трудом верится, что оно может таить в себе воспоминания людей.
Сложив свитки в небольшой тканевый мешочек, Юрген направился к выходу. Он проверил все ли в порядке в комнатах, затем потушил горящие пылинки и вышел из дома.
Деревня горела в глазах у Юргена. Под ослепительным солнцем таяла зелень, сухой ветер клонил к земле серые кусты. Даже листва казалась пыльно-голубой, потерявшей все соки.
– Духота, – пожаловался Юрген. Он стоял во влажных тенях деревьев, не решаясь ступить на горячую землю.
– Лето подходит к концу, – послышалось поблизости.
Старый человек спокойно смотрел на всю эту картину, не меняясь в лице. Это был Ральф.
– В прошлом году погодка была приятнее, – проговорил он.
– Вы знакомый Глеба, – начал уверенно Юрген, – я вас помню, вы мне помогли попасть домой.
– Сейчас ты и сам можешь открывать двери, а? – Ральф закинул голову назад, и с улыбкой посмотрел в глаза Юргену.
– Нет, еще не могу.
Ральф сорвал огромный лист, свисающий у него над головой, и высыпал на него рыхлый табак, придавая продолговатую форму. Он поднес самокрутку к губам и, задействуя ману, поджег ее. Расплылся сладковатый табачный аромат. Юрген высунул язык, во рту внезапно стало горько, как если бы он сам вдохнул табачный дым.
– Так-так, – засмеялся Ральф. – Двери открыть не умеет, а с людьми связывается.
– Простите, – поспешил оправдаться Юрген, – я еще плохо контролирую свою ману. Даже свитки не могу прочесть.
Ральф глубоко затянулся.
– А кто это делает хорошо? Если бы мы все ее мастерски контролировали, то и жили бы одинаково хорошо. Видишь ли, жители не зря связаны с одним источником. Если одному человеку плохо, это чувствуют все, – он поднял указательный палец вверх, – одна жизнь, разделенная на множество частей. Если кто-то контролирует плохо свою ману, мы помогаем ему.
– Но я ведь не часть вашего источника, и не связан с ним, – пожал плечами Юрген, – я сам по себе.
– Это не важно. Все едино, связано оно маной или нет.
Юрген молчал, не зная, что ответить. Ему было неловко, поэтому он смотрел не на Ральфа, а совсем в другую сторону. Солнце поднималось все выше, и деревня накрывалась палящим зноем.
– Мне надо в библиотеку.
– Она не на этой улице, – подсказал Ральф, – на Майской. Тебе нужно будет пересечь озеро. Как увидишь фиолетовые цветы, считай будешь на месте. Дальше – воспользуешься маной. Она находится под землей, библиотека твоя.
– Спасибо, – улыбнувшись, проговорил Юрген. Ему было жарко. Он хотел было уже снять медальон со своей шеи, как внезапно его одолел испуг. От страха он опустил руки и боязливо посмотрел в сторону Ральфа.
– Страшная штука, – заинтересованно произнес Ральф. – Это я тебе как любитель подобных штук говорю.
– Наверное, – замялся Юрген, – я не знаю. Понимаете, это не совсем моя вещь.
– Но ты ее носишь.
Юрген неуверенно пожал плечами, не зная, что ответить.
– Ладно, – Ральф махнул рукой, – я знаю, что тебе нужна работа. Заглянешь ко мне на днях в мастерскую.
Ральф глубоко затянулся и закрыл глаза. Солнце слепило его.
– А сейчас иди в библиотеку, – скомандовал он, как взрослый. – День только начался, а идти тебе далеко.
Юрген поблагодарил Ральфа за советы, перекинул через плечо тканевый мешочек со свитками и двинулся в сторону озера.
Майская улица оказалась престранным местом. На лугах цвели бородатые ирисы, из-под кустов выглядывали фиолетовые лилии. Вокруг стояли на цыпочках высокие тощие деревья. Они были обыкновенными, совсем простыми, как будто до них не дошла мана источника. Впереди тянулась широкая каменная дорожка, она вела к мраморному зданию: оно было чуть выше тоненьких деревьев, раскинувшихся вокруг него. Юрген задействовал ману, чтобы распознать местность. Через невысокое здание, судя по всему, можно было войти в библиотеку. Она уходила глубоко вниз под землю, и занимала чуть ли не все пространство Кальки.
Юрген с трудом открыл мраморные тяжелые двери приземистого здания и с осторожностью начал идти по толстому слою пыли, оставляя за собой следы. Впереди за небольшим ограждением стоял взрослый человек с темно-рыжей бородкой. Прищурившись, он с трудом заметил фигуру Юргена. Когда тот наконец подошел вплотную, он улыбнулся.
– Добрый день, молодой человек. Меня зовут Грег, я заведующий библиотеки, – сказал он Юргену и протянул руку. – А вы, должно быть, тот самый мальчик с неуловимой маной? Так давно не напрягал глаза, очень сложно было разглядеть вас.
– Здравствуйте, – Юрген застенчиво улыбнулся в ответ. – Меня зовут Юрген.
– Ах, Юрген, точно. Очень красивое имя, одно из моих любимых. – Грег расплылся в улыбке, но руку Юргена не отпускал.
– Я пришел, чтобы отдать вам это, – Юрген достал из мешочка несколько свитков и положил их на пыльный парапет. – Это от Глеба, который живет на Малеконской улице.
– Глеб? – Грег задумался, – точно, вспомнил. Да, я уберу эти свитки. Это все?
– Да, – ответил Юрген.
Лицо Грега помрачнело. Он продолжил грустным голосом:
– Как жаль. Я думал, вы пришли сюда, чтобы посмотреть на это удивительное место. В библиотеке всегда так мало посетителей, пятьдесят человек за месяц, не больше.
– Я могу ненадолго остаться, – любезно ответил Юрген. В глазах Грега загорелся огонек.
– Вы не поверите, какое здесь огромное помещение. И оно полностью заполнено свитками! Все что нас здесь окружает – это опыт предков, бесценные знания. Пойдемте скорее, я вам тут все покажу!
Грег вышел из ограждения: высокий, сухощавый и немного сутулый. «Сколько ему было лет? Наверное, сотня точно есть», – подумал про себя Юрген. Они спустились по мраморным ступенькам на первый этаж, под землю на двадцать метров. Холод сжимал пространство: свет казался замороженным, светлячки неподвижными.
– Здесь прохладно, – заметил Юрген.
– Комфортно, – поправил Грег, – видите ли, в нашем деле очень важно подобрать подходящий температурный режим: высокая температура провоцирует мановыделение, разрушающее первичные воспоминания вплоть до полного искажения. Низкая же, напротив, сохраняет их в первоначальном виде.
– Получается, я могу читать чужие воспоминания?
– Именно так, – подтвердил Грег, – ваша мана связывается с маной создателя свитка.
– Почти как…
– Почти как с людьми, – Грег подхватил мысль Юргена. – Механизм передачи информации у всех идентичный. Можно даже предположить, что этот мир был создан одним архитектором.
– Здесь покупают свитки или выдают?
– Выдают в зависимости от возраста. Видите ли, свитки очень сильно влияют на разум. Детям до двадцати лет разрешается брать только обучающие свитки.
Они обошли все этажи, пока не остановились на четвертом. Повеяло холодом и странной сыростью, как в кладовой Густа. Юрген покрылся мурашками. Четвертый этаж походил на музей. Тысячи полок вытягивались в сотни рядов, свитки выглядывали из круглых отверстий, показывая обгоревшие бумажные языки.
– В этом месте нужно
