издала какой-то утробный смех. Она попыталась скрыть фырканье за истошным ржанием, но я ее раскусила, потому в отместку животному злорадству посильнее вонзила пятки ей в бока.
Она снова фыркнула, закатила глаза и прищурившись посмотрела в мою сторону.
Я не обратила внимания.
– Я бы с тобой поспорила, – не уступала я Калдамиру. – Это не одно и то же!
– Вообще-то… одно и то же. Пусть ты извлечешь урок, Делфина из Алдерии: никогда не соглашайся на условия фейри, если только не заключаешь сделку.
Я смотрела вперед. Голос не дрогнул:
– Верно, и никогда не заключай сделок с фейри.
– Вот видишь, ты быстро учишься.
Легкая улыбка тронула уголки моего рта.
Ах, если бы он… знал.
Может, я и не получила от Калдамира прямого ответа, но мой вполне ожидаемый вопрос нарушил неприятно затянувшуюся тишину. Благодаря смешкам и остро́там принцев мы застали вечер намного быстрее, чем ожидалось, и вот уже прямо перед нами садилось уставшее солнце.
Магия Мидсоммар истлела, но отголоски ее вибраций все еще ощущались. Удивительно было не то, как скоро я привыкла к волшебству леса, а как незаметно он, утратив свои отличия от простых дремучих чащоб, стал непримечательным, обыденным. По сравнению с теми, что росли в человеческом мире, этот походил на сказочную страну. Деревья по-прежнему нависали над нами, словно огромные чудовища, охранявшие повороты витиеватой тропинки. Птицы невероятно пестрых и броских расцветок порхали над нашими головами. Звонкими голубыми струйками журчал узкий ручеек.
В воздухе витала надежда. Она тревожила меня и обжигала так, как на то не был способен самый яркий огонь. Весь день я ловила на себе подозрительные взгляды трех мужчин-фейри. Лица Калдамира при всем желании увидеть не удавалось, но я чувствовала, как перехватывает его дыхание и как учащается сердцебиение в его груди, и даже… Как нарастало напряжение в его штанах, когда фейри время от времени прижимался к моей пояснице, до той поры, пока у него не получалось снова взять себя в руки.
С Армином дело обстояло иначе. Каждый раз, когда я ловила на себе его стеснительный взгляд, на его лице отражалось чувство вины. Наверное, вины за мое похищение. Затем за то, что ему было тяжело скрыть румянец, приливший к щекам. За неясное предвкушение. Я бы прочла этот взгляд тут же, если бы нависшей над моей головой секирой не висела мысль, что именно моей жизнью они хотели расплатиться за магию.
Взгляд Тетиса, посматривавшего периодически на меня, казался не менее озадаченным.
Большую часть времени выражение лица Тетиса оставалось неизменным, как будто он вспомнил секрет, которым не собирался ни с кем делиться. Это было лицо мужчины, дразнящего девушку некой тайной, известной только ему… И все же такой мужчина прекрасно знает, что ты бы все отдала за то, чтобы тайное стало явным и для тебя.
Но между нами секрета не существовало: мы оба все помнили.
И каждый раз, когда я ловила его испытывающий взгляд, пока принц Морского двора разглядывал меня меж деревьев, разделявших нас на извилистой тропинке, выражение его лица становилось все более задумчивым. Оно исчезало так же быстро, как и появлялось. Меркло всякий раз, когда он понимал, что его застигли врасплох. В такие моменты, какими бы краткими они ни были, я скучала по его едкой усмешке. Лицо Тетиса было создано для веселья, а не для смущенных, омраченных грустью взглядов, которыми золотоносный принц рассматривал меня от случая к случаю.
Если бы не тело Калдамира, поддерживающее меня, мне бы потребовалась остановка на ночь задолго до того, как мы сделали привал. Когда Калдамир призвал остановиться, чтобы разбить лагерь, я уже давно бросила попытки не опираться на него и практически уснула, откинувшись на его твердую, как прочная каменная стена, грудь.
Именно по этой причине мне не удалось услышать знакомый шум – первый признак того, что случилось нечто неладное. Бесцеремонное исчезновение опоры за моей спиной вырвало меня из полудремы: Калдамир уже спрыгнул на землю и принялся отвязывать наш багаж.
Но второй знак не был упущен из виду. Пока фейри были поглощены подготовкой привала, я принялась лениво осматривать окружавший нас лес. Все в Аварате выглядело так, будто я прямо сейчас засмотрелась в зеркало, проникнув за его тонкую грань стекла. Волшебный мир был пугающе похож на мой, но чего-то все же не хватало. И дело было не только во внешнем виде: запах, атмосфера и даже то, как ощущался содрогавшийся от едва уловимой магии воздух.
Имелась только возможность представить, каким был этот мир до того, как его покинули прежде вездесущие чары.
Как раз когда я осматривалась, заметила ее – тень, мелькнувшую между близко растущих друг к другу деревьев. Она была почти за пределами видимости, и я даже задумалась: правда ли что-то видела или это был плод моего воображения?
Но вот шум мне точно не послышался. Так же, как не послышался и хруст веток, секундой позже донесшийся с той же стороны, и то, как взлетели птицы, чьи недовольные пронзительные крики пронеслись по лесу.
– Калдамир…
Он тут же оказался рядом со мной.
– Что такое?
Его озабоченность была почти очаровательной ровно до того момента, пока я не подняла руку и не указала вглубь леса.
– За нами следят.
Трое фейри, Калдамир, Армин и Тетис, без промедления приняли мои слова во внимание.
Пока Армин и Тетис вынимали оружие, Калдамир рывком снял меня со спины Ринн и приказал оставаться возле нее. Три лошади сгрудились вокруг меня, своими массивными телами создав живую стену.
Калдамир схватил длинный меч и встал рядом с Армином, державшим молот, и Тетисом, имевшим при себе парные клинки. Снова послышался шорох, но на этот раз он раздался ближе и с противоположной стороны. Не успели юноши обернуться, как снова нечто начало шуметь, предположительно откуда-то слева. Затем уже справа.
С каждым разом оно ощутимо приближалось, двигаясь быстрее, чем фейри успевали среагировать.
– Защищайте Делф, – приказал Калдамир, и они втроем окружили лошадей, повернувшись спинами к центру. – Кажется, это отродье… может, не одно.
Отродье. В Алдерии мне рассказывали о них сказки. То были создания прямиком из царства кошмаров, наделенные нечеловеческими силами, размерами и умом, одержимые жаждой разрушения. Они сопровождали фейри, когда те впервые явились в наши земли, посеяв многочисленные распри во враждующих дворах. Отродья сверкали зубами и когтями, предназначенными незначительным движением разорвать человека в клочья.
Но, как и фейри, отродья давно
