за ближайшую изгородь, дабы не упасть. Пока он с натугой возвращал себе приемлемое равновесие, прохладный ветер овевал разгорячённое лицо. Горьковатый аромат осенних листьев мешался с бодрящей свежестью близкого моря. В голове заметно прояснилось. Хэруо даже отпустил спасительную ограду и отметил, что ободрал ладонь о занозистую доску. Впрочем, достойно ли доблестного самурая обращать внимание на подобные мелочи?
Доблестный самурай протрезвел в достаточной степени, чтобы осознать, что он пьян. Да, пьян! И битый час любуется закатом. Торчит в безымянном переулке, периодически засыпая с открытыми глазами. Или всё-таки с закрытыми? Не важно. Главное, теперь он может стоять ровно. Он может идти. Точно, может, если не очень быстро. Может вспомнить, в каком он квартале, что он здесь делал, куда направлялся…
Кстати, а куда он направлялся?
Хэруо сосредоточился. В портовый квартал он пришёл… Зачем? Ага, тут саке дешевле. Куда он собирался потом? В Ю-Каку, Двор Развлечений, где есть красотки на любой вкус, а главное, на любой кошелёк, от «птичек с набережной» до «сливовых чаинок». Деньги остались? Да, за пазухой, в кошельке. Значит, пошёл, да не дошёл. Глазел на закат, пока не стемнело.
Что теперь? Теперь — всё. Ворота закрыли, стража до утра из квартала не выпустит. Пробираться обходными путями? Вернуться пить дальше? Там же и заночевать? Кривой Нори не откажет, он никому не отказывает…
Качаясь сосной под ветром, Хэруо прислушался к себе. Удивительное дело! Саке ему не хотелось. И спать не хотелось. Хотелось женщину. Любую. Желательно помоложе и не совсем уродину. Остальное — пустяки. Он выпил достаточно! Вполне достаточно, чтобы…
Самурай расхохотался. Ну да, сейчас любая подойдёт. Только где её взять, любую? Раньше надо было думать. Тоже мне, закат! И кстати, чем это пахнет?
Посреди осени повеяло весной. Словно кто-то вслух произнёс имя самурая. [2] Цветы? Цветов, которые бы так пахли, Хэруо припомнить не мог, как ни старался. Духи́? Женские духи́?
— Простите мою дерзость, господин…
— Что? Кто?!
— Кажется, вы заблудились?
— Я? В родном-то городе?!
Нельзя было оборачиваться так резко. Перед глазами всё поплыло. Голова закружилась, Хэруо чуть не упал. То-то вышла бы неловкость! Нет, мы ещё ого-го, мы стоим на ногах! Мы стоим и любуемся, только уже не закатом.
Длинное, до пят, кимоно. Ткань блестит перламутром. Это всё луна, да. Выбравшись на небосклон, луна протекла на безымянный переулок, смазала, смешала цвета и оттенки. Почему она так ярко светит? Аж глаза слезятся! Из-за этого вокруг всего, куда ни глянь, расплываются туманные ореолы.
Красиво.
Кимоно светлое, пояс тёмный. Не разберёшь, какого цвета. Ну и не надо. Дался тебе этот пояс, дурачина! Лицо… Вторая луна взошла! Глаза, брови, губы. Вот же повезло! Родинка на левой щеке. С родинкой даже лучше. Маленький изъян делает красавицу совершенной. И вообще, кто здесь был согласен на любую женщину?!
— Ещё раз простите, господин, но знаете ли вы, где находитесь?
— Конечно, знаю! Я в портовом квартале.
Хэруо вспомнил о вежливости:
— Благодарю за заботу.
— Неужели вы живёте здесь? В этих трущобах?!
Хэруо хотел ответить, но к горлу подкатило. Удалось лишь отрицательно икнуть. Девица рассмеялась: словно пригоршня серебра раскатилась по переулку.
— Как же вы попадёте домой?
— Не знаю, — с вызовом ответил Хэруо.
Он с усилием сглотнул. Чаще забилось сердце, кровь быстрее побежала по жилам. Последнему болвану ясно, на что намекает девица!
— О, господин! Вы что, хотите ночевать на улице?
— Если такая красавица, как ты, предложит мне лучший ночлег…
— Красавица? Вы мне льстите.
В руке девицы возник веер, она прикрыла им лицо, будто в смущении. Безыскусное, такое милое притворство породило в Хэруо ответную бурю чувств.
— Разве можно польстить луне на земле? Родной сестре луны в небе?
— Отвечу любезностью на любезность. Могу ли я позволить такому учтивому и благородному господину спать под забором? Если вы не побрезгуете моим скромным жилищем, я почту за честь…
— Усталый путник и не мечтает о чём-то большем!
— Надеюсь, господин преувеличивает свою усталость, — девица подмигнула с откровенным лукавством. — Идёмте же! Тут недалеко.
«Недалеко» оказалось понятием растяжимым. Хэруо едва поспевал за девицей, которая вела его за собой через хитросплетения тёмных улочек и переулков. Самурай много раз бывал в портовом квартале, но совершенно его не узнавал. Ох уж это саке! Ох уж этот обманчивый лунный свет! Вступив в сговор, они превращали пропахший рыбой и нечистотами квартал в колдовской лабиринт. Вонь сгинула, расточилась, остался лишь аромат духóв его проводницы. Он вёл Хэруо за собой как на привязи, даже если красавица скрывалась за поворотом, на десяток шагов опередив спутника.
Впереди мелькнул свет фонаря. В его охристых мазках Одзаки Хэруо опознал Оониси, Большую Западную улицу. Девушка придержала шаг, дожидаясь спутника.
— Мы почти у цели, господин. Но нам лучше переждать.
По Оониси шёл ночной патруль. Хэруо с девицей притаились в тени. Ну да, зазывать мужчин к себе на ночь — занятие не вполне законное. Оно было бы законным во Дворе Развлечений, но никак не здесь. На глаза патрулю лучше не попадаться.
Хорошо, подумал Хэруо, что я не пропил все деньги. Будет чем отблагодарить красотку. Вряд ли она внезапно воспылала страстью к незнакомцу и готова провести с ним ночь совершенно бескорыстно. Мысль была на удивление трезвой. Разочарования Хэруо не испытал: на иное он и не рассчитывал. Возбуждение покусывало его за шею, копошилось в штанах.
Скорей бы уже дойти до её дома!
Свет фонаря исчез в отдалении. Стихли шаги стражи. Мужчина и женщина продолжили путь, пересекли Оониси, вновь углубились в извилистые лабиринты. Запах духóв усилился, ударил в голову не хуже саке. Девушка замедлила шаг, обернулась:
— Мы пришли, добрый господин. Не побрезгуйте, будьте моим гостем.
По дорожке, ведущей от калитки, они двинулись к дому. Аромат сделался густым, как патока, в нём пробились душные сладковатые нотки. Хэруо начало подташнивать. Как бы не опозориться! Возле крыльца росли диковинные цветы с длинными «ресницами», в лунном блеске они полыхали призрачным огнём. Это цветы, а не духи́ источали будоражащий запах, который удавкой захлестнул шею самурая и вёл его за красавицей всю дорогу.
Я их видел, вздрогнул Хэруо. Где же я видел такие цветы?
— Я нуждаюсь в изголовье, — тонким голоском спела девица, кокетничая. — Но если изголовья нет, я готова преклонить голову на колени человека с чувствительным сердцем…
В дверях она обернулась, с улыбкой поманила гостя за собой. Цветы? Какие цветы, когда впереди восхитительная ночь?! Разуваясь у входа, Хэруо едва не упал. Ухватился за стену, услышал хруст. Вроде бы всё цело, ничего
