этом ты похож на отца. Арон не умел бояться по-настоящему.
Ночь еще длилась. Скоро начнется первая снежная буря, даже без Волны Мэа-таэль знал о ее приближении. Знал по тому, как привычно покалывало кожу на ладонях, как изменился воздух, примешав к обычным степным запахам новый, ядовито-снежный. Конечно, ни кочевникам, ни местным животным и птицам яд бурь был не страшен. Только чужакам.
Впрочем, даже рожденные в Великой Степи люди избегали попадаться на пути таких бурь. Не нужен яд, чтобы во время метели потерять дорогу, лишиться коня и в конце концов погибнуть.
Вот в воздухе появились первые снежинки, пока безвредные. Мэа-таэль подставил ладонь, ловя их, и от человеческого тепла они растеклись каплями.
Встречи с матерью он не ожидал, и сейчас в душе царил разброд. Вновь всколыхнулось застарелое чувство вины – из-за него она погибла. Вновь Мэа-таэль прошептал старую клятву отомстить отцу; не убить – материнский запрет держал крепко, – но превратить его жизнь в пытку. Эльфы ведь живут долго, так пусть и он живет и мучается. Мэа-таэль позаботится об этом.
Почти все было продумано, план почти готов к запуску. Оставались лишь немногие мелочи, детали.
Снег пошел гуще, ядом запахло сильнее. Надо было подняться наверх, закрыть ставни, если Альмар еще не догадался это сделать.
Губы Мэа-таэля тронула невеселая усмешка – мальчик одновременно и походил и не походил на своего отца. Вот он заподозрил, что те, кто набивались к нему в друзья, на самом деле пытались заманить его в ловушку, пытались убить – и что? Где гнев? Где желание поквитаться? Мэа-таэль увидел тогда в его глазах лишь недоумение – за что? Увидел растерянность – чего ждать дальше?
Слишком мягок, слишком… не мстителен.
Арон нет, Арон был не таков. Все зло, сделанное ему, он запоминал надолго – и отвечал тем же. Не в мелочах – мелочные прегрешения против себя он прощал легко, – но в серьезных делах. А попытка заманить в ловушку была делом серьезным.
Господин Митрил остался стоять внизу, о чем-то вновь задумавшись, и Альмар поторопился наверх. Потусторонний свет от Волны ушел, когда армия духов устремилась дальше, но луна то и дело пробивалась сквозь полосы облаков, позволив мальчику разглядеть то, что дала ему Нита.
Ремешок.
Короткий тонкий кожаный ремешок, порядком потрепанный на краях. Для амулета он выглядел слишком… Разве бывают настолько неказистые амулеты?
Альмар повертел ремешок в руках, прикидывая, что с ним делать. Потом снял сапог, закатал штанину и повязал амулет вокруг щиколотки. Незаметно и не потеряется. Знать бы еще, какой от него толк.
Потом Альмар свернулся на циновке, служившей ему вместо постели, натянул повыше одеяло. О многом хотелось подумать, но сон манил сильнее…
В небе вновь рядом стояли солнце и луна. И вновь куда-то вдаль шли люди, покрытые серебристым налетом, таким же, какой был на черепах бесов, найденных в степи.
Людей было много. Невообразимо много. Альмар стоял на холме – единственном холме на этой бесконечной равнине, и смотрел на человеческую вереницу, которая начиналась за одним горизонтом и уходила к другому.
Ядовитую снежную бурю Альмар проспал. Когда проснулся, солнце уже выпарило весь снег и даже подсушило землю, словно забыв, что лето уже кончилось, а осенью светить так жарко не положено.
– До следующей Волны пара недель. – Задумчивость господина Митрила за ночь не рассеялась. – Этого слишком мало, чтобы успеть доехать до ближайшего племени, на территории которого тоже есть Хранимое место. Когда вернемся в становище, будь втройне осторожен и не верь никому, ни детям, ни взрослым.
– Вы действительно думаете, что меня хотели убить? Что это была не случайность?
– Лучше предположить худшее и ошибиться, чем погибнуть из-за доверчивости.
Глава 29
Расслабился. Привык, что все в порядке. Уверился, что мальчику пока ничего не грозит.
Дурак. Трижды дурак…
Впрочем, в том, чтобы ругать себя, смысла не было. Если Альмар только что едва избежал смерти – а иначе истолковать случившееся Арон не мог, – значит, что-то изменилось. Могла ли опасность повториться?
Сейчас внутренний горизонт Арона очистился, но это ничего не значило. К сожалению, его чутье не могло заглядывать в отдаленное будущее. Оно видело только непосредственную опасность, только то, что подошло уже близко.
Перстень с рубином Арон убирать не стал, надел на палец – вряд ли кто-нибудь из отряда или Вольных посмеет обокрасть Темного мага с его репутацией. Поднялся. Под ногами хрустнули стебли травы, все еще ломкие ото льда. Жрицы Старшей крови из клана Тонгил могли призывать лед по собственному желанию, у обычных мужчин и женщин это получалось лишь как у него сейчас – помимо воли, в моменты сильного душевного напряжения. Прежде такое происходило с ним лишь считаные разы.
Как всегда бывало в сложной ситуации, разум работал в несколько раз быстрее обычного, подбирая варианты, рассматривая, отбрасывая. Снова и снова, пока не осталось лишь несколько подходящих.
Неподалеку вертелись мальчишки-оборотни, такие же любопытные, как и обычные человеческие. Арон подозвал ближайшего и велел проводить себя к вождю.
– Нет, ни у кого из наших соседей не гостят Темные маги. – Вождь покачал головой на его вопрос. – Последние месяцы, после вашей… э-э-э… гибели, все было тихо. Темные сидят в своих владениях и ни во что не вмешиваются.
При описании притихших магов в голосе вождя проскользнуло презрение, но вряд ли оно было заслуженным. Арон был более чем уверен, что Темные притаились не из-за страха. Скорее всего, они делали то, что умели так же хорошо, как творить магию, – плели интриги.
Но сейчас это было не важно. Отсутствие взрослых Темных, из которых он мог бы вытрясти нужную информацию, означало, что Арону оставался только один вариант.
Оборотненок, проводивший мага к вождю, охотно согласился найти Есиро по следу. Особенно его вдохновила на это серебряная монетка, которую Арон достал из кошелька. Пытаться самостоятельно обнаружить шамана Арон не стал. Во-первых, его недавно обретенный нюх все же уступал волчьему. Во-вторых, отчего-то не хотелось показывать эту новую способность Вольным. Не то чтобы Арон видел в этом какую-то опасность, просто не хотелось.
Есиро, к счастью, в человеческом облике, обнаружился спустя два часа за дальним холмом. Шаман сидел на дне оврага и задумчиво следил за течением ручья.
– Мне нужна твоя помощь.
Есиро отвел взгляд от плывущих по воде листьев и заморгал, будто разбуженный.
– Помощь?
– Шаманы Великой Степи умеют говорить с внутренним разумом человека. Ты умеешь?
– Я умею лечить безумие, если ты об этом. Умею лечить у наших. Смог бы, наверное, и у людей. Но ты же маг. У вас, магов, ум устроен иначе и безумие другое.
– Я пока что в здравом уме. – Арон криво улыбнулся. – Мне просто нужно попасть внутрь своей памяти. Есть знания, важные знания, которые я забыл.
Довериться чужаку…
Чутье молчало, не видя в Есиро опасности, но ведь оно молчало и с Мэа-таэлем.
Нет, Арон солгал, он определенно не был в здравом уме, решив довериться чужаку. Но Рикард… Альмар…
– Ты
