— Если о моем участии в обряде узнают другие Равновесники, то меня запросто выгонят из Ордена, — огорченно говорил Тотлант, пока мы коротали время у костерка. — Я понимаю, что существование мира невозможно без великих сил Черного и Белого и что каждая имеет право на проповедь своих догматов.
— Вот оно как? — я повернулся к Ангильберту и спросил: — Скажи, каков же главный догмат Тьмы? Обычно Тьму сопоставляют со всяческими ужасами, клыкастыми демонами, смертью…
— Порядок. Порядок и упорядоченность, без которых жизнь немыслима, — не задумываясь, ответил колдун. — Светлые полагают, что основа жизни состоит в так называемой «свободе». Неограниченная свобода ведет к хаосу, мы же выступаем за разумное ограничение оной, дабы хаоса не допустить. Вот скажи, уважаемый барон, что бы произошло с нашей Аквилонией, окажись каждый обитатель королевства полностью свободен от ограничений, которые на него накладывают законы и мораль? Представь, что каждый человек получил свободу в желаниях и действиях. Один захочет стать королем, другой — богатым купцом, третий герцогом. Какой-нибудь захудалый кмет из владений баронов Юсдалей возжаждет сам стать бароном и выгонит твою семью из фамильного замка, каждый нищеброд из трущоб Тарантии загорится желанием запустить руку в государственную казну… И так далее. Каков же результат? Хаос, крушение миропорядка, гибель цивилизации. Свобода всегда должна быть ограничена разумной властью.
— Идея вполне рациональная, — согласился я. — Как тогда увязать ваши более чем благоразумные цели с неимоверным страхом, который вызывает у людей одно лишь упоминание о конклаве Черного Круга?
— Во многом мы сами виноваты… — удрученно сказал Ангильберт. — Каждый человек подвержен искушениям властью, золотом и могуществом. Именно в нашем конклаве чаще всего встречаются отпетые негодяи. Почему? Да потому, что магам Тьмы не возбраняется пользоваться ради достижения целей Ордена любыми средствами, включая обращение к невероятной мощи Черной Бездны, обители Первородного Зла. Не думайте, мы не исповедуем Зло, мы лишь иногда пользуемся силой, которое оно порождает, ради достижения своих целей. Так вот — обуянный честолюбием маг Тьмы может прибегать к помощи Владык Бездны настолько часто и так неразборчиво, что однажды превращается в проводник чистого Зла, а не Тьмы.
— Разве эти понятия не равноценны? — вопросил Доран. — Я всегда полагал, будто Тьма и есть Зло, а равно и наоборот!
— Ничего подобного, — вступился за Ангильберта стигиец. — Различайте смысл, который скрывают слова! Черное — одна из красок мира, изначально заложенная во Вселенную при акте Сотворения, неотъемлемая часть Универсума! А Первородное Зло — это даже не Хаос, это стихия полнейшего и бесповоротного уничтожения всего сущего, пустота, ничто, отсутствие жизни! Если однажды Врата Бездны откроются, погибнет всё — Черное, Белое, Алое… Эти три краски в той или иной форме исповедуют развитие жизни, а Бездна и ее Повелители готовы навсегда оборвать строительство мироздания и наслаждаться чистой пустотой. Поняли, о чем я говорю?
— Кажется, да, — ответил я. — Следовательно, цель Темных магов — порядок, который можно достичь через обретение безграничной власти?
— Не совсем точная формула, но в принципе верная, — кивнул Ангильберт. — Кстати, есть одна деталь, в которую я вас еще не посвятил…
Колдун нагнулся, рванул ремешки на своем походном мешке и вынул крупный — с кулак — кристалл горного хрусталя тщательно ограненный в форме чуть уплощенного шара. Показал нам.
— Лич, вульгарно именуемый «живым скелетом», не является носителем духа, — сказал колдун в ответ на наши вопросительные взгляды. — Душа не может помещаться в мертвых костях. При создании личей обычно используются подобные кристаллы — именно в такой камень заключается душа человека, дракона или любого другого существа и посредством камня воплощенное тело может быть управляемо…
Мне стало не по себе. Я начал понимать.
— То есть, ты хочешь заключить сущность Нидхогга в кристалл и потом управлять драконом-личем?
— Еще можно вышвырнуть камень в море, закопать, оставить в тайной пещере, — безразлично ответствовал Ангильберт. — Тогда дракон будет принадлежать лишь самому себе. Кстати, луна восходит… Скоро полночь. Тотлант, начинаем?
Стигиец поежился и мелко кивнул.
Меня и Дорана вежливо попросили отойти подальше во избежание неприятных последствий — с магией шутки плохи. На всякий случай я потрогал амулет, подаренный ведьмой Алафридой сегодня днем: якобы, литая фигурка собаки на тонкой веревочке могла уберечь меня от злых духов, способных вырваться из Бездны. Серебряная собачка оказалась неожиданно холодной.
Мы заранее соорудили некое подобие алтаря — просто взгромоздили друг на друга три плоских валуна. Рядом панически блеял отловленный вояками Гебериха горный баран — для открытия Врат Бездны необходимо подарить ее духам живое существо. Хорошо хоть не человека!
Мы с Дораном укрылись за камнями в пятидесяти шагах от главного места действия. Обзор замечательный. Каменистая площадка освещена магическими шариками-фонарями, запущенными высоко в воздух Тотлантом и Ангильбертом. Возле неуклюжего алтаря поднимается целая гора костей снежных слонов. На самом алтаре мерцает холодной синевой хрустальный шар.
Вначале я предполагал, что начало церемонии будет обставлено со всем мрачным шиком, присущим Темной магии — искры, заунывные песнопения, мечущиеся уродливые тени… Обычно именно так представляются непосвященным обряды последователей Сета Змеенога, большого любителя порядка и упорядоченности.
Реальность и вымысел, как известно, несовместимы.
Обоих магов окутал малиновый с ярко-фиолетовыми змейками защитный ореол — они оказались внутри коконов волшебной силы, способных оборонить человека от ледяного дыхания Бездны. Засим Ангильберт подошел к рвущемуся с привязи барану и метнул в него тонкую зеленоватую молнию — животное успокоилось и тупо последовало за колдуном. Теперь-то я понял, что означает выражение «вести на убой»!
— Ух, ты… Здорово… — бормотал Доран, который, судя по всему, ничуть за себя не боялся. Как человек практический, толстяк не верил в опасность магии. — Смотри, смотри! Барана режут! Ну, сейчас начнется!..
Жертвенный нож рассек шею барашка, кровь хлынула на алтарь и покрыла округлый кристалл. Насколько я сумел разглядеть, Ангильберт просто бормотал заклинания, а Тотлант стоял немного позади и поддерживал защитную оболочку, которая теперь накрыла двух магов ярким куполом.
