похожая на скороговорку. Он делает решительный шаг. Вторая рука Кости стремительно вылетает вперёд. В Артёма упирается маленький чёрный зрачок пистолетного дула.
— Я охренел?! Я?! — Костик визжит, срываясь в фальцет. — Думаешь, я не знаю, где ты вчера был?! Решили кинуть меня с дядей Мишей?! Хрен у вас чё получится!
— Погоди, — Артём выставляет перед собой ладони. — Успокойся. Да, я вчера был у твоего шефа, но мы ни о чём не договорились. Он предлагал работать на него, всё верно. Но я ничего ему не ответил, мы ни о чём не договаривались.
— Хватит врать! Я, по-твоему, совсем идиот конченый?!
Артём понимает, что спорить бесполезно. Константин почти невменяем.
— Ладно, что ты хочешь от меня? Что мне сделать? Отпусти Аню, и давай поговорим спокойно.
— Конечно, старичок, поговорим. Ещё как поговорим, но для начала, — Костя хищно ухмыляется, — ты мне отдашь этот свой навигатор! Посмотрим, как вы оба запоёте, когда я вас раком поставлю! Быстро давай его сюда!
Ствол пистолета снова упирается девушке в бок. Артём не раздумывает ни секунды. Отдать самое дорогое ради спасения любимого человека? А как иначе?
— Хорошо, хорошо, только не психуй. Он в куртке, в кармане. Я сейчас возьму её с дивана и протяну тебе. Тогда ты отпустишь Аню, договорились?
— И не вздумай со мной шутить! — Константин с силой тычет пистолетом, и девушка вскрикивает от боли.
Артём отступает чуть назад, наклоняется за курткой. Когда он снова смотрит в коридор, то холодеет от ужаса. За Костиком стоит Сергей Семёнович. Он скалится, обнажая неровные, жёлтые от табака зубы. Галлюцинация сбивает Артёма с толку, мозг очень не вовремя решает подшутить над хозяином. Костя расценивает заминку по-своему. Паранойя в распалённом стимуляторами мозге расцветает невыносимо пышным цветом. Этот грёбаный таксист наверняка что-то придумал. Хочет его обдурить! Но ничего у него не выйдет, сейчас он покажет ему, что с детдомовскими лучше не шутить.
Константин начинает переводить оружие на девушку. Артём видит шторм безумия в глазах бывшего приятеля и понимает, что сейчас произойдёт. Время растягивается густой патокой неизбежных событий. Он швыряет куртку в лицо Константину в надежде, что тот уведёт пистолет в сторону, и кидается вперёд. Грохот выстрела в маленьком коридоре подобен взрыву многотонной бомбы. Аня протяжно кричит, чувствуя нестерпимый жгучий жар, который разрывает её пополам. Она оседает на пол. Артём сбивает Костика с ног. Оба летят в другой конец коридора. Врезаются в дверь ванной, срывая её с петель. Два новых выстрела раскалывают сознание, погружая Артёма во тьму забвения.
Он снова плавает в бесконечной чёрной пустоте. Хотя нет. На этот раз он парит. Дёргается из стороны в сторону, пытаясь сдвинуться с места. Бесполезно. Артём похож на жука, которого подвесили на очень длинных нитях. Вокруг нет ничего. Только ватный мрак. Это невыносимо. Спустя тысячу лет он сходит с ума. Тогда вокруг начинают появляться картинки. Небольшой городок с высоты птичьего полёта. Кажется, это родной Саров. Вот пожилая женщина, она возится в огороде. Поднимает голову вверх, вытирает лоб тыльной стороной ладони. Её рука испачкана в земле. Смотрит прямо на него. Когда-то эта женщина была его мамой. Картинка бледнеет, рвётся и распадётся на части. Теперь перед ним покрытый бордовой тканью гроб. Рядом, вся в чёрном, рыдает она, мама. Падает на колени, обнимает деревянный ящик. Зрелище вызывает мучительную боль. Изображение резко меняется. Под ним коридор съёмной квартиры. На полу лежит, истекая кровью, Аня. Артём рвётся вперёд. Туда, к любимой! Беззвучно кричит, но всё бесполезно. Перед ним вырастают два надгробия. На каждом написаны только имена.
«Артём».
«Анна».
Нет! Он не допустит этого! Нет! Нет! Нет!
Картинки начинают сменять друг друга в хаотичном калейдоскопе.
Опять мама. Надгробие. Умирающая Аня. Надгробие. Мама. Аня. Их бесконечное множество. Они летают вокруг него, как огромные проекции.
Артём напрягает каждую клетку своего тела, тянется к ним. Он должен разбить эти чёртовы слайды! Так не может быть! Так не будет! Словно подчиняясь его невероятному упрямству и злости, невидимые путы начинают слабеть. Лопаются с высоким пронзительным звуком, напоминающим уведомления проклятого навигатора. Наконец-то! Свободен! Артём резко подлетает к изображению с надгробием, со всей силы бьёт по нему ногами. Ещё один удар, и вдребезги разлетается рыдающая мама. С неистовым упоением берсерка он крушит всё вокруг себя.
Так не будет! Нет! Никогда! Он не позволит!
Даже когда рассыпается последняя картинка, Артём не может успокоиться. Бешено озирается по сторонам, высматривая очередную цветастую жертву. Внезапно темнота наполняется низким пульсирующим гулом. Он пробивает его насквозь, заставляет ныть зубы. Артём хватается за голову, ему кажется, что ещё чуть-чуть, и она лопнет от невероятной боли. Опять кричит, но на этот раз его надрывный вопль отдаётся повсюду. Перед ним начинают появляться тёмно-оранжевые буквы, которые складываются в одну короткую надпись.
Смена вероятностей. Новая линия.
Надпись стремительно светлеет, через мгновение уже полыхает нестерпимым белым пожаром. Боль уходит, Артём бессильно роняет руки, и свет поглощает его целиком.
Выздоравливал Артём очень долго и тяжело. Первую неделю постоянно впадал в забытьё, а когда приходил в себя, силился встать и бессвязно что-то бормотал. Колоть успокоительное наблюдающий врач категорически запретил, сердце могло не выдержать. Несколько раз приходили полицейские, но отступали под тяжёлым взглядом дежурной медсестры.
— Да что ж вы за люди-то такие! Человек с того света, можно сказать, вернулся, а вы сразу со своими вопросами лезете! Не велено никого пускать! Все вопросы к Михаилу Александровичу!
Только через десять дней Артём открыл глаза и вполне осмысленно оглядел окружающую обстановку. Светлые стены с ореховыми вставками, чёрный прямоугольник висящего напротив телевизора и небольшой журнальный столик под ним с парой стульев. В палате он лежал один. Самый что ни на есть ВИП.
Широкое окно в полстены полностью закрывали плотные бежевые шторы. Поэтому понять, что сейчас, день или ночь, было невозможно. Несколько длинных узких настенных светильников лишь немного разгоняли царящий в комнате полумрак. Он нащупал под правой рукой коробочку с большой круглой кнопкой и как смог надавил на неё пальцем. Спустя несколько минут в палату заглянула пышная розовощёкая медсестра. Увидела, что Артём на неё смотрит, и заулыбалась.
— Ну наконец-то! Артём Юрьевич, а вы боец!
— Пить, — в горле словно открыли производство наждачной бумаги, но он всё равно просипел ещё раз: — Пить… хочу…
Медсестра подошла, поправила подушки.
— Вот, сразу видно, настоящий мужик. Только очнулся, сразу выпить требует! Но вам пока нельзя, подождите
