— Живы, — подтвердил Хасти и уточнил: — пока еще живы. Впрочем, это только осложняет дело.
Он двумя пальцами поднял лежавший перед ним на столе тонкий шнурок из серебряных нитей, в пару локтей длиной, и подбросил его под потолок. Шнурок ударился о днище черной саэты и начал падать, но над столом вдруг повис без видимой опоры и закружился, свиваясь спиралью, подобно змее, танцующей на собственном хвосте. Одноглазый провел ладонью вдоль удивительной нити, и та украсилась поблескивающими кристаллами всех цветов радуги.
— Предположим, это — время, — сообщил маг своим удивленным и настороженным слушателям. — Вернее, его небольшой отрезок. На самом деле оно похоже на текущую воду, но, думаю, спираль будет вам более понятна. Камни — события, происходившие в прошлом. Скажем, вот этот — год твоего рождения, — он чуть кивнул в сторону аквилонского монарха, и тут же один из камешков на верхнем конце шнурка вспыхнул синей искрой. — А этот — год основания Кордавы, — теперь блеснул желтый топаз двумя или тремя витками ниже. — Вот падение Кхарии и приход с Полуночи людских племен, — алый блик в середине вращающейся спирали. — Многое сокращено и убрано, поскольку не имеет отношения к нашим нынешним трудностям, и теперь протяженность этой ленты составляет около восьми тысячелетий. Наверху — сегодняшний день, где пребываем мы все, — он дотронулся до изумруда, полыхнувшего весенней листвой, — внизу — дни гибели альбийских королевств, — нестерпимо яркие переливы граней крохотного алмаза.
Айлэ вдруг обнаружила, что каждый вздох дается ей с небывалым трудом, а в уши словно натолкали кипу хлопчатой ваты. Размеренная речь Хасти с трудом пробивалась к ее сознанию, и ей пришлось отчаянно затрясти головой, чтобы как следует расслышать слова мага. Она вдруг поняла, каков будет ответ Хасти на заданный ею сегодня утром вопрос. И Конан тоже понял — медленно, как во сне, он начал вставать со скамьи.
Слова падали, как налитые свинцом:
— По причинам, о которых я не берусь судить и которые выше моего разумения, Врата соединили не только пространство, но и время. Коннахар, сын Конана, пребывает не «где», а «когда». Семь тысяч восемьсот пятьдесят три года назад.
— То есть крепость, увиденная Айлэ — это именно то, о чем я думаю? — разбил наступившую гробовую тишину Рейе да Кадена. — Легендарная Долина Вулканов, Тройное Единство и Война Света? Великие небеса… Может ли быть хуже…
— Может, — на мгновение лицо Хасти исказила короткая судорога. — Госпожа Айлэ утверждает, якобы слышала упоминание о штурме Серебряных Пиков. Это означает, что грядущая ночь станет для Цитадели последней. Исенна Безумец, предводитель завоевателей, выпустит на волю силы, с которыми не сумеет справиться. Погибнут все, и победители, и побежденные. Целый горный кряж с прилегающими землями погрузится в волны океана. Землетрясение разрушит множество поселений как поблизости, так и вдалеке от крепости. Уцелеет разве что горстка беглецов, покинувших поле боя несколькими днями ранее.
— Прикончить бы тебя за такие выходки, — мертвым голосом проронил король Аквилонии. — И что, теперь ничего нельзя поделать? Они так и останутся подыхать в этой… — варвар еле удержался от крепкого словца, — …в этой крепости? Имей в виду, ответ «не знаю» меня не устраивает. Ты это заварил — тебе и расхлебывать.
Со стоическим видом проглотив оскорбление, магик вернулся к кружащейся спирали, бросавшей на стены радужные отсветы и слегка позванивавшей. Какое-то время — показавшееся боровшейся с приступами дурноты Айлэ целой вечностью — он искоса разглядывал зачарованную нить, затем нехотя заговорил:
— Есть возможность… Даже не возможность, предположение… Однажды мне в руки попал трактат, создатель которого сравнивал время с бесконечной винтовой лестницей. Он утверждал, будто нашел способ спуститься вниз по ступенькам, переходя с этажа на этаж, — на вершине спирали зародилась яркая голубая капля и заскользила по скручивающимся виткам. Вначале она двигалась довольно бойко, потом все медленнее и застыла, не преодолев и половины серебряного шнурка. — Те, кто пытался совершить это деяние, неизбежно застревали в каком-нибудь из веков, ибо река времени обладает неким сопротивлением и препятствует движению чужеродных предметов. В точности лодка, идущая против течения.
Капля померцала и растаяла, чтобы спустя мгновение вновь появиться рядом с изумрудом, символизирующим лето 1313 года по основанию Аквилонии.
— Тогда мне подумалось, что не обязательно вышагивать по всем тысячам тысяч ступенек минувших лет. Проще использовать более короткий путь, — повинуясь легкому движению указательного пальца чародея, голубая искорка спрыгнула со своего места и под общий вздох полетела вниз, с легкостью минуя столетия и тысячелетия. За ней тянулась еле различимая глазом нить вроде паутинной. Капля достигла нижних витков, на миг коснулась алмаза и взвилась обратно, точно притягиваемая некоей силой. Спираль распрямилась, зависнув в воздухе небывалой стрелой, усыпанной драгоценными камнями, и шлепнулась на стол, вновь обратившись серебряной канителью. — Примерно вот так. Падающий вниз предмет скользит вдоль витков потока времен и возвращается назад, стремясь вернуться к исходному состоянию. Не долгий спуск по лестнице, но прыжок в лестничный проем.
— И это действует? — Делле следил за происходящим восторженно расширенными глазами. Казалось, он позабыл о причинах, собравшей здесь всех этих людей, и о плачевной участи Коннахара — куда больше его занимали творившиеся рядом чудеса, настоящие, которые можно вновь и вновь переосмысливать, стремясь достигнуть важнейшего — понять, каким образом они происходят.
— Никогда не проверял, — честно признался Хасти. — Собственно, это было придумано исключительно ради умственного развлечения. Слишком велика вероятность того, что связующая нить не выдержит и удерживаемое ею тело канет в глубины Бесконечности. Слишком огромно количество Силы, необходимое для победы над временем. Да и зачем? Ради чего? Загадки прошлого не настолько занимали меня, чтобы рисковать из-за них жизнью.
— Но ведь можно изменить саму историю! — воскликнул Делле, всплеснув руками. — Вспомним сравнительно недавние события в Немедии. Что, если убить Тараска Эльсдорфа и Менхотепа Стигийца еще до того, как они узурпируют трон? Тысячи людей были бы спасены, король Нимед прожил бы еще долгую жизнь, а семейство Эрде…
— И некий Конан из Киммерии не встретил бы некую Дженну Сольскель, и Коннахар, их сын, не появился бы на свет, — перебил одноглазый маг. — И Меланталь Фриерра не стала бы женой Райана Монброна, и мы не сидели бы сейчас здесь, а Проклятие Безумца по-прежнему тяготело бы над Рабирами. Именно поэтому однажды и навсегда я запретил себе даже думать о путешествиях в прошлое.
