меня болит, глаз горит до сих пор. Увидев свое тусклое отражение в безликом шлеме, я замечаю, что правая радужка побелела полностью.
Я хочу к маме. К папе. Хочу убежать как можно дальше и как можно быстрее, спрятаться там, где меня не найдут, и никогда не вылезать.
– Пожалуйста, – шепчу я. – П-при…
– Принцепс, – говорит тот, что в белом, смахивая с лацкана воображаемую пылинку.
Мои глаза обжигают слезы:
– Я… я домой хочу.
– Ты направляешься домой, Аврора. Я сейчас же доложу, что ты уже в пути. – Рукой в безупречной белой перчатке Принцепс показывает на агентов у меня за спиной. – Все, что тебе будет нужно, обеспечат мои коллеги, пока я не вернусь.
Белая фигура поворачивается и уходит по коридору.
Один из серых за моей спиной касается панели в стене, и тяжелая дверь рядом с нами с тихим шорохом отъезжает в сторону.
Я иду за агентом внутрь, делаю два шага и резко останавливаюсь – настолько неожиданно, что безликий сзади чуть на меня не налетает. Он успевает затормозить, и это первое человеческое движение, которое я у них заметила.
Я эту комнату уже видела, и шок узнавания настолько велик, что я застываю как вкопанная. Этот образ промелькнул в моем сознании там, в грузовом отсеке, в тот самый момент, когда раздались слова «Армия Обороны Терры». Еще одно видение, ужас от которого немедленно развеял мое паническое беспокойство о том, что я швырнула сильдратийскую девушку в стену просто силой разума.
Что за чертовщина со мной происходит?
Именно эти серо-стальные стены вижу я сейчас, те же слепящие лампы, тот же одинокий стул точно посередине, и я сижу на нем. Руки у меня скованы спереди серыми наручниками того же оттенка, что и костюмы моих инквизиторов, и боль от этих наручников такая, что от одного воспоминания я вся дрожу.
Как будто мышцы отделяются от костей, варясь в кипятке, и руки себе хочется отрезать. Я инстинктивно отшатываюсь назад, натыкаясь на своего конвоира.
Две ладони в серых перчатках ложатся мне на плечи, стискивают кости так, что они готовы хрустнуть и сплавиться. Колени подгибаются, в глазах плывет.
Те же две ладони хватают меня за локти и толкают к стулу, я спотыкаюсь, меня разворачивают и сажают на него. Я вспоминаю сильдратийскую девушку, как я вскинула руки и отшвырнула ее, даже не коснувшись, и сейчас смотрю на тюремщиков, полуослепленная болью и слезами, отчаянно ища в мозгу, как можно их бросить через всю комнату, ищу и не нахожу ничего.
Вот это и есть мое видение. Наручники, боль, и кто-то выкрикивает те же слова таким хриплым голосом, что я едва узнаю в нем свой.
– Я не знаю! Не знаю! Сжальтесь, я ничего не знаю!
Только когда надо мною склоняются два шлема и смотрят, до меня доходит, что я уже шепчу ответ. Уже умоляю, а ведь они еще ни одного из своих невозможных вопросов не задали.
– МИСС О'МЭЛЛИ, – говорит один из них совершенно ровным, нейтральным голосом, холодным как вакуум за тонкими стенами этого корабля. – ПОВЕРЬТЕ, МЫ СОВЕРШЕННО ИСКРЕННЕ ХОТЕЛИ БЫ СДЕЛАТЬ ВСЕ ЭТО ПО-ХОРОШЕМУ.
ЭКИПАЖИ ЛЕГИОНА АВРОРЫ
► ЧЛЕНЫ ЭКИПАЖА
► АЛЬФЫ
Альфы – лидеры экипажей Легиона Авроры (ЛА), и почти без исключения все они считают это Очень Серьезным Делом. Как правило, Альфы обладают энциклопедическими знаниями о способах добиваться дисциплины, но большинство их также являются харизматическими лидерами. В конце концов, куда легче работать, если подчиненные хотят тебе подчиняться.
На поток командиров экипажей попадают только самые талантливые кадеты Академии, и Альфы несут полную ответственность за успех или провал каждого конкретного задания, равно как и за жизнь членов своих экипажей.
В Альфы никого не заставляют идти…
12. Тайлер
– Ну разве здесь не уютно?
Я поднимаю глаза на Финиана. Он стоит, прислонившись к стене из полированной стали, и не сводит с меня черных глаз. Экзокостюм поблескивает серебром в свете верхних флуоресцентных ламп и тихо гудит, когда его владелец тянется к стоящему рядом водяному кулеру.
– Хотя, конечно, обстановка для переговорной немного суровая, – продолжает он, отхлебывая из одноразового стаканчика и оглядываясь. – Я знаю, что вы, терране, не самая стильная раса во всем Млечном Пути, но готов поклясться, что это помещение больше похоже на тюремную камеру.
– О, прошу тебя, продолжай, – говорит Скарлетт, подаваясь вперед и хлопая ресницами. – Честно, я могу целыми днями слушать, как ты ноешь и жалуешься, Финиан.
Он садится на скамью и вздыхает:
– Я слишком стар для такой фигни.
Зила наклоняет голову:
– Вам всего девятнадцать, легионер де Сиил.
– Ага. И я слишком стар для такой фигни.
– Отставить! – рявкаю я. – Это всех касается.
Мы в квадратном помещении, метров пять на пять, вдоль стен – скамьи. Скарлетт сидит рядом со мной, Зила напротив, Кэл как можно дальше от всех нас, надув губы, будто золотая рыбка. Все на взводе после того, как нас чуть не размазали Несломленные, и я должен не дать никому сорваться. Но штука в том, что я сам готов сорваться. Потому что Финиан прав.
Когда мы ступили на борт «Беллерофонта», примерно десяток солдат отвели нас в какое-то помещение для «ожидания опроса». Но запертая дверь и пустые стены той камеры, куда нас запихнули, делают ее очень похожей именно на тюремную.
Я чувствую, как дрожью отдается в скамье гул двигателей штурмовика, массивный корабль режет черноту, возвращаясь к воротам Складки. Я пытаюсь не вспоминать, как смотрела на меня Аври, когда ее уводили, одним белым глазом и одним карим, как на свою последнюю надежду.
Тайлер, прошу тебя. Не дай им меня забрать!
Бедняжка. Все знают, что долгое пребывание в Складке плохо влияет на мозг, но я никогда не слышал, чтобы от этого цвет глаза менялся. Что бы с ней ни произошло, я не до конца осознавал, как ей досталось.
Надеюсь, что ей хоть как-то помогут.
Видит Творец, я никак не мог…
– Лапы убери, гремполюб, мешок с…
Дверь с шипением отходит в сторону, пара громил в форме АОТ и в полной тактической броне вталкивают в камеру моего Аса, а она ругается так, что стены трясутся. Наш конвой сообщил, что Аса приведут к нам, как только она состыкует «Лонгбоу», и это, кажется, не очень хорошо получилось. Лицо у Кэт багровое, ирокез растрепан. Под летной курткой у нее игрушечный дракон, Шэмрок, и зла она так, как я никогда не видел. Она замахивается ногой на здоровенного солдата, но он хлопает по панели и запирает Кэт вместе с нами. Ее ботинок оставляет царапину на пластистали, и орет она на пределе голоса:
– Правильно, беги и спрячься, трусливый мудак!
– Кэт? – спрашивает Скар, вставая. – Что с тобой?
– Со мной? – оборачивается к ней Кэт. – Абсолютно ничего, кроме желания вышибить мозги первому же, – еще один удар ногой по двери, –
