Тави. – Я верну вам цепи, если вы дадите слово. – (Демос взглянул на него искоса, прищурился.) – Дайте слово, что никогда не используете других цепей, других оков, кроме полученных от меня.
– А если вы всучите мне груду ржавчины? Нет уж, спасибо, господин.
Тави примирительно вскинул руку:
– Вы заранее осмотрите цепи. Обещание вступит в силу только после вашего согласия.
Демос поджал губы и решительно кивнул:
– Договорились.
Тави отстегнул лямку тяжелого мешка, который нес на плече, и перебросил его Демосу. Капитан поймал, крякнул под его тяжестью и, подозрительно поглядывая на Тави, открыл.
Молчание затянулось. Наконец капитан звено за звеном стал вытаскивать из мешка рабские кандалы.
Каждое звено было золотым.
Демос с минуту, не веря своим глазам, ощупывал цепи. Они стоили дороже, чем мог нажить пират за целую жизнь. Наконец он, недоуменно морща лоб, взглянул на Тави.
– Вы можете отказаться, – сказал тот. – Мои рыцари Воздуха перенесут меня на любой другой корабль. А вы догоните флот. И, исполнив условия сделки, можете снова приняться за работорговлю. Или, – продолжал Тави, – вы можете их принять. И никогда больше не возить рабов.
Демос медленно покрутил головой:
– Что это вы придумали?
– Просто хочу, чтобы отказ от работорговли оказался для вас выгоднее ее продолжения, – пояснил Тави.
Демос слабо улыбнулся ему:
– Вы подсунули мне кандалы, сделанные по моей мерке. И хотите, чтобы я их носил по доброй воле.
– Мне понадобятся умелые капитаны, Демос. И люди, на чье слово можно положиться. – Тави, ухмыльнувшись, хлопнул капитана по плечу. – И люди, которых не испортит никакое богатство. Что скажете?
Демос, свалив цепи обратно в мешок, забросил его за плечи и поклонился, как до сих пор не кланялся.
– Добро пожаловать на «Слайв», мой господин.
Капитан тотчас отвернулся и заорал на команду, а Макс с Китаи по сходням поднялись к Тави.
– Хорошо сделано, алеранец, – тихо пробормотала Китаи.
Макс покачал головой:
– Что-то у тебя в голове не так, Кальдерон. Уж больно заковыристо мыслишь.
– Вообще-то, придумал это Эрен, – признался Тави.
– Жаль, что его с нами нет, – пророкотал Макс.
– Такова славная жизнь курсора, – ответил ему Тави. – Но может, нам посчастливится скоро вернуться. Доставим Варга и его людей на их родину, произведем несколько любезных телодвижений для поддержания дипломатических связей – и назад. Всего пара месяцев.
– Гаю как раз хватит времени собрать поддержку в Сенате и провозгласить тебя законным наследником, – заметил Макс.
– А мы оба тем временем будем недосягаемы для наемных убийц и, бесспорно, важны для государства, – добавил Тави. – Первое меня особенно радует.
Матросы уже отдавали причальные концы, и Китаи решительно взяла Тави за руку:
– Пошли. Пока ты всю броню завтраком не забрызгал.
Как только корабль, отойдя от пристани, закачался в такт движению моря, живот у Тави взбунтовался, и он поспешил в каюту, где избавился от доспехов и запасся водой и пустым ведром. Моряком он был никудышным, и жизнь на корабле представлялась ему чистой пыткой.
Живот снова скрутило, и он с тоской вспомнил милый твердый берег, пусть даже и кишащий убийцами.
Два месяца в море…
Худшего кошмара он и вообразить не мог.
* * *
– Воняет, – пожаловался Тоннар, на пять шагов отстававший от коня Кестуса. – Прямо кошмар.
Кестус бросил взгляд на прикрепленный к седлу топорик. С седла не сделаешь сильного броска, но у Тоннара голова как вата, так что и такого хватит. Конечно, потом пришлось бы хоронить придурка и разбираться с обвинением в убийстве.
Правда, чтобы спрятать труп, в его распоряжении вся безлюдная юго-восточная пустыня, но дело осложнится присутствием новичка. Он оглянулся на третьего в их патруле – тощего как жердь хиляка, назвавшегося Иваром и благоразумно помалкивавшего бо́льшую часть пути.
Кестус всеми силами избегал сложностей. И с болтливым языком Тоннара обошелся обычным порядком – сделал вид, что не слышит.
– А ближе к пустыне знаешь что творится? – не унимался Тоннар. – Всюду дикие фурии. А когда старый Гай смел Калар с лица земли, половину здоровых мужчин снесло с ним вместе. Женщины продаются мужикам за пару медных барашков или корку хлеба. Или просто чтоб был рядом кто-то, способный защитить ихний выводок.
Кестус снова замечтался об убийстве.
– Разговорился я с одним с северных болот, – продолжал Тоннар. – Он за один день перепахал четырех баб.
Болтун торопливо подобрал поводья, уклоняясь от нависшей ветви, сбил горсть осенних листьев и нечаянно царапнул коня по шее. Тот дернулся, взвился, и Тоннар едва удержался в седле. Громко проклиная коня, он слишком сильно ударил его пятками и дернул поводья, пытаясь усмирить.
Кестус добавил к воображаемому убийству пытку – если все проделать как надо, вышло бы забавно.
– Вот куда нас несет! – прорычал Тоннар, обводя рукой теснившиеся со всех сторон деревья. – Люди богатеют и живут как патриции, а нас Юлий загнал в пустыню. Глянуть не на что. Добычи никакой. И женщины для постели не найдешь.
Ивар, прятавший лицо под капюшоном плаща, мимоходом отломил ветку толщиной с большой палец. После чего, поторопив коня, пристроился рядом с Тоннаром.
– Они бы толпами спешили растопырить ляжки за кусок хлеба, – гнул свое Тоннар. – Так ведь нет…
Ивар неспешно поднял ветку и опустил ее на голову Тоннара. После чего молча поворотил коня и вернулся на прежнее место.
– Кровавые во́роны! – взревел Тоннар, ладонью зажимая ушиб. – Во́роны и клятые фурии, ты чего это?
Кестус не потрудился скрыть усмешку:
– Он решил, что ты клятый болван. И я того же мнения.
– С чего бы? – возмутился Тоннар. – Оттого, что не прочь повалять девку-другую?
– Потому, что хочешь воспользоваться отчаянным положением погибающих людей, – сказал Кестус. – И потому, что не думаешь о последствиях. Люди голодают. Распространяется мор. А солдаты получают жалованье. Как по-твоему, скольких легионеров прирезали во сне ради носильной одежки и монетки в кошельке? Сколько их заболело и умерло наравне со здешними народом? И может, ты не обратил внимания, Тоннар, но те разбойники имеют все основания и тебя прирезать. Пожалуй, у тебя хватит забот спасать свою шкуру, так что времени позорить женщин уже не останется.
Тоннара так и перекосило.
– Слушай, – продолжил Кестус. – Юлий провел нас целыми и невредимыми через Каларский мятеж. В твоем отряде все живы остались. И нам здесь худшее не грозит. Может, денег не будет и возможностей поменьше, чем у патрулей на краю пустыни. Зато чума нас не убьет, и глотки спящим не перережут.
Тоннар оскалился:
– Просто ты трусишь рискнуть.
– Точно, – согласился Кестус. – И Юлий тоже. Потому мы и целы. Пока.
Болтун, покачав головой, гневно обернулся к Ивару:
– Еще раз меня тронешь, выпотрошу, как рыбу.
– Хорошо, – отозвался Ивар. – Когда мы с Кестусом спрячем
