— Пока едите, — неспешно начал Аквамарин, — я вам расскажу что-нибудь полезное. Например, про акул.
— Не надо про акул, — неожиданно тихо попросила Уна. — Лучше расскажи, что наверху делается. Там ведь лето, да? Вот у нас дома…
Аша, перегнувшись через спину Гедды, деловито влепила Уне крепкий подзатыльник. Наказанная девчонка пискнула и сунула в рот яблоко.
Аквамарин одобрительно кивнул. Начались бы воспоминания о доме, а закончилось бы дело тремя истериками. Или даже четырьмя: Аша тоже не железная…
— Наверху вот именно лето, — сказал он строго. — А значит, проклятые акулы шустрее кидаются на добычу. Когда холодно, они вялые и почти не жрут…
И принялся живописать скорость и подвижность акул, их громадные пасти с мощными челюстями. Рассказал про тонкий нюх акул, про то, как верно они находят добычу в мутной воде. Как хитро, слаженно нападают стаей на тюленей. Какая у них жесткая, шершавая шкура — даже прочную чешую Аквамарина она может ободрать, как точильный камень обдирает мягкое железо, а уж человеческую кожу просто сносит с плоти. Какое безумие овладевает акульей стаей, если рядом барахтается много окровавленной добычи — например, перевернулась лодка с рыбаками. Тогда акулы, ошалев, бросаются не только на беззащитных людей, но и друг на друга…
Виктийки прижались друг к другу. Аша тревожно глядела в лицо рассказчику. Даже голодный Морис забыл про яблоко в руке.
— Что, напустил я на вас страху? — Лицо Аквамарина оставалось неподвижным, только нижняя челюсть слегка шевелилась. Но в голосе звучала дружеская насмешка. — А ведь есть кое-кто, для кого акула — не пугало зубастое, а просто враг. А порой и еда.
— Косатка, — быстро подсказала Гедда.
— Косатка — зверь серьезный. Однако кое-кто даже ее не боится.
— Ой, кто? — пискнула перепуганная Уна.
— Я, — без хвастливых ноток в голосе ответил Аквамарин. — И ты, и сестренка твоя, и Морис с Ашей. Мы, люди…
— Какие мы люди? — горько бросил Морис.
— А такие, — последовал строгий ответ, — которые с мозгами. Во всех морях нет никого хитрее человека. И рук больше нет ни у кого. И умения пользоваться тем, что в эти руки попадет. Акула, ха! В моей деревне из акул отменную похлебку варили! А на островах Вильдиэйди туземцы акуле прямо в море потроха ножом из брюха выпускают. И я то же самое проделываю вот этой штукой! — Рассказчик тронул стальной прут у бедра. — И ем акулье мясо!
— Ты с оружием… — буркнул Морис.
— И ты себе добудешь. На берегу или на дне… а если повезет найти в прибрежной деревне неробкого кузнеца, так он по твоему заказу смастерит чего надо, а расплатишься янтарем или жемчугом — смотря в каких землях будет торг. А уж после этого ты у нас будешь прозываться Грозный Морис, Пожиратель Акул!
Морис хмыкнул: мол, не больно надо! Но приосанился, плечики узкие расправил.
— Но главное все-таки — мозги, — уточнил Аквамарин. — Акула-дура хапает все, что видит, даже наживку на крюке. Я одной такой брюхо вспорол, так она свои кишки глотать принялась. А человек соображает, когда с акулой можно связываться, а когда и удрать не стыдно. Я сегодня с проклятой мерзавкой в догонялки играл. В море от акулы проще схорониться в камнях. Или на дне замереть: она хватает то, что движется. Слабые места у нее — глаза и рыло. Если чем-то ее отпихиваешь, как раз в рыло тычь. А сумеешь сильно и точно ударить между глаз, так с одного удара убьешь. Ну, про брюхо я уже говорил… Различать надо, голодная она или из любопытства к тебе лезет… Да, чуть не забыл: не давайте акулам себя башкой бодать. Они иногда не кусают, а бьют головой так, что ребра поломать могут. А уж если ранен — надобно сразу к берегу. Эти твари на кровь издали приплывут. Да на суше и лечиться сподручнее.
Уна просунула сквозь решетку руку и почтительно потрогала стальной прут.
— А теперь, — завершил беседу Аквамарин, — я лягу спать, потому что устал. Догрызайте яблоки, только тихо. А кто будет шуметь и визжать, тому Аша всыплет.
Парень растянулся на камнях у решетки и опустил веки на глаза.
Аша предостерегающе зашипела на детвору и села рядом — оберегать его сон.
Там колдун совершает привычное чудо,
Тут, покорна напеву, танцует змея…
Н. Гумилев
Илв медленно раскачивался вниз головой, зацепившись ногами за толстую ветку, и монотонно рычал. В этих звуках не было угрозы, они походили на громкое мурлыканье огромной кошки или на мотив странной песни.
Змеи обвили илва, оплели его руки, ноги, туловище. Змей было не сосчитать, так они сплелись, перепутались, толстые, как канаты, и тонкие, вроде удавки палача, серые, черные, зеленые. Они шевелились, шипели, ползали по ветви и по телу илва, а тот продолжал так же мерно раскачиваться, и его дыхание не сбивалось с ритма.
— Прелюбопытное зрелище, — сказал Алмаз, постукивая пальцами по подлокотникам кресла. — Я наблюдаю его в третий раз, и оно мне не наскучило.
Аквамарину зрелище казалось попросту отвратительным. Но он промолчал. Если Алмаз в хорошем настроении, этим надо воспользоваться.
Сейчас парень был в земном облике: крепкий, загорелый иллиец с длинными черными волосами и темными глазами. Он стоял возле кресла, в котором восседал Алмаз. Оба смотрели на опушку волшебного леса, где илв Изумруд, устроившись в немыслимой позе на ветке, обнимался со змеями.
— Обычно я не могу смотреть, как он… вниз головой… — Голос Алмаза дрогнул. — Но сейчас это магический обряд. А истинный маг проявляет глубокий интерес к приемам своих собратьев по искусству.
Аквамарин со злорадным удовольствием представил себе Алмаза, висящего вниз головой и оплетенного змеями так плотно, что не разглядеть безупречно белого одеяния.
«Может, хоть это согнало бы с тебя проклятую невозмутимость, мясник?»
— У каждого свои способы отпустить душу в полет, чтобы она искала ответы на вопросы, заботящие тебя, — задумчиво размышлял Алмаз. — Наша Агат приносит жертвы идолу и тем подготавливает себя к прорицанию. Изумруд с его акробатическими упражнениями узнаёт, что происходит сейчас в иных местах… Интересно, что его так заботит? Он решился на Змеиную Пляску, хотя говорил, что обряд забирает много силы, часто его проводить нельзя.
Аквамарин стиснул зубы, вспомнив свою попытку побега. Тогда Изумруд вот этаким подлым образом вызнал, где его искать.
— Но ведь ты сюда пришел не для того, чтобы любоваться змеями? — проницательно спросил Алмаз. — О чем ты хотел поговорить со мной?
Аквамарин судорожно вздохнул — и решился:
