Вдалеке раздался очередной жуткий вой, и я поморщился. Местные монстры отличаются от зверей, которых я потерял. Мои пальцы невольно коснулись метки заклинателя. Даже когда она скрыта перчаткой, я не могу избавиться от стоящего перед глазами образа безжизненного, засохшего дерева. От этого невозможно сбежать.
Их нет. И они не вернутся. Грудь вздымалась от участившегося дыхания, к глазам подступили слезы.
Я не хотел перерождаться. Своим опрометчивым решением Кост перечеркнул все варианты нашего возможного совместного будущего. Он даже не понимал, что наделал. Да, Язмин убила меня. Если рассуждать логически, то вряд ли бы у нас с ним вообще было будущее, если бы я остался мертвым. Но логика не имела ничего общего с болью предательства и гневом, которые терзали мое сердце. Я попал в ловушку ужасного мира, который беспощадно напоминал мне о жизни, что могла бы у меня быть. О жизни вместе с зверями. И даже о жизни вместе с ним.
Окружающие меня тени взвились вверх между деревьями, демонстрируя необузданную силу.
Я мог бы полюбить Коста. Прежний я. Но сейчас…
Тьма вокруг давила на меня и не давала дышать, но мне все равно. Мои тени и темнота Китского леса слились в единое целое. Я никогда прежде не замечал, как страдает проклятый лес, но сейчас я чувствовал его безнадежность и боль. Он звал меня и мои тени, и я послушно шагал в самую чащу.
По спине пробежал холодок, когда очередной жуткий вой эхом прокатился по лесу. На этот раз он прозвучал гораздо ближе.
Остановившись, я всмотрелся в темноту, пытаясь понять, откуда раздался вой. Я мало что знал о монстрах Китского леса. Если верить слухам, то здесь живут неприкаянные души тварей, павших в Первой войне. Кажется, у меня с ними даже есть что-то общее. Я тоже обречен скитаться после реинкарнации…
Реинкарнация. Слово эхом звенело у меня в голове. Дыхание участилось, и я выпрямился. Что, если…
Вой не повторился, и я продолжил идти. Мои шаги стали бодрее.
Никто не знает, сколько зверей погибло в тот роковой день. Однако потери были настолько велики, что заклинатели отгородились от остального
