Ловчий криво усмехнулся.
– Они правы, – повторил Хозяин, заметив эту гримасу. – Все это было напрасно. Было совершенно бессмысленно.
– Ты просто давно не убивал, – Ловчий потер кончики пальцев, словно на них была грязь. Или кровь.
– Громовержец тебя подставил, – усмехнулся Ловчий. – Он получил удовольствие от того, что ты – ты – защитник людей и смотрящий за Договором – убивал людей. Такого удовольствия он не получал, наверное, давно. Очень давно.
Хозяин посмотрел на свои руки.
– Ну что они могут сделать? – спросил Ловчий. – Они связаны Договором. Прийти сюда без нашего разрешения – это значит попасть в Бездну. Без надежды на возвращение. Попытаться напасть на одного из нас – Бездна. Что они могут?
– Не знаю, – честно признался Хозяин. – Они смогли найти союзников среди людей... Среди тех, кто знает о Договоре. И смогли передать целый корабль сомы.
По залу гулял сквозняк. Словно невидимка третьим участвовал в разговоре. Невидимке не сиделось на месте, он то пробегал по залу, толкая тяжелые ковры, то, приоткрыв ставню, выглядывал наружу, рассматривая, наверное, что-то на небе, и разочарованно хлопал этой ставней, натолкнувшись взглядом на тучи. Иногда невидимка подкрадывался к Ловчему или Хозяину и осторожно гладил их по голове, ерошил волосы, словно пытаясь успокоить.
– Да, – сказал Ловчий. – Я забыл тебе сказать. Сома.
Амброзия. Пища богов. Все становится на свои места.
Там, на дороге, возле Синего отряда, я почувствовал запах сомы. Судя по следам, там был один человек. Всех убил один человек, и я поначалу не мог понять – как. Теперь понятно. Теперь – понятно. Непонятно только одни – как они могли узнать этот фокус со смертным, накачанным амброзией? И как они могли решиться отдать столько сомы убийце? Это же годы и годы жизни. Это безумное богатство и власть над людьми...
– Да, – кивнул Хозяин. – Это значит, что ставки очень велики. Настолько велики, что можно лить амброзию и кровь и грязь. Ради того, чтобы вырезать отряд охотников за нечистью.
– Как они узнали...
– А вот это как раз просто. Ты помнишь Книгу младшего дракона? – Хозяин наклонился, не вставая с кресла, поднял с пола полено и бросил его в огонь, – Ты, конечно же, помнишь эту книгу.
– Помню, – пожал плечами Ловчий.
Естественно, он помнит эту книгу, хоть и прошло несколько тысяч лет с ее появления. Тогда она была записана на листы папируса. Потом ее перенесли на выделанную шкуру ягненка, на глиняные таблички. Он даже сам перевел ее недавно... относительно недавно. И дополнил. И Хозяин тоже ее дополнил комментариями. Очень трудно удержаться от соблазна поправить книгу, написанную о тебе.
– В книге не было ничего о той свалке на дороге, – сказал Ловчий. – Мы с тобой не болтали о том, как перебили два десятка черных, пропитанных сомой, словно дорожный плащ – пылью.
– Не болтали, – задумчиво протянул Хозяин. – Не болтали... Но Книга могла стать толчком. Поводом к размышлениям. И кто-то догадался, что можно спросить у богов за океаном. И кто-то сумел задать вопрос и получить ответ. И кто-то смог все увязать и придумать. И поставить перед собой цель, оправдывающую все это, – смерти, хаос, бочки вылитого эликсира бессмертия. Вон, Хорек сейчас читает Книгу Младшего Дракона. Уже второй месяц читает. Который раз перечитывает, пытаясь убедить себя в том, что книга – ложь...
– Кровавая жертва, – сказал Ловчий. – Клятва. Бес и Бродяга. Человек и бог. Да, там есть от чего свихнуться. Если только представить, что написанное правда, – будьте любезны тронуться крышей.
Ловчий улыбнулся, хотя, если честно, улыбаться было нечему. Можно было изображать спокойствие и демонстрировать уверенность. Но от этого не исчезало понимание, что все это плетется вокруг них, вокруг Ловчего и Хозяина. Что это их кто-то хочет использовать для... Для чего?
Они почувствовали эту возню уже лет двадцать назад, но так и не смогли найти паука, плетущего паутину. И не смогли понять, как их можно использовать. И, главное, зачем. Зачем. Простой вопрос.
– Думаешь, что отряды смешивают с наемниками неспроста? – переменил тему разговора Хозяин.
– Отрядам примеряют гроб, – сказал Ловчий. – Черному кресту примеряют гроб. И Егерь это прекрасно понимает. Но ничего не может сделать. Он смог только попросить меня найти его дочь и убить.
Хозяин кивнул. Ловчий ему уже рассказывал об этом.
– Последняя, блин, просьба, – Ловчий стукнул кулаком по подлокотнику. – Егерь остался у себя, а охотники поехали по местам назначения. Ты обратил внимание, как им приказано разместиться и в каком направлении двигаться, выжигая нечисть на своем пути?
Невидимка вздохнул со стоном.
– Сеть, – тихо сказал Хозяин. – Облава. И они не смогут уничтожать упырей, ведьм и оборотней. Они смогут их только теснить, гнать перед собой... На юг. В самое пекло. Уважаемый посол как раз вернулся из тех мест, очень живо рассказывал, как ересь заполоняет города и деревни, как люди убивают друг друга, пытаясь убедить, что Бог такой, как им кажется, и не может быть другим. Да ты и сам знаешь...
– Знаю. И знаю, что если так будет продолжаться, полыхнет всё. Да оно уже и так полыхает вовсю. И что Крестовые походы, в которые отправляли заботливо всю накинь, весь сброд, не смогли очистить эти земли от убийц и безумцев, выгрести отсюда... Я не слишком высокопарно выражаюсь? – спросил вдруг Ловчий. – И я, кажется, придумал, как удержать наших друзей-богов за океаном.
Ловчий попытался засмеяться, но вышло очень неискренне и фальшиво.
– Просто скажи им, что тут боги могут умирать. Терять бессмертие и умирать. Бессмертные боги и люди, получившие от них бессмертие.
– Дурак, – сказал Хозяин.
– Это через почему?
– Они еще больше захотят вернуться.
Хозяин и Ловчий молчали долго. Несколько раз пришлось подбросить дрова в камин, кончилось вино в двух серебряных графинах. Угомонились охотники, в который раз обсудив, как это Ловчий, блин, болты на лету, с колдуньей, твою мать, ночь так провел, что та до восхода свалила, а как он чуть всю засеку не опрокинул, да как такое можно... можно... вот рассказывали... да сами видели... но болты с двадцати шагов и засека...
Заснул прямо за столом Хорек. У него накопилось слишком много вопросов. И страх получить на них ответы. Он перечитал книгу трижды. Он пытался в нее не поверить. И надеялся, что найдет в себе для этого силы.
Посол во сне продолжал поглаживать правую руку. Рука словно светилась чем-то невообразимо прекрасным. И это тепло, это свечение, обещало еще большую радость.
Мужики в Трех деревнях спали плохо. Некоторые не спали вообще, выходя время от времени из домов, чтобы бросить взгляд в сторону замка и церкви. Чужие в Трех деревнях вызывали беспокойство. А в эту ночь их было слишком много.
