Усиленная магия настолько мощная, что ель воспламенилась от одной искры.
Пайк смотрит так, словно увидел перед собой сказочное чудовище. Лес тих и спокоен. Лишь легкий бриз доносит запах моря и мягко покачивает ветви. Пайк зажмуривается и медленно открывает глаза, оглядываясь вокруг, будто пламя плод его воображения.
Я хочу сказать, что огонь настоящий, но должна выглядеть такой же растерянной.
– Что происходит? – спрашиваю тихо, но так, чтобы Пайк меня услышал.
Меня злит, что я так цепляюсь за свою тайну, хотя та раскроется совсем скоро.
– Не знаю, – отвечает Пайк и роется в рюкзаке. – Нужно позвонить пожарным, пока не начался пожар, – неуверенно говорит он дрожащим голосом.
Пайк понимает, что дерево не может воспламениться, когда лес влажный от дождя.
Густой серый дым окутывает меня, и в глазах начинает щипать. Пот стекает по шее и пропитывает рубашку. Жар искажает воздух, и кажется, что я смотрю сквозь мутное стекло.
Меня охватывает ужас, когда представляю Пайка, охваченного пламенем, как эта ель, как Алекс.
«Нет!» – говорю себе и отхожу подальше от дерева.
Меня больше не волнует, что подумает Пайк. Я найду сову, пока не стало еще хуже.
Пайк поднимает спутниковый телефон и ловит сеть, глядя на дерево так, словно то вот-вот двинется к нему.
– Я иду за совой, – говорю я, отвлекая Пайка от пылающей ели.
– Нет. – Пайк мотает головой. – Что-то здесь не так. Нам нужно держаться вместе.
– Сова уже близко. Если потом не найдешь меня, просто крикни. Я буду неподалеку.
Пайк хочет возразить, но на том конце линии ему кто-то отвечает. Я ловлю его взгляд, показываю, что ухожу и поворачиваюсь, не дожидаясь его возражений. Отойдя подальше, я бегу.
* * *
Теперь не нужно притворяться, будто не знаю, где сова. Я чувствую, что уже близко. Колено болит, штанина пропиталась кровью. Стараюсь не обращать внимания на рану и следую по магическому следу. Из совы льется столько магии, что удивительно, как горы не загорелись. Видимо, Макгаффин избегает деревьев после того, как ель воспламенилась. Он любит древний лес не меньше меня и не хочет, чтобы он сгорел.
Я спотыкаюсь о корень и замедляю шаг. Земля влажная и скользкая, а без тропы мне приходится пробираться через заросли и корни, шаткие камни и поваленные деревья. Чем дальше иду, тем гуще лес – идеальное место, чтобы спрятаться.
Воздух пропитан металлическим запахом, и нос щиплет. Кожу покалывает от магии. Значит, я близко.
И вдруг вижу Макгаффина. Он лежит на мокрой земле, потому что не может лететь. Я подбегаю к нему. Он не пытается улететь, даже не вздрагивает. Смотрит на меня пронзительными черными глазами.
– Привет, Макгаффин, – говорю, опускаясь рядом.
Я чувствую его боль раньше, чем призываю магию, и вся моя злость улетучивается. Я лишь хочу, чтобы он выжил.
– Сейчас помогу тебе, – обещаю, глядя на него.
На его левом боку зияет большая рана от лапы медведя, она тянется от живота до самого крыла. Конечно, в дикой природе такое случается постоянно, но в глазах начинает щипать от слез.
Как бы хотела оказаться тогда рядом с Макгаффином и защитить его.
– Я здесь, – успокаиваю птицу, снимая рюкзак. – Я здесь.
Открываю рюкзак и развязываю шнурок. Из-за пасмурной погоды в чаще леса трудно что-то разглядеть. Снимаю бейсболку и откладываю ее в сторону, чтобы лучше видеть. Земля мокрая, папоротник отяжелели от дождя, и я глубоко вдыхаю прохладный, соленый воздух.
Макгаффин спокойно смотрит на меня, и теперь я уверена, что он все это сделал нарочно, чтобы я шла за ним через лес.
– Зачем ты это сделал? – спрашиваю с любопытством.
Больше не злюсь на него и не расстраиваюсь. Просто хочу знать.
Совун смотрит на меня и, моргнув, наклоняет голову.
Вздохнув, вытаскиваю из рюкзака полотенце и аккуратно укутываю птицу, чтобы согреть. Все коробки у Пайка, так что придется подождать, чтобы донести сову. Но я могу согреть Макгаффина и осмотреть его рану.
Поднимается ветер. Ветви шелестят, и кажется, что сегодня спокойный и приятный день, но это обман.
Проклятье дергает за все нити моей жизни и в любое мгновение может ее разрушить.
Я достаю из рюкзака аптечку и роюсь в ней. На землю падают пластыри и дезинфицирующие салфетки. Я не знаю, что искать… Макгаффина нужно отнести в заповедник, ему могут помочь только чистые инструменты и умелые руки моей мамы. Ему требуется помощь ведьмы и ветеринара, а я способна помочь только магией.
Ветви покачиваются на ветру, и еловые иголки сыплются на меня. Мои штаны промокли из-за сырой земли, в груди ноет от страха. Сова не переживет обратной дороги. Нужно что-то делать здесь и сейчас. Надеюсь, у меня получится подлечить Макгаффина и выгадать немного времени.
Запускаю руки в волосы, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Совун смотрит мне прямо в глаза. Из его раны течет кровь, окрашивая алыми полосами белое полотенце. Он смотрит спокойно, но его дыхание неровное.
Надо понять, что с его раной. Может, не все так плохо, как кажется. Вдруг я смогу подлатать Макгаффина и у нас получится донести его до заповедника. Но река унесла мои травы. Мне нечем снять проклятье, а если Макгаффин умрет раньше, чем что-то придумаю, всему конец. Все мои усилия окажутся напрасными. Остается попробовать исцелить совуна сейчас, чтобы он выжил.
Туман окутывает лес, не видно ни покачивающихся верхушек деревьев, ни серого неба, проглядывающего сквозь кроны. Веет приятной прохладой, и становится легче дышать. Я оборачиваюсь. Столп дыма все еще поднимается от дерева, переполненного магией.
Вот что происходит, когда магии слишком много. Это случилось с Алексом, и то же случится с… Я обрываю себя прежде, чем представлю себе эту картину.
Закрываю глаза и обращаюсь к своему особому чувству, вся магия в округе устремляется ко мне. Стараюсь не думать, что Пайк и Кассандра где-то неподалеку, а я, вероятно, использую магию в последний раз.
Отбрасываю все мысли и остаюсь наедине с магией.
Как же чудесно иметь такую связь с окружающим миром, быть одной из немногих, кто может познать вселенную во всем ее великолепии. Магия была здесь с незапамятных времен, и я способна вызывать и направлять ее и чувствовать энергию звезд, из которых она пришла.
Благодарю этому я бесконечна.
Магия собирается вокруг, нагревает кожу, покалывая ее, – мой защитный барьер. Я тянусь к Макгаффину и посылаю ему магию, чувствую его неровное сердцебиение и рваное дыхание. Судорожно вдыхаю, ощутив сильную боль, пронизывающую его насквозь.
Я открываю глаза
