мне казалось, что он им чрезмерно увлекается, – добавил наставник, – но теперь начинаю понимать, в чем его прелесть.
Если верить секундомеру, на котором я засек время, облачко развеялось через тридцать семь минут двадцать секунд.
Найтингейл таки внял моим мольбам и показал еще одну форму – «палма». С ее помощью можно дистанционно стукнуть человека спереди, не смертельно, но как следует. Я также уговорил его продемонстрировать это заклинание на мне, в тире. Ощущения были, словно с разбегу впечатался в стеклянную дверь.
Как-то пискляво вскрикнув, нападающий повалился на спину. И снова полез было за пистолетом, но тут я как раз добежал до него и от души треснул по запястью. «Он» взвизгнул от боли, и только тут я понял, что это женщина. А потом увидел ее лицо и узнал агента Рейнолдс.
Она ошеломленно таращилась на меня.
Сзади послышался шорох шагов, потом раздался вопль Зака:
– Они смываются!
Ну и отлично, подумал я, одной заботой меньше. Кевина Нолана, если понадобится, и так найду.
– Пусть проваливают.
А вот агента Рейнолдс с вероятным сотрясением мозга и/или переломом запястья нельзя было бросать тут в снегу. Поэтому я велел Заку держаться рядом, а сам подошел к ней. Она успела сесть и теперь осторожно массировала руку.
– Вы меня ударили.
– Не я, – покачал я головой. Сел перед ней на корточки и заглянул в глаза – проверить, фокусируется ли взгляд. – Вы, должно быть, поскользнулись на льду и упали на спину.
– Нет, вы ударили меня по руке.
– Вы потянулись за оружием.
– У меня нет оружия, – сказала агент Рейнолдс и распахнула куртку, позволяя мне убедиться.
– Что же вы тогда хотели достать? – удивился я.
Она отвела взгляд, и я понял: дернула рукой машинально. Совсем как я.
– Нет, погодите, – сказала вдруг она, ощупывая нос. – Если я упала на спину, почему болит лицо?
– А голова не болит? – спросил я. – Не кружится?
– Я в порядке, тренер, – ответила Рейнолдс, поднимаясь на ноги, – и готова выйти на поле.
Тут она увидела Зака и шагнула к нему.
– Стойте, – велела она командным голосом, – я должна с вами поговорить.
– А ну прекратите! – сказал я. – И объясните, зачем вы меня преследовали?
– А почему вы решили, что я вас преследовала?
Я подключил импровизированный аккумулятор к телефону. И подумал: хорошо, что сейчас, после заклинания. Телефон бодро пиликнул, еще пару минут пришлось ждать, пока он загрузится и на дисплее появится приветственная картинка. Затем я набрал номер.
– Кому звоните? – спросила агент Рейнолдс.
– Киттреджу, – ответил я, – вашему куратору.
– Подождите, – поморщилась она, – если я все объясню, можете его не привлекать?
– Не обещаю, – покачал я головой. – Давайте для начала где-нибудь присядем.
Мы остановили свой выбор на забегаловке с кебабами, как часто бывает в таких ситуациях. Она по другую сторону моста, откуда просматривался рынок и можно было приглядывать за машиной, которую я там оставил. Правда, сперва пришлось порыться в снегу в поисках мерзкой спортивной сумки Зака. В конце концов нашли, в основном по запаху. Оказавшись на месте, я раскошелился на донер с картошкой для Зака, а себе взял шиш-кебаб. Агент Рейнолдс ограничилась колой: видимо, презирала саму идею вертикального гриля. А может, боялась подхватить европейскую кишечную палочку – ту самую, о которой тут столько писали. Я еще заказал себе кофе. В таких местах он, как правило, дрянной, но парень за стойкой, видимо, распознал во мне копа – здешнее пойло оказалось чуть лучше, чем обычно. Такие забегаловки работают допоздна и занимают очень важную экологическую нишу: служат «кормушкой» для тусовщиков, которые как раз в это время толпами вываливаются из клубов и пабов. Основу клиентуры составляют нетрезвые молодые люди, никого не подцепившие на ночь, и поэтому персонал всегда рад видеть сотрудников полиции в стенах своих заведений.
Под ярким, режущим светом флюоресцентных ламп стало видно, что волосы агента Рейнолдс у корней темно-рыжие. Заметив мой взгляд, она тут же снова натянула свою черную вязаную шапку.
– И зачем вы красите волосы? – спросил я.
– Чтобы меньше выделяться, – ответила Рейнолдс.
– Для конспирации?
– Для удобства. Хочу, чтобы люди видели перед собой агента ФБР, а не рыжую шалаву.
– Так зачем вы меня преследовали?
– Не вас, – возразила она, – мистера Палмера.
– А что я сделал? – спросил Зак, но агент Рейнолдс благоразумно промолчала.
– Он же был главным подозреваемым по вашему делу, – сказала она. – А вы его не просто отпустили, но даже позволили проникнуть в дом жертвы.
– А ничего, что я тоже там жил? – сказал Зак.
– И даже официально зарегистрирован, – добавил я.
– Да – как избиратель, – заметила спецагент. – Такую регистрацию можно получить, заполняя раз в год, на выборах, одну-единственную форму, причем без всяких подтверждающих документов. Странно, что у вас так несерьезно относятся к безопасности во время выборов.
– А меня больше удивляет, что Зак вообще туда ходил, – усмехнулся я. – За кого голосовал-то хоть?
– За «зеленых», – ответил Зак.
– По-вашему, это смешно? – сердито просипела Рейнолдс. Даже если ей удалось сколько-то поспать в самолете, это все равно было уже почти сутки назад. – Все дело в том, что погибший был гражданином Америки? И вы полагаете забавным убийство американского гражданина?
Меня так и подмывало сказать: все дело в том, что мы англичане и у нас просто есть чувство юмора. Но я стараюсь вести себя гуманно с иностранцами, особенно если они так измотаны. Чтоб подавить это недостойное стремление, я отхлебнул кофе. И спросил:
– Почему вы считаете, что он в этом замешан?
– Он же преступник.
– Мы взяли его за хранение наркотиков, – напомнил я. – Убийство – уже малость другой уровень.
– Мой опыт показывает, что это не так, – возразила Рейнолдс. – Он жил за счет Джеймса Галлахера. Возможно, тому в какой-то момент надоело его содержать.
– Эй, я вообще-то тут сижу! – возмутился Зак.
– А я пытаюсь об этом забыть, – бросила Рейнолдс.
– У него есть алиби, – сказал я.
– Недоказанное, – уточнила спецагент. – Возможно, есть какое-то слепое пятно, которое не попадает в камеры. Черный ход, например.
Да она что, за профанов нас держит?! Стефанопулос вчера весь день пыталась опровергнуть его алиби, и черный ход исследовали очень тщательно.
– А что, в ФБР принято вот так вот злоупотреблять полномочиями? – поинтересовался я.
– Согласно законодательству ФБР отвечает за расследование преступлений, совершенных против граждан Америки за ее пределами, – оттарабанила она, прикипев взглядом к чему-то слева от моей головы.
– Но на деле не отвечает, верно? – вкрадчиво предположил я. – А жаль, нам бы помощь ох как пригодилась. Особенно как-то раз в Сохо, когда одному парню воткнули в лицо лом. Бедняга
