Влияние этого процесса на наше экономическое развитие было бы более разрушительным. Развитие бизнеса зависит от конкуренции. Новые методы и новые идеи являются продуктом проявления духа авантюризма, индивидуальной инициативы и индивидуальной предприимчивости. Без авантюризма не может быть прогресса. Ни одно правительство не имеет права спекулировать и рисковать деньгами налогоплательщиков. Но еще более важно то, что лидерство в бизнесе должно достигаться путем развития способностей и личных качеств, что может происходить лишь в атмосфере свободной конкуренции. Бюрократический аппарат ликвидирует конкуренцию. Нет сомнения, что политический выбор является слабой основой для выбора лидеров предпринимательской деятельности.
<…>
Бюрократический аппарат не способствует развитию духа независимости. Он распространяет в нашей повседневной жизни дух подчиненности, изменяя характер нашего народа, приучая его не к мощному сопротивлению ему, а к покорному подчинению несокрушимому могуществу.
Бюрократический аппарат всегда стремится к распространению своего влияния и своей власти. Вы не можете предоставить правительству власть над повседневной трудовой жизнью народа без предоставления ему одновременно власти над его душой и помыслами. Любое расширение власти правительства означает, что с целью защиты от политических последствий допущенных им ошибок правительство будет стремиться к установлению все более внимательного контроля за отечественной прессой и политическими взглядами. После кончины свободной промышленности и свободной коммерции свобода слова живет недолго.
<…>
Одной из серьезных задач правительства является выяснение пределов его вмешательства в торговлю и промышленность и того, что правительство оставляет на долю индивидуальных усилий. Одинаково важно, чтобы бизнес не вмешивался в деятельность правительства, а правительство — в дела бизнеса. Идеальной системы не существует. У нас были злоупотребления в области предпринимательской деятельности, по поводу которых негодует каждый законопослушный гражданин. Я настаиваю на том, что, судя по результатам, наша система превосходит все другие и сохраняет основные элементы свободы.
Благодаря нашей системе, Америка стала страной широких возможностей для тех, кто не получил при рождении никакого наследства. И не только потому, что она богата ресурсами и славится своей промышленностью, а потому, что сохраняет свободу инициативы и развивает предприимчивость. Россия располагает природными ресурсами, сравнимыми с нашими. Ее народ столь же трудолюбив, как и наш, но у нее не было благословенных 150 лет жизни при нашей форме правления и нашей социальной системе. Мудрость наших отцов-основателей, заключавшаяся в том, что прогресс должен быть суммой прогресса свободных личностей, получила развитие в результатах деятельности унаследовавших их власть великих лидеров страны».
Следует добавить, что о России Гувер знал не понаслышке. Штаты при его личном участии оказали существенную материальную поддержку Советской России во время голода в начале двадцатых.
Словно в насмешку над его словами спустя всего несколько месяцев после вступления Гувера в должность президента на государство обрушился жесточайший экономический кризис, выбраться из которого без государственного вмешательства и резкой смены политики с правого на левый курс американцы так и не смогли.
Сегодня нет единого мнения о том, что послужило причиной депрессии. То ли это был кризис перепроизводства, что выглядит правдоподобным на фоне стремительно падающего потребления в конце двадцатых, то ли привязка курса доллара к золотому запасу и нехватка денежной массой, что, на фоне быстрого изъятия американским правительством средств из Европы, выглядит не менее убедительно. Как бы там ни было, но кризис отбросил США не меньше, чем на десять лет назад.
Современники Гувера винили, сегодняшние историки его оправдывают, утверждают, что ему просто не повезло и предпринятые им шаги отразились на состоянии экономики США уже по окончанию его президентского срока. Стоит отметить, что в начале депрессии многие рассматривали её как заболевание. Стоит немного подождать — и она сама пройдёт. Более того, министр финансов Меллон утверждал, опираясь на социал-дарвинизм, что депрессия в каком-то смысле полезна. Она очистит экономику, избавит её от неспособных выстоять в конкурентной борьбе. Предприимчивые люди наверняка отыщут выход. Экономические бедствия, которые обрушатся на остальную часть населения США либо не волновали Меллона, либо пренебрегались им.
Гувер же постепенно стал склоняться к точке зрения, согласно которой в критические моменты вмешательство федерального правительства не только не повредит, но наоборот, будет способствовать выходу из кризиса. Президент стал искать пути вывода страны из бедственного положения. Началась скупка избытков зерна у фермеров, муниципальные власти поддерживали строительство, приветствовалась частная благотворительность. Выделялись средства для поддержки банков.
Однако решительных шагов Гувер не предпринимал. Он оставался сторонником децентрализации власти, выступал против широкого расходования государственных средств, опасаясь дефицита бюджета. Он продолжал настаивать на прерогативе частной инициативы и, как некоторые полагают сегодня, был прав. По мнению Гувера, экономика медленно оправлялась сама собой, только происходило это дольше, чем он ожидал.
А положение простых людей стремительно ухудшалось. Семьи рабочих лишались жилья, денег не хватало на самое необходимое, над страной повисла угроза голода. Недовольные правительственной политикой острословы из народа открыто издевались над президентом. Так, трущобы, сколоченные из металлолома и стройматериалов, в которых селились люди, прозвали Гувервиллем, газеты, которыми укрывались нищие, вынужденные спать на лавочках — одеялом Гувера, ну а вывернутый карман брюк стал именоваться флагом Гувера.
Максимального накала страсти настигли в тридцать втором году. Два массовых расстрела демонстрантов, один в Детройте, другой в Вашингтоне. В обоих случаях погибло по четыре человека. Раненных было значительно больше. В Детройте расстреляли демонстрацию голодных рабочих, выступавших с экономическими требованиями. Огонь открыли полицейские и вооружённые охранники Форда. Во втором армия разгоняла ветеранов Великой войны, разбивших палаточный городок на окраине столицы и требовавших немедленной выплаты компенсации.
Оба случая получили широкий резонанс в обществе, газеты так и трубили о безразличии президента Гувера к нуждам простых людей. Поражение республиканцев на предстоящих выборах было предрешено. Перенесший полиомиелит Франклин Делано Рузвельт одержал уверенную победу, опередив своего противника на семь миллионов голосов. В инаугурационной речи президент взывал к кооперации и чувству общности. Достаточно сравнить его речь со словами, которые произнёс Гувер ещё до того, как стал президентом, чтобы понять — за какие-то пять лет видение ситуации сильно изменилось. Больше того, Рузвельт всерьез говорил о необходимости возложить на себя чрезвычайные полномочия, если договоренности с Сенатом добиться не удастся, о грубом вмешательстве в экономику, активной роли государства в выходе из кризиса. Вот отрывки из его речи:
