Коварные Земли - Стейси Мэри Браун

Я замерла и пристально вгляделась в ее лицо, увидев за маской правду.

– Ты влюблена в него.

– Я люблю лишь это место. Мне не нужно сердце. Я усвоила этот урок давным-давно. – Китти посмотрела на меня. – Но позволь мне тебя предупредить – нет ничего хуже, чем любить мужчину, который никогда тебя не полюбит. Наихудший вид пытки. Ты привыкаешь, стремишься к нему и жаждешь больше жизни, но не знаешь, как остановиться. Тебе это не нужно. – Она коснулась моей руки, наклонив голову. – Хотя, вероятно, в этот раз осторожным следует быть ему. – Она пробежала по мне взглядом. – Я пришлю тебе одежду.

Я следила за ней до тех пор, пока Китти не скрылась из виду, ее предупреждение казалось весомым.

Поднимаясь по ступенькам, я оглядывалась по сторонам. Никогда не думала, что вернусь сюда. Я находилась здесь месяц назад, а казалось, прошли годы.

Все изменилось с того момента, как я впервые поднялась по этой лестнице. Тогда я мечтала вернуться домой – к своей жизни, к Кейдену, веря, что смогу снова стать счастливой. Теперь у меня не было ни дома, ни семьи, к кому бы я могла вернуться. Я стала предателем для своего народа, и мне больше не рады.

Бездомная сирота без гроша в кармане.

Вздохнув, я направилась в комнату, где находился Уорик.

Какая бы связь между нами ни существовала, она пугала меня и вызывала гнев – ведь мне было комфортно с ней. За это что-то цеплялась моя душа, что заставляло меня желать разорвать эту связь. На моих эмоциях играл не только страх перед неизвестностью или тем, что я потеряла сегодня, но и ощущение – меня тянуло в комнату дальше по коридору. Я чувствовала мужчину. Видела его. Даже не находясь там, я знала, что на столе стоит полупустая бутылка палинки, в мусорке валяются коробки из-под еды, а на стуле висит куртка.

Уорик из тех, к кому нельзя привязываться. Он сама смерть. Одинокий волк. Злой и жестокий.

«Наихудший вид пытки. Ты привыкаешь, стремишься к нему и жаждешь больше жизни, но не знаешь, как остановиться. Тебе это не нужно».

Деревянные доски заскрипели под босыми ногами, когда я вошла в комнату. Затхлый запах так сильно въелся в стены, что ни один весенний ветерок не смог бы его выветрить. Грех запятнал пол и стены, мебель, да и само здание.

Уорик стоял спиной и смотрел в окно. Руки были на бедрах, плечи напряжены. Футболка облепила спину, и с каждым размеренным вдохом его мышцы напрягались.

Издав щелчок, за мной закрылась дверь, и мы остались вдвоем в крошечной комнате. Уорик поглощал каждую молекулу, каждый вдох, собирал все это вместе и прижимал ко мне, словно мог занять все пространство.

Я подняла подбородок, не позволяя ему завладеть тем немногим, что у меня осталось. Уорик принюхался – тишина ощутимо повисла в воздухе.

Что-то помогло мне пробиться в ощущения Уорика – я могла чувствовать его гнев и негодование. Казалось, эти обрушившиеся чувства обвились вокруг моей шеи петлей.

Уорик застонал и выпрямил плечи.

– Прекрати, – сказал он так тихо, что слово почти затерялось в воздухе.

Я удвоила усилия, забирая у него то, что прорывалось ко мне.

– Прекрати, – снова повторил он и напрягся, но в то же время его влияние расширилось.

– Ты можешь это чувствовать?

На самом деле это было утверждение. Я сделала шаг, представляя, как мои пальцы скользят по его спине. Я ощущала ткань его футболки, напряжение его мышц от моего прикосновения.

– Я. Сказал. Прекрати.

Он резко повернул голову ко мне и оскалился.

– Как?

Я продолжала. Придвинулась ближе, чувствуя, как его пульс бьется на моих невидимых пальцах. Я ощущала его тревогу и раздражение.

Моментально, будто щелкнул выключатель, Уорик прыгнул вперед и обхватил меня рукой за шею, как удав, прижав к стене. Огонь пробежал по моим венам – ненависть и похоть смешались внутри.

– Я сказал прекрати.

Его глаза прожигали темную комнату, губы находились рядом с моими, он сильно сжимал мое горло.

– Ты не смеешь указывать, что мне делать, – усмехнулась я.

Каждая клеточка моего тела пылала жизнью, впитывая его сексуальный запах, тепло и ярость.

– Может, тебе стоит послушаться хоть раз. – Уорик придвинулся ближе, пышная юбка не давала ему прижаться ко мне, но каким-то образом он все равно вторгся в мое пространство. Я ощущала его тяжелый, пульсирующий член. – Тогда, возможно, мне не пришлось бы снова спасать твою задницу, принцесса.

Гнев взорвался внутри меня, как фейерверк. На губах Уорика появилась самодовольная ухмылка.

– Отвали к черту. – Я толкнула его в грудь, так и не сдвинув. – Я не просила меня спасать. – Я снова попыталась его оттолкнуть, но ничего не вышло. – Мне не нужна была твоя помощь.

– Правда? – Свободной рукой он поймал мои размахивающие руки и прижал к дереву. – Тогда зачем ты звала меня?

– Я не делала это специально, – кипела я, пытаясь сопротивляться, – отпусти меня.

– Если бы ты действительно хотела этого, я бы так и сделал, – Уорик плотнее прижал меня к стене, его большой палец скользнул по моему горлу, а губы по уху. Желание разгорелось, соски затвердели от его напора. Я мрачно усмехнулась. Мое тело предавало меня. – Так я и думал. Нравится тебе это или нет, но я знаю, чего ты хочешь, Ковач. Грубо и грязно. Даже если пока ты не хочешь этого признавать.

– Иди ты к черту.

Я пошевелилась, но он лишь сильнее навалился на меня.

– Мне следует постоянно говорить это?

Уорик схватил мои руки, удерживая их рядом с головой. Он захватил власть. Требовал больше пространства. Физически я не была ему ровней и понимала это. Но в голове…

Мысленно кончики моих пальцев скользили по его рукам. По его коже бежали мурашки вслед за моими прикосновениями. Я скользнула по груди, прошлась пальцами под его футболкой.

Уорик втянул воздух, и я знала, что он почувствовал мои движения.

– Ковач, – сказал он сквозь стиснутые зубы.

– Что?

Я бросила ему вызов, глядя прямо в глаза, когда моя призрачная рука скользнула в его джинсы, задев член.

– Черт.

У него оборвалось дыхание. Уорик прижался ко мне, желая моего реального прикосновения.

Мне казалось, что я действительно гладила горячую кожу, ощущая, как его член растет и пульсирует. Возбуждение пронзало меня.

Я сжала член Уорика еще сильнее – чувствовала каждую вену, каждый сантиметр кожи.