Воин сплюнул себе под ноги.
– Вы научились экономить Силу. Вы даже сюда, на это толковище, пришли ножками или прибыли на этих штуках, построенных Мастером. Приплыли на кораблях. А ведь раньше вы могли спокойно переместиться куда угодно за мгновение. Могли превращаться во что угодно: в быков, лебедей, золотой дождь – а, Громовержец? Нам нельзя заводить аватар. Ипостаси безнравственны и опасны, они могут попотчевать любого из нас Кровавой жертвой, как в свое время сделали это с Алым. Значит, нет аватар, нет потока Силы. И есть необходимость собирать ее по глоточкам и тратить по капелькам.
А ведь рядом с нами – столько Силы. Пусть она Черная. Пусть она может превратить любого из нас в Безумного бога. Но если научиться ею управлять? Получать Кровавую жертву, но не взрываться при этом смертью и разрушением, а управлять ею. Управлять ею и управлять миром.
Воин кричал, а остальные боги молчали.
– Я сам, своими руками, вспарываю людей. И приношу их в жертву, чувствую, как Сила идет к идолу, как нагревает его, пропитывает, скапливается в нем. Много силы. И я рано или поздно научусь... Пойму. И тогда вы все прибежите ко мне за этим секретом. Все вместе или по очереди. И каждый из нас сможет двигать светилами и управлять галактикой. Боги молчали.
– Ну и хрен с вами! – выкрикнул Воин и исчез. Через год Громовержец пришел к нему. Поговорить. Сам Громовержец пытался убедить себя в том, что просто следит за Воином. Пытается контролировать. Воин по этому поводу ничего не говорил, только ухмылялся многозначительно. Без намека.
Зрители разошлись, помощники жреца подхватили сброшенный им ритуальный костюм из перьев и тоже удалились, освобождая место для птиц и животных.
– Открыта кормушка для птиц и зверей, – сказал Воин, подходя к Громовержцу.
– Отойдем отсюда, – Громовержец глянул мельком на птиц, слетевшихся к телам, и отвернулся.
– Какие мы все стали нежные! – засмеялся Воин. – Как мы не любим смотреть на кровь и смерть. А раньше.. Я говорю – раньше, до Договора, когда мы только давали указания, пара сотен людей, убитых утром, вовсе не портила нам аппетит в обед. Не так? Ты морщишься при виде десятка убитых уродов, а сам регулярно отправляешь на дно людей, набравшихся смелости или глупости, чтобы пуститься в плавание через океан в Новый мир. В прекрасный новый мир!
Воин, не дожидаясь ответа, прошел вперед по тропе. Громовержец пошел за ним следом. После жертвоприношения Воин всегда шел к реке. Это еще одно, что придется перетерпеть сегодня.
– Ты после того раза с Хозяином... – Воин выделил голосом «Хозяина», но Громовержец, как обычно, не понял, ирония была в этом или что-то другое. – Ты с ним больше не встречался? Тебя не вызывали?
– Нет, – ответил Громовержец.
Издевку в свой адрес он почувствовал, но не отреагировал. Привык.
– И что сейчас делает Хозяин, а вместе с ним и Ловчий, мы с тобой не знаем, – констатировал Воин, – но то, что они должны начать суетиться, знаем наверняка.
Воин оглянулся через плечо. Громовержец неопределенно хмыкнул.
Тропинка вышла к реке.
Воин подошел к берегу, стащил с себя набедренную повязку, заскорузлую от крови жертв. Бросил ее в воду.
– Сегодня мне пришла в голову мысль, – сказал Воин, глядя на то, как повязка медленно плывет по течению. – А что если взять этого моего идола и принести его самого в жертву. Скажем, тебе.
Громовержец оступился, и это выглядело так, будто он шарахнулся от ужаса.
– Не надо так пугаться, – засмеялся Воин. – Не надо. Я просто рассуждаю. Мысль не есть преступление. Я могу сколько угодно говорить, что буду получать Кровавую жертву, но Клятва меня не швырнет в бездну. Вот смотри – Я буду принимать Кровавую жертву! Все сюда, приступайте к разделке! Ну?
Воин демонстративно осмотрел свое тело, попрыгал на месте, словно проверяя – не провалится ли сквозь землю.
– Так вот, о камне. После моих жертвоприношений он пропитался Силой, это даже люди чувствуют. Но если взять, разрушить идол – для бога, для любого бога... Там ведь уже не будет крови. У камня крови нет...
Повязка на воде вздрогнула.
– А вот и рыбки, – сказал Воин. – Приплыли, мои хорошие...
Вода в реке словно закипела, и через несколько мгновений набедренная повязка исчезла.
– Я, пожалуй, искупаюсь, – Воин присел на берегу и соскользнул в воду. – Хорошая вода.
Воин сел на отмели, по пояс в воде. Помыл руки. Зачерпнул воду в пригоршню и омыл лицо, стирая рисунок, положенный жрецу.
– Может, составишь компанию? – предложил Воин. – Это очень тонизирует. Почти как амброзия. Обновляет тело...
Громовержец отвернулся. Он не мог спокойно смотреть... И...
– Хорошо! – вскрикнул Воин. – Вот это – здорово!
Твою мать!
Это скоро кончится, подумал Громовержец. Нужно только подождать. Пока рыбы сейчас жрут тело Воина, пока он с наслаждением терпит эту боль, нужно просто не смотреть на кипящую окровавленную воду. И стараться не слушать, как стонет Воин, как сладострастно он всхлипывает.
Камень. Каменный идол. Действительно, если его разбить, то крови не будет. Громовержец сорвал с дерева лист, смял его в руке и растер между пальцев.
– Зачем? – спросил Воин, застонал, но потом продолжил. – Зачем ты мне рассказал всю эту историю? Про серебро, про людей... Про это... хорошо... про это – ладно, это знают все, а вот про твои переговоры с людьми. И про то, что ты им отдал амброзию. Это разве не нарушение Договора?
Громовержец не ответил.
– Не хочешь – не говори, – сказал Воин. – А мне, пожалуй, хватит.
Послышался плеск, Воин выбирался на берег, подтягиваясь на руках.
– Вот это – самое хорошее, – простонал Воин. – Взамен старой плоти нарастает новая, мускулистая... Лучше рыбок – только бродячие муравьи, но мне их лень искать.
Камень, подумал Громовержец. Заставил себя подумать, чтобы не слышать сейчас голос Воина.
Камень разбивается. Грохот, который перекрывает голос этого безумца. И Сила, запечатанная в камне, освобождается. Очищенная?
Просто поток Силы, чистый и бодрящий, приходит к богу... К нему, Громовержцу. И этой Силы столько, что можно не думать о Договоре, не думать о том, что нет свободы. Можно будет даже уйти Туда, Громовержец посмотрел на небо. На другую звезду. Туда, где никто не слышал о Договоре. Где можно все... Где он будет свободен...
– Вот и всё, – удовлетворенно сказал Воин. – Теперь можно выкурить сигару. Их здорово делают на Острове. Лучше всех.
Воин щелкнул пальцами. Руки были мокрыми, щелчок не получился.
– Руки отсырели, – засмеялся Воин.
Сигару он зажал в зубах. Вытер руки о волосы и еще раз щелкнул пальцами. В воздухе перед сигарой появился огонек, Воин затянулся и лег на берегу, закрыв глаза:
