навесным мостикам, изучая окрестности. Но благодаря остроконечной крыше и маленькому круглому оконцу на верхнем этаже, выглядывающему из-за ветви, он был легко узнаваем. По вечерам Скандар любил сидеть на металлической платформе перед входом, рисуя в альбоме своего Негодяя, и прислушиваться к новым для себя ночным звукам: копошению мелких зверьков, уханью совы, доносящемуся из глубин стены рычанию единорогов и обрывкам оживлённых разговоров наездников.
Но очень скоро слепыши убедились, что в Гнезде на ленивое покачивание и праздный сон в гамаках – а в случае Бобби ещё и сопровождаемый заливистым храпом – рассчитывать не приходится. Первое практическое занятие подкралось неожиданно быстро, и настало утро, когда Скандар пришёл в стойло Негодяя, чтобы дрожащими от волнения руками подготовить его к тренировке.
Все эти дни Негодяй вместе с другими новорождёнными единорогами сеял хаос на полях Гнезда, и, наблюдая за ними из окна, Скандар в полной мере осознал, почему это место напоминает укреплённую крепость: для юных единорогов было в порядке вещей испепелять кусты, стрелять в бронированные деревья молниями или маленькими вихрями сбивать с ног зазевавшихся наездников. А сегодня Негодяй был совсем не настроен на сотрудничество. Он осыпал ладони Скандара искрами и поднял крыльями ледяной ветер, заставив его сначала вскрикнуть от ожогов, а затем скрипнуть зубами от холода.
– Ты можешь постоять спокойно?! – взмолился Скандар. – Или ты не хочешь поучиться со мной огненной магии?
Из соседнего стойла послышался надменный смешок. Митчелл наблюдал за ним.
– Что? – бросил Скандар через каменную стену.
Выводя Очарование Красной Ночи за собой в проход, Митчелл пожал плечами:
– Да так. Просто подумалось: может, ты не справляешься с уздечкой, потому что тебя вообще здесь не должно быть?
– Говори тише! – прошипел Скандар, напугав Негодяя, так что тот хлестнул по нему крылом.
Скандар старался не обращать внимания на враждебность Митчелла, но очень непросто делить комнату с человеком, который едва с тобой разговаривает. А в преддверии первой настоящей тренировки он и так был на взводе из-за своей принадлежности к элементу духа.
– Ты идёшь? – спросила Фло, выходя из стойла по другую сторону от Негодяя.
Клинок, когда Митчелл с Ночью проходили мимо, надменно дохнул искрами на хвост красного единорога.
– Иди вперёд, – отозвался Скандар. – Я подожду Бобби.
Прошло несколько секунд, но Ярость не спешила покинуть своё стойло.
– Бобби, ты готова? – Голос Скандара разнёсся эхом по холодному каменному коридору.
Тишина. Скандар предположил, что Ярость, наверное, опять потребовала начистить ей копыта. Этот единорог придавал огромное значение своей внешности.
Негодяй нетерпеливо завизжал вслед Ночи, торопясь за ней. В отличие от своих наездников, чёрный и красный единороги тесно сдружились. Эта парочка проводила дни за всевозможными шалостями вокруг Гнезда: то улучали момент сбросить лепёшку под ноги проходящим мимо наездникам (и нет, они не были радужными), то подрывали деревья смесью огненной и воздушной магий, итогом чего становилось нечто среднее между запуском фейерверков и жарко пылающим костром. Они явно сошлись на фоне идентичного чувства юмора, хотя зачинщиком и «мозгом» определённо выступал Негодяй, тогда как Ночь была скорее, скажем так, источником неиссякаемого энтузиазма.
Скандар подошёл к стойлу Ярости и заглянул поверх дверцы внутрь. Как и на всех стойлах слепышей, самодельную табличку с написанным от руки именем Бобби и символом воздуха успела сменить латунная с гравировкой.
В первую секунду Скандар увидел лишь Ярость, раздирающую на части козлиную тушу. Только потом он заметил на куче соломы в глубине человеческий силуэт. Бобби сидела, обхватив руками колени, и пыталась втянуть воздуха в лёгкие.
Скандар бросился к ней:
– Что с тобой? Ты в порядке? Ты ранена?
– Что… ты… здесь… делаешь… Скандар? – между хриплыми вдохами сердито спросила Бобби.
– Э-эм… – Скандар быстро отвёл глаза от её заплаканного лица. – Я ждал тебя. Я… – Он не договорил. С одной стороны, он не мог её так оставить – но в то же время представлял, как ей сейчас неловко, что её застали в слезах. Он и сам едва верил тому, что видит.
– О, очень… мило… с твоей… стороны, – просипела она.
Скандару её натужное дыхание кое-что напомнило. Как-то раз с папой случилось нечто похожее прямо в супермаркете, когда он узнал, что его уволили с очередной работы.
Выпрямившись, Скандар помчался к шкафу со всем необходимым для ухода за единорогами.
Перерыв несколько полок, он наконец обнаружил под расчёской для хвоста бумажный пакет и ринулся назад.
– Держи, – протянул он его Бобби. – Подыши в него.
Так он и стоял перед ней, неловко переминаясь с ноги на ногу, пока дыхание Бобби – медленно, но верно – не пришло в норму.
– Агх, – тяжело выдохнула она, кладя пакет на солому рядом с собой.
– Ты в порядке? У тебя была паническая атака?
Бобби взяла соломинку и начала ломать её на кусочки.
– Раньше со мной такое случалось постоянно. Перед первым днём в школе, перед тестами, днями рождения, Рождеством, а иногда и без всякой причины. Не знаю, почему так.
– Всё нормально, ты не обязана… – забормотал Скандар.
Она поднялась:
– Это мой первый приступ после приезда на Остров.
– Сегодня большой день, первое практическое занятие, и всё такое, – вырвалось у Скандара. – У меня за завтраком кусок в горло не лез.
Бобби пожала плечами:
– Даже под майонезом? Да уж, ситуация чрезвычайная.
– Эй!
– Идём, нам пора. – Она потянула Ярость от кровавых останков козы.
Скандар покосился на неё:
– Ты же знаешь, что с тобой всё будет в порядке?
– Нет, Скандар, – она ткнула его в грудь, – со мной будет всё зашибенно.
Скандар открыл дверцу и услышал позади шёпот Бобби:
– Скандар, не говори никому, ладно? Я не хочу, чтобы кто-то знал.
– Ладно, – тихо пообещал он.
И так как это была Бобби, ему оставалось лишь гадать, услышал ли он её «спасибо» на самом деле или же ему показалось.
Их единороги на всём длинном пути до выхода из Гнезда, мимо стражей и вниз по крутому склону до тренировочных полей, вели себя нервно. Ярость в какой-то момент выхватила кого-то из травы, и бедный зверёк отчаянно запищал. Негодяй натянул чумбур, а глаза стали то краснеть, то снова чернеть. Скандар хотел погладить его по шее, но…
– Ай! – Он потёр заколовшую от электрического разряда руку.
Бобби засмеялась. Ей явно было лучше, и он не мог этому не радоваться.
– Ярость классно выглядит – опять заставила тебя полночи водить по ней щёткой? – спросил Скандар, зная, что её это раздражает.
– Ничего плохого в том, чтобы одновременно устрашать и поражать красотой, – отбила Бобби и повернула Ярость мордой к Скандару. С носа, из
