паре двоек из других взводов, а также во всех взводах роты и сопровождения уровень тревоги подняли до предбоевого. Двойки ушли во все стороны, но большинство — по следу телевизионщиков. Рота растянула свои щупальца и замерла в ожидании. Уж что Легион умел, так это следить и разведывать. Вернулись двойки через двое суток. Сказали, что, как минимум, одни бандиты, передали другим бандитам наших туристов мирно. Такое ожидание продолжалось шесть дней. Потом группу, вернее всю роту, плюс взвод разведки, подорвали по тревоге, ближе к вечеру седьмого дня. Всех загрузили для выхода, дней на пять. В лагере оставался минимальный контингент, меньше взвода.
Потом опять ожидание до темноты, благо это всего пара часов. В сумерках прилетели вертолёты. Вылетела вся спецгруппа, плюс отдельный взвод разведки, итого четыре взвода. Лететь в темноте, каждую секунду ожидая ракету в брюхо — так себе удовольствие, поэтому никто практически не болтал и не балагурил, как обычно. На подлёте сообщили, что высаживаемся километров за восемь до сигнала маяка. Ярослав так понял, кому-то из сопровождающих наших див, дали аварийный маяк, а может, и не одному человеку. Кто-то успел этот маяк активировать. Может, перед смертью. Высаживались с ходу, не садясь на землю. То ещё приключение, по тросу, да в темноту, с ожиданием какой-нибудь ветки или обломка в задницу. Взвода пошли каждый по своему маршруту. Нам предстояло пройти восемь километров ночью по джунглям. Перед рассветом взвода вышли на позиции для атаки. Был, конечно, и план, и расклад, что за чем делать, помогла космическая разведка, прислав снимки местности… Видно, полковник напряг всех. Обычно этого конечно нет и в помине, но тут — особо важные персоны. Только любой план ломается после первого выстрела.
Со стороны нашего взвода были две укреплённые точки и пара постов, да пара патрулей. Сначала выстрелы гранатомётов по укреплённым точкам, потом станковые гранатомёты и пулемёты на подавление. Во взрывах потерялись выстрелы снайперов и подствольников. Три пары, патрулировавшие периметр посёлка с нашей стороны, упали одновременно. Триста метров от леса до посёлка двойки пронеслись за минуты. Описать ночной бой? Да как это возможно? Стрельба, половину ты не видишь, а угадываешь. Страх! Это притом, что внешнюю охрану положили за секунды. СТРАХ! Азарт, адреналин и яйца с горошину. Грохот, крики, желудок в комок, дрожь всех мышц. Сердце в горле бьётся, разрывая его, воздуха не хватает, ты его не пьёшь, а откусываешь. Страх, ненависть, ярость выплёскиваются очередями, криком и слюной. Очереди злые и короткие, но иногда заполошные и длинные. Профессионализм не даст поливать от пуза? Даже количество патронов в магазине всегда помнишь? Ну, плюс-минус!? Не всегда так, иногда эмоции поглощают разум.
Радость, что успел первый выстрелить. При стрельбе приблизительно знаешь, сколько осталось патронов в магазине, но не всегда. Кроме того, по вспышкам ночью, в основном, и бьют профи. Чем короче очередь, тем меньше возможности прицелится в ответ, поэтому короткая очередь и смещение. Кроме того, постоянное смешение даже без стрельбы. Не стой! Умрёшь! Ярик видел только Кеша. Брат воспринимался как тень, как половина тебя. Десять метров бежит Кеш, Ярослав прикрывает, видя только то, что представляет опасность напарнику. Потом смена. Они друг для друга якоря, несмотря на то что есть ещё люди из взвода, из роты. Но те — просто дружественные тени.
Ругань, крики, вопли. Отсветы пожаров и взрывов. Тени и силуэты людей. Бьёшь короткими на любое движение. У половины нет оружия, отмечаешь, пробегая мимо трупов. Рассуждать и рефлексировать будешь потом! Пробегая мимо дома, закидываешь гранату в окно или дверь. Потом вход и смещение в сторону. Очереди по всему подозрительному. Будь то шкаф или детская люлька. Так по инструкции. Это говорит ОПЫТ! Только это Четвёртый континент! Очень мало домов с каменными стенами, несмотря на то что это крупный посёлок. Здесь от гранаты хижина или складывается, или вспучивается. Сложилась, бьёшь по всему, что выпирает, вспучилась — тоже самое. Иногда бьёшь сквозь, если нет гранат. Внутрь? Дураков нет. Света нет. В хижине можно нарваться на удар ножом или выстрел. Поэтому работа- только снаружи.
Вперёд! Потом наоборот, Кеш прикрывает. Всех, кто выскакивал, били сразу. Один раз в одной из стран на зачистке Ярослав пожалел женщину и дал очередь по ногам, в надежде, что она выживет. Добивать не стал, ведь женщина! А после боя, сержант чуть ли не за ухо привёл к этой тётке и рассказал, что она в спину одному из наших высадила барабан из какого-то древнего револьвера, который прятала под юбками. Повезло, что попала всего одной пулей, и бронник выдержал. А иначе, Ярик ящиком бы не отделался, а пошёл бы под трибунал. А так — два часа ящика и простава потерпевшему с напарником. Те тоже в двойке, значит оба пострадали. Ящик? Два часа на жаре, в полу скрюченном положении, когда вспоминаешь за что попал и думаешь, какой ты дебил. Ярослав всё запомнил, как и Кеш. Поэтому били всех насмерть, не забывая делать контроль.
Сержант-инструктор ВСЕГДА говорил, что, пожалев пулю на контроль, можно порвать жопу. Деревушку-посёлок зачищали до утра, хотя сам бой длился минут сорок. Сначала всех убили, потом проверили и, кого не убили сразу, добили. Чего так жёстко? Просто на центральной площади нашли остатки почти всей группы киношников. Частично и часть — фрагментарно. Вот любят эти чёрные сучары резать на части людей! Любят чёрные расчленять и резать кусками!
Уже утром привели наших див и двух помощниц. Оказалось, что мужиков убили сразу, а девчонок насиловали долго и с выдумкой. Кто-то умирал от этого. Из шести баб выжили четыре. Из парней — все двадцать легли. Молодые, старые. Четыре напуганные, сломленные дуры — это были все, кто выжил из двадцати шести человек. Цена амбиций двух дур. Правда, злиться на них не хотелось. Их, по-видимому, насиловали дня два точно. А в бандах у чёрных это происходит по кругу и без перерыва. Причём, чёрным всё равно, в какую дырку пихать свой стручок, поэтому у всех четверых была кровь из разных отверстий и выбитые передние зубы. Все четыре девушки были в шоке, и придут ли в себя — большой вопрос. Их завернули в одеяла, вкололи кучу лекарств, положили на носилки и двинули в сторону точки эвакуации. Первый взвод остался на отсечке. Они должны минировать весь отход минами и растяжками. Приказ был однозначный: ничего не жалеть, а уж мины и взрывчатку тем более.
Это в обычной операции потом по поводу
