Ознакомительная версия.
Но закончить язвительную реплику он не успел, так как со стороны моря примчался радостный Клык. С Мэри он только коротко поздоровался, зато Лиз – на правах старого знакомого, пристав на задние лапы и задрав голову, – несколько раз ловко лизнул в щёку длинным розовым языком.
– Ой, щекотно! – разнеслось над побережьем. – Ха-ха-ха! Ой, мамочка моя! Ха-ха-ха!
– Чёрт знает что, – смущённо сплюнув под ноги, негромко пробормотал Тим. – И где же она, хвалёная прибалтийская выдержанность? Вкупе с полнейшей невозмутимостью? Впрочем, Илзе и тогда – в Юрмале, много-много лет тому назад – славилась на всю округу своей смешливостью и непосредственностью…
Девушка и пёс, азартно гоняясь друг за другом, а также отчаянно лая и визжа, продолжали веселиться на полную катушку.
– Лиз очень-очень понравилась моей прабабке, – сообщила – якобы между делом – Мэри. – По-настоящему понравилась.
– Неужели? – ехидно ухмыльнулся Тим.
– На полном серьёзе. Честное и благородное слово. Она даже так сказала, мол: – «Именно таким славным девушкам и надо дарить браслеты, украшенные аметистовыми друзами. А совсем не древним старушенциям. Так Бруту и передай…».
– Вот, пусть фрекен Хелена и женится на мисс Вылкаст. Сейчас однополые браки разрешены. Более того, они даже навязчиво поощряются толерантной европейской общественностью.
– Не смешная шутка.
– Какая, извини, получилась…
– Ну-ну. Как знаешь, конечно. Уже большой и взрослый мальчик…. О, «Bidulm-50» класса Е-16? Хорошая машина, надёжная, функциональная и удобная в управлении. Отличный выбор…. Движок, смотрю, поменял на более мощный? Молодец. Лишним не будет.
– Ты, что же, мисс Толедо, и в мотодельтапланах разбираешься?
– Я много в чём разбираюсь, – высокомерно улыбнувшись, подтвердила Мэри. – И знаешь – почему?
– Почему?
– Потому, что в прабабушку пошла…
Наконец, весёлая возня завершилась. Клык улёгся передохнуть на тёплых прибрежных камушках. А Илзе, наспех восстановив дыхание, подошла к летательному аппарату и, браво вытянувшись в струнку, доложила:
– Курсант Вылкаст прибыла!
– С какой, пардон, целью – прибыла?
– Ну, чтобы оказать посильную помощь при замене кресла…
– Ты, что же, всерьёз допускаешь возможность того, что я приму помощь от женщины? – грозно нахмурился Тим.
– Ха-ха-ха! – не выдержала Мэри. – Ты, Белофф, оказывается, затейник и задавака, каких ещё поискать…. А вчера?
– Что – вчера?
– Разве это не мы помогли тебе вывести на чистую воду скользкую польскую парочку? И от помощи, заметь, ты вчера почему-то не отказывался.
– Это же совсем другое дело, – небрежно передёрнул плечами Тим. – Интеллектуальная женская помощь, безусловно, допускается. Но – физическая? Причём, связанная с ремонтом и обслуживанием техники? Никогда и ни за что. Точка.
– Значит, я зря купила и напялила этот симпатичный комбинезончик? – огорчилась Илзе. – И вообще, мы с Мэри напрасно сюда пришли?
– Ничего и не напрасно. Сейчас я вам, сообразительные барышни, подкину чисто-интеллектуальную работёнку. Так сказать, по профилю…
Тим сходил в ангар, достал из полиэтиленового пакета ноутбук, перенёс его к мотодельтаплану, пристроил на «человеческом» сиденье, включил, настроил должным образом и объявил:
– Подходите, уважаемые соратницы, и внимательно смотрите на экран монитора. Подождите, разверну агрегат, чтобы лучше было видно. Теперь порядок, – пробежался пальцами по клавиатуре. – Сейчас работает специальная программа, следящая за местными северными оленями и призванная обеспечить их максимальную безопасность. В настоящий момент мы с вами наблюдаем за частью земли Хеэра…. Откуда взялось это странное название? Точно не знаю. Вроде бы, данную часть острова назвали в честь какого-то норвежского мужика. То ли легендарного капитана научно-исследовательского судна, то ли знаменитого китобоя. В девятнадцатом-двадцатом веках в здешних водах китов перебили – страсть сколько…. Впрочем, нам вся эта лирика совершенно без надобности. Главное заключается в следующем: в непосредственной близости от земли Хеэра, через залив Белльсунн, располагается российский посёлок Баренцбург, где и живут потенциальные браконьеры.
– Потенциальные, говоришь? – недоверчиво прищурилась Мэри. – Это, собственно, как?
– Обыкновенно. Раньше русских, проживавших в Баренцбурге, регулярно ловили на браконьерстве. По три-четыре раза за год. Иногда и чаще. Но, вот, уже три года подряд браконьерства, вообще, не фиксируется. Как отрезало…. Мол, отчаянные российские мужики полностью исправились, прониклись, перековались и стали законопослушными? Ну-ну. Свежо предание, да верится с трудом. Скорее всего, мои ушлые соотечественники – просто-напросто – придумали какую-то очередную коварную хитрость. С них, родимых, станется. Плавали – знаем…. Возвращаемся к картинке на мониторе. Сейчас перед нами – территория общей площадью почти в сто двадцать километров квадратных. И что же мы наблюдаем?
– Достаточно широкая долина, с трёх сторон окружённая чёрными горами и горушками, – принялась увлечённо комментировать Илзе. – Долина? Как я понимаю, это тундра…. А ещё везде присутствуют крохотные жёлтые кружки. Много кружков. Порядка восьмидесяти-девяноста. Большинство – в долине. Но несколько штук светятся и в горах…. Это, наверное, они и есть? То бишь, северные олени?
– Они самые, – подтвердил Тим. – Всё дело в электронных вживлённых маячках. Все взрослые олени на Западном Шпицбергене имеют такие маячки. А оленьей молодёжи их вживляют по достижению четырёхмесячного возраста.
– Куда вживляют-то?
– В основном, за ухо…. Итак, в Лонгьире расположена достаточно серьёзная охранная служба (под личным патронажем господина губернатора), которая и наблюдает за островными северными оленями сразу с нескольких компьютеров. Практически круглосуточно наблюдает…. Если конкретный олень неподвижно «застыл» на одном месте на целые сутки, то его «засветка» на экране монитора становится тёмно-фиолетовой. То же самое происходит и при гибели животного. На каждую фиолетовую «засветку» следует чёткая и однозначная реакция – к этому месту вылетает вертолёт с вооружёнными егерями. Бывает, что и сразу вылетает. Бывает – по конкретным метеоусловиям – через сутки другие. Или же, допустим, через неделю…. Но, в любом раскладе, каждый погибший северный олень отрабатывается и фиксируется. И умершие естественной смертью. И престарелые особи, отстреленные по специальным лицензиям…. Как вам, барышни, такая система защиты и охраны?
– Замечательная и надёжная система, – одобрила Мэри. – Такую очень трудно обойти и обмануть. Практически невозможно…. А почему, Брут, ты сомневаешься в официальных данных, говорящих о полном отсутствии браконьерства? Для этого есть серьёзные основания?
Ознакомительная версия.
