Хиса и Тейя, но чаще всего – Маару. Рассказывать кому-то о таких снах было неловко, но вспоминать о них – приятно, как приятно даже просто говорить о женщинах с другими мужчинами. Ном был совсем не прочь поддержать эту тему и давно уже рассказал своему юному другу по секрету полную версию своей истории. Его изгнание с острова Буйволов не было таким уж несправедливым, как уверял всех Ном. Красота и сила молодого Буйвола не оставляли женщин равнодушными, и хотя вождь их племени считал, что Ном пока еще недостоин чести посетить Остров Невест во время Парада лун, его жена считала совсем иначе. Она была уже не так уж молода, но оставалась привлекательной, а главное – страстной. Старый вождь давно наскучил ей, и она сочла Нома неплохой заменой. Их связь продолжалась несколько месяцев, но однажды любовников застали в лесу, и Ному ничего не оставалось, как сбежать, угнать лодку и уплыть, куда глаза глядят.
– Можешь считать меня трусом, – завершил свое признание Ном. – Но вождь наверняка убил бы меня, а я не хотел умирать так, понимаешь? Не в бою, не в драке с сильным врагом, а так позорно. Это ведь не только обидно, это и стыдно, и унизительно, – быть опозоренным и казненным при всех из-за женщины, которая даже не была мне женой…
– Я согласен с тобой, – ответил ему тогда Урод. – И никогда не стану считать тебя трусом. Я слишком хорошо знаю тебя, друг.
Урод говорил эти слова, но в глубине души чувствовал, что думает совсем о другом. О том, как же сильно он завидует Ному. Ему тоже отчаянно, до судорог в бедрах, хотелось, чтобы его выбрала в любовники красивая и пылкая женщина…
И вот, похоже, этот момент настал.
Обычно спать семья укладывалась быстро – сразу после ужина все устраивались на ночлег вокруг костра, и уже вскоре по всей пещере слышался нестройный, но дружный храп. Однако сегодня было такое чувство, что никто в семье не может уснуть, да и не спешит – разговаривают, шутят, смеются, подбрасывают хворост в костер, грохочут зачем-то горшками, ворочаются с боку на бок… Урод, который лег как можно ближе к выходу из пещеры, чтобы улизнуть незаметно для дежурящих у костра, весь извелся от нетерпения. Ждать пришлось столь долго, что уже стало казаться, что все так и не угомонятся до утра. Но наконец-то в пещере воцарилась тишина, и юноша, подождав для верности еще немного, незаметно отполз ко входу. Так и не вставая на ноги, он бесшумно, ползком, выбрался наружу и, только оказавшись достаточно далеко от дома, поднялся и почти опрометью бросился к сгоревшему дереву.
Ночь выдалась лунная и настолько светлая, что Урод сразу подумал: Маару не придет, не захочет, чтобы их увидели. И действительно, девушки не было так долго, что луна уже успела пройти немалый путь по небу, поднялась над самой головой и начала клониться к морю. Сначала юноша, ежась от ночного холода, все еще надеялся, потом надежда постепенно сменилась разочарованием, а затем жгучей обидой. Подумалось, что Маару, возможно, вовсе и не собиралась приходить. Небось, нежится сейчас в пещере в тепле костра и посмеивается над ним! Как хорошо, что у него хватило ума промолчать и не похвастаться Ному, хотя так этого хотелось…
В пещеру этой ночью Урод решил уже не возвращаться, так и остался сидеть на холоде, прислоняюсь спиной к большому камню, у того самого обугленного дерева, которое много лет назад подарило их семье огонь. Он думал, как ему следует теперь поступить с Маару. Просто так спустить ей подобную выходку нельзя. Он Лев, он не позволит смеяться над собой даже женщине. Тем более женщине. Он обязательно придумает, как ей отомстить, он… Внезапно сердитые мысли прервал тихий шорох – еле слышный, но чуткое ухо молодого охотника его все же уловило. Юноша встрепенулся, вскочил на ноги… И уже через мгновение рядом с ним появилась, словно возникла из ночной мглы, Маару. Сердце Урода заколотилось так, будто вознамерилось сломать изнутри грудную клетку и вырваться на свободу.
– Ты все-таки пришла… – пробормотали он, делая шаг ей навстречу. – Но почему так долго…
– Тс-с-с! – она закрыла ему рот ладонью, пахнущей сладко, как цветы диоки. Глаза Маару горели во мраке гораздо ярче, чем звезды. – Молчи. Не надо ничего говорить…
Урод не стал спорить, на несколько счастливых мгновений подчинился ей и нисколько об этом не пожалел.
Все оказалось до смешного просто, намного проще, чем он думал. И, пожалуй, не менее приятно, чем ему представлялось, разве что закончилось слишком быстро. Оторвавшись друг от друга, они еще долго восстанавливали сбившееся дыхание, после чего Урод спросил:
– Это у тебя не впервые, верно?
Маару не ответила. Выскользнула из его объятий, поправила одежду и волосы и лишь после этого прошептала:
– Только не смей никому говорить. Особенно Тейе. И Хисе. И Ному… Да вообще никому.
– А то что? – ухмыльнулся Урод.
Еще никогда в жизни он настолько не чувствовал себя победителем. Даже когда добыл огонь для семьи и убил живоеда, он не гордился собой так, как в эту ночь, когда наконец-то стал мужчиной.
– А то это больше никогда не повторится, – ответила девушка с головой Обезьяны.
– А если не скажу, то повторится? – голос предательски дрогнул, безжалостно выдав то, что его хозяин мгновенно превратился из торжествующего победителя в жалкого просителя, умоляющего свою госпожу о новом свидании.
– Посмотрим…
И тайное свидание повторилось – еще раз, потом еще, и еще. Правда, встречались они далеко не так часто, как хотелось Уроду. Между ними вообще все происходило не так, как ему хотелось. Маару назначала свидания сама, – когда хотела, постоянно опаздывала на них, а несколько раз и вовсе не явилась.
– Почему ты не пришла? – допытывался потом Урод, едва им удавалось остаться – наедине.
Девушка на это лишь пожимала плечами:
– Раздумала.
Урода это бесило. Он помнил, что мать никогда не отказывала отцу в близости, и сказал об этом Маару.
Та лишь фыркнула:
– Я тебе не жена.
– А стала бы ею? – сам не зная зачем, спросил он. Урод был почти уверен, что этот вопрос останется без ответа, но Маару откликнулась мгновенно:
– Тебе все равно нельзя жениться. Ты не прошел испытаний.
– И что? – возразил он. – Здесь, на нашем острове, не действуют общие законы Боудики. Ни в каком клане союз Догура и Хисы никто бы не признал, а здесь они муж и жена.
– Так ты предлагаешь мне стать твоей женой? – с усмешкой
