прочь.
С тем же успехом могла и развернуться, ведь они больше не игнорировали меня так, как раньше. Нет, как только я сделала шаг вперед по направлению к витой лестнице, две пары пик внезапно вылетели вперед, загораживая мне дорогу.
Тело одеревенело, каждый мускул кричал прислушаться к тому, что до этого твердили инстинкты. Я заставила себя стоять смирно и дальше, не позволяя голосу сорваться, когда отступила на полшага назад и всмотрелась в лица двух фейри, которые несли караул.
– Нам больше не разрешается навещать пленных?
Двое стражников колебались всего минуту, в течение которой успели обменяться безмолвными мимолетными взглядами.
– Тебе не разрешается навещать пленных.
В их словах не было ни капли любезности, но с чего бы ей там взяться? И все же здесь, в Элизии, их тон казался странным и грубым, почти таким же странным и грубым, как и их слова.
– Мне… мне не разрешается навещать пленных? Именно мне? – спросила я после затянувшейся тишины.
И опять они бегло обменялись взглядами, прежде чем кивнуть. Их взгляды снова устремились вперед, головы высоко подняты, руки все еще вытянуты в стороны, огромным крестом перегораживая мне дорогу к лестнице.
Я отступила от стражников еще на шаг, отметив, что оба легко, едва слышно вздохнули с облегчением. По крайней мере тот, кто тренировал это подобие демонов, так долго преследовавших меня, не внедрил в них ту ненависть, которую я ожидала.
Решила попытать удачу и добиться еще ответов.
– Распоряжение Итрис?
На это они, однако, не ответили, продолжив смотреть сквозь меня. Но это все равно не имело значения, ведь я и так знала ответ. Конечно, это дело рук Итрис.
Она пыталась добраться до меня, пыталась подчинить меня своей воле, как и многие фейри до нее. К несчастью для нее, я уже давно перестала подчиняться, принимая то, что мне навязывали. А еще, к несчастью для нее, у меня была карта, очень хорошая карта, и, если не было ошибки в моей догадке, в тюрьму вело несколько других входов.
Глава двадцать третья
Делфина
В чем-то Итрис и Уэйлан оказались правы. Когда обнаружилось, что тайный задний проход не охраняется, я как раз размышляла над тем, что эти двое во многом бы сошлись во мнении, если б имели несчастье повстречать друг друга.
И прежде всего они бы оказались правы в том, что Звездный двор обленился.
При дворе действительно давно не принимали гостей. А какое дело им до пленников? Все было очевидно не только по неохраняемому пути в подземелье, но и благодаря факту того, что тайным он вовсе не был. Это просто была еще одна лестница, у́же и темнее первой, но она не встречала спускающегося по ней паутиной и крысами. Судя по обшарпанному полу, который вился как над, так и под входом к ряду камер, лестницей все еще пользовались слуги.
Я боялась, что мне будет сложно отыскать Никса, отыскав этот путь и не попавшись при этом кому-нибудь на глаза, но как только вошла, сразу же увидела его камеру. И удивилась.
Всего за пару дней камера преобразилась. Если раньше я думала, что она такая же пустая, как и та, в которой я видела Калдамира, то сейчас ее заполнял небольшой палисадник. Деревья прорастали из земли, а их корни, спутываясь и извиваясь древесной сетью на каменном полу, поддерживали не только стволы и ветви, но и лозы с огромными, усеянными росой листьями, теснившиеся в хрустальном плену. Трава и цветы пробивались сквозь корни и мох, украшавший стены, будто растворившиеся за мшистым полотном.
Растительность была такой густой, что пришлось пройти чуть дальше, чтобы только приметить очертания лесного фейри.
То, что я увидела… разбило мне сердце.
Принц неуклюже сидел на земле, вытянув перед собой ноги. Корни деревьев подвинулись, уступая ему место: он сидел на мягком вереске, пробивавшемся из-под его коленей, вместо жестких корней, устилавших пол камеры там, где он их вырастил. Принц сидел поникшим, словно одурманенный, прикованный взглядом к тому, что барахталось между его вытянутых рук.
Следовало подойти ближе, чтобы рассмотреть, но я колебалась. Сделаю еще шаг, и меня смогут заметить с главной лестницы на противоположном конце зала, а если стража спустится для обхода, они в первую же очередь увидят меня.
Страх разоблачения затмила сосредоточенность взгляда Никса. Мне захотелось увидеть то, что так сильно завладело его вниманием.
Поэтому я сделала всего один шаг вперед и подалась к широкой хрустальной стене, чтобы разглядеть заинтересовавшее меня нечто.
Это был цветок, не похожий ни на один, увиденный мною, ни в королевстве фейри, ни где-либо еще. С каждым виртуозным движением пальцев Никса из сердцевины, наслаиваясь между собой, появлялись новые лепестки оттенков закатного золота и зарничного янтаря. Он словно ткал с помощью магии. От каждого подергивания пальцами и поворота рук вырастали новые части растения, в точности как он и приказывал. Из-за того, как он рос, цветок выглядел почти или по-настоящему живым.
Я поняла, чем восхищался лесной принц, ведь он и сам по себе очаровывал. Можно было стоять и смотреть целую вечность на эту чудную картину, но едва мне пришлось бросить на него взгляд, как Никс заметил чужое присутствие. Я почувствовала, как грусть больно кольнула сердце при виде цветка, завядшего в тот момент, когда его концентрация ослабла: стебель стал коричневым, лепестки свернулись и в конце концов опали мягкими, грустными пятнами погасшей зари на землю.
Этот цветок временно заменял Никсу целый мир. Он вскочил на ноги. Его зеленые глаза вспыхнули, когда различили образ той самой полуфейри. Через секунду ветки и лозы его камеры потянулись к нему, сбив с ног. Они несли его, словно величественные лиственные крылья, пока он не завис на противоположной стороне хрустальной темницы.
Он прижал ладони к хрусталю и наклонился вперед так близко, что прозрачность темницы покрылась потными пятнами от его дыхания.
– Делф, о Делф… Я уже решил, что ты никогда меня не простишь.
Естественно, я пришла не для того, чтобы прощать принца фейри за его предательство, но не нашла в себе сил ему об этом сказать прямо. Ведь его лицо чуть ли не сияло, а восторженная улыбка очаровывала сильнее любого пейзажа. Еще несколько таких мгновений, и я точно не смогу оторваться.
От него. От Никса.
Никс не надел мантию Звездного двора. Вместо этого он создал одежду почвенных оттенков из ткани, сплетенной из нитей того же леса,
