они узнают состав и сделают мне такую же, – рассказал я. Держать секреты от друга – недостойное дело. Даже если эти секреты могут привести к огромному скандалу, а твой друг – первый язык на всем Огузке.
– Ах, ты ж!… – то ли возмущенно, то ли восхищенно выпалил Кит. – На месте оранжевых я бы тебя и близко к острову не подпускал: это же надо додуматься до такого богохульства! Пойти к пьяницам-желтым, чтобы они воссоздали дарованную богом мазь!…
– А я вообще очень скверный человек, Кит, – я злобно ухмыльнулся. – Слушай, ты не мог бы потолковать со своими подружками? Нехорошо, если все эти слухи повредят Норе.
– Конечно, но что мне им сказать? – он призадумался. – Ты ведь теперь хочешь постоянно так ходить! Как это объяснить оранжевым, если мазь тебе дают не жрицы?
Я даже остановился от внезапно открывшейся загвоздки.
– А ты прав… я это не продумал, – признался я. – Впрочем, что-нибудь соображу! Например, поговорю с Яшмой: уж кто-кто, а она в богохульстве разбирается.
– Мне все больше хочется познакомиться с ней: о чем бы ни зашел разговор, ты все к ней сводишь! – ехидно усмехнулся Кит. – Мне кажется, тебе уже давно ничему у нее учиться, но ты все равно бегаешь к желтым, как на работу!
– Ты не знаешь, о чем говоришь, Кит! – сказал я, перелезая через стену.
– А ты не признаешь очевидного! – крикнул он мне вслед.
Увы, Киту было опасно подолгу находиться у желтых, потому дальше я пошел один.
Я уже знал, к кому обращусь со своей проблемой: знаменитая троица, те самые мужички, которых я встретил, когда только прибыл к желтым. Вадик, Шляпа и Борода – гениальный химик, инженер и кузнец. Эти трое могли бы собрать машину времени, если бы только захотели! Но они не хотели.
– Ты становишься страшным человеком, Белый Дельфин, – равнодушно заметил Вадик, соскребая с меня образцы мази. Естественно, он тут же согласился расшифровать состав, но не из симпатии ко мне, – из всех троих один Вадик меня почему-то недолюбливал, – а потому что ему самому было до чертиков любопытно разведать секреты оранжевых. – Эта мазь – главное сокровище оранжевых, наглядный результат их веры. Если они узнают, они тебя к острову и близко не подпустят. Как ты собираешься им объяснить свои запасы мази?… Хотя какое мне дело? Приходи вечером, все будет готово, – это он говорил, уже колдуя у своего рабочего места.
Пожав плечами, я отправился искать Яшму. Она обнаружилась в своем гамаке: нежилась на солнышке с таким умиротворенным лицом, что я просто не смог удержаться от небольшой пакости…
Одежда оранжевых представляла собой большой кусок цветной ткани, которая оборачивалась вокруг пояса так, что походила на широкие штаны чуть ниже колен. Нора дала мне их, чтобы я не позорился, расхаживая по островам в потрепанных трусах. Благодаря этой обновке я мог двигаться совершенно бесшумно, поэтому мне удалось подобраться к гамаку и не разбудить Яшму! Быстрым движением рук я опрокинул его и побежал прятаться за ближайшую стену.
Яшма, приземлившись на все четыре конечности, разразилась такими проклятиями, что все мои кошмары меркли по сравнению с ее изобретательностью.
– Ну, все, безмозглая улитка, молись, чтобы я тебя не нашла! – рычала она, рыская вокруг.
Пока она меня не нашла, я встал на одно колено и сложил ладони у рта, как делают оранжевые во время молитвы. Как только Яшма вышла из-за поворота и увидела меня, я запел, подражая тоненькому голоску жрицы:
– О, прости меня неприкаянного грешника, дитя слепое и неразумное, всемогущий и всевидящий владыка наш! – я старательно вытягивал гласные и делал благоговейное лицо.
Яшма настолько оторопела, что даже забыла, зачем она меня искала. Ее вытянувшееся лицо и округлившиеся глаза стоили всех моих усилий!
Мы смотрели друг на друга несколько секунд, а потом вместе зашлись неудержимым хохотом: она смеялась над моим видом, а я над ее изумленной рожей!
– Ты что на себя напялил!? – выдавила она, отсмеявшись. – Ты же сваришься заживо!
– Не сварюсь, Вадик скоро узнает состав мази оранжевых, – объяснил я.
Мы уселись на нашем берегу и раскурили трубку Яшмы: своей я еще не успел обзавестись.
– Вадик, говоришь? – я готов был поклясться, что слышал, с каким тугим скрипом мозг Яшмы обрабатывал мои слова! Когда из ее ушей уже готов был повалить пар от натуги, она все же поняла: – Так жрицы тебе мазь не дают, что ли?
– Я не хочу обращаться в их веру, но невосприимчивая к солнцу кожа мне не помешает, – я кивнул.
– Так они же тебя с острова выгонят, если поймут, что ты украл рецепт их мази, – Яшма потихоньку подбиралась к сути.
– Как думаешь, что им сказать, чтобы избежать этого?
– Пришел спросить моего совета, да? – она самодовольно ухмыльнулась.
– Вроде того, – я кивнул.
– Как по мне, тут ничего не сделаешь! – вдруг сказала она с видом умудренного многолетним опытом старейшины. – Если будут спрашивать, скажи, что у тебя любовь с одной из жриц и поэтому ты решил пройти посвящение, а она осмелилась дать тебе мазь без разрешения Солнца. Оранжевые любят сопливые истории о любви: тебе все простят и даже имени жрицы спрашивать не станут. Им же только дай тему, чтоб языками почесать!
– Проблема в том, что именно так они и думают, только вот имя этой жрицы у всех на устах: одна девица видела, как Нора дала мне мазь! А по их представлениям, если я не опровергну слух о нашей якобы взаимной любви, мне нужно будет жениться на этой девушке сразу после завершения мутации, – объяснил я. – Если уж признаешься в своих чувствах, не вздумай увиливать, – так они считают.
– Так женись! – хмыкнула Яшма. – Какая тебе разница? Судя по твоим рассказам, эта Нора уж точно против не будет.
– Но… – я так опешил, что даже не смог сразу найти ответ! – Как у тебя все просто! – наконец, выдавил я.
– А чего сложного? – она усмехнулась, разглядывая воду под нами. – Это единственный способ умаслить оранжевых и не строить из себя яро верующего. Думаю, ради тебя эта Нора сможет соврать всем, что ты уверовал.
Я тоже уставился в воду, пытаясь осознать это странное предложение.
– Должно быть что-то еще, – решил я, тряхнув головой. – Жениться на ней только ради мази – подло и недостойно.
– Как придумаешь что получше, дай знать: мне даже интересно, – Яшма положила руки за голову и упала на землю: ее роскошная грива смягчила падение. Поерзав немного, она закрыла глаза и подставила лицо обжигающим лучам.
Стоило Яшме оказаться под солнцем, она
