Алтарь был сплошь покрыт пятнами непонятного происхождения. Странные символы были врезаны в его основание, а с потолка над ним свисали заржавленные цепи. Мадезус пригляделся к расположению свечей и счел своим долгом предупредить спутников:
– Ходите осторожней! – И пообещал: – Сейчас притушу амулет, что-то увидите.
Амулет в самом деле скоро погас, погрузив чертог в кромешную темноту. Когда глаза Конана освоились с ней, он заметил свечение тонкой алой линии, образовавшей пятиконечную звезду вокруг основания алтаря. Концы ее лучей соединяла окружность, и вдоль нее стояло ровно десять свечей. По одной у каждого луча и еще по одной – в середине каждого промежутка.
– Не пересекайте эти линии! – нагибаясь, чтобы приглядеться, предостерег Мадезус. Потом вновь осветил комнату амулетом.
Кейлаш все еще сражался с дверьми…
– Я долго не продержусь!.. – прохрипел он, и в голосе чувствовалось страшное напряжение. Конан поспешил на помощь. Давление на дверь в самом деле было чудовищным. Чтобы подпирать их так, как Кейлаш, требовалась немалая сила!
Расставив ноги покрепче, молодой варвар уперся ладонями в створки. На двери с той стороны навалилась неимоверная тяжесть. Конан рассудил, что коридор, верно, залило уже до потолка…
Мадезус тем временем оторвался от магических линий, пропавших из виду, когда он вновь засветил амулет. Его все больше одолевало сомнение. Сперва, когда они шли по коридору, он чувствовал присутствие жрицы мутари с такой интенсивностью, как если бы она в самом деле была где-то совсем рядом с ним. Теперь это ощущение быстро слабело, – ни дать ни взять, они от нее удалялись… или она удалялась от них!
– Какой же я глупец!.. – вырвалось у него. – Мы пошли по ложному следу! О, до чего же она изворотлива, эта черная жрица!..
Конан и Кейлаш вскинули на него глаза.
– Что?.. – сипло проворчал Конан. – Это ты о чем?..
– Она сбежала, заманив нас в ловушку! И я даже не знаю, каким образом она исчезла! И в каком направлении! Могу только догадываться, что она сейчас где-то очень, очень неблизко. Иначе ощущение ее присутствия не ослабело бы так быстро. Как я и опасался, она обнаружила наше приближение, расставила свой капкан – и исчезла!..
Итак, все оказалось еще и без толку. Кто угодно другой опустил бы в отчаянии руки, но только не Конан! Он тоже не видел никакого выхода из ловушки, но, пока жив, с надеждой он не расстанется. Киммериец сосредоточился на самой насущной задаче: не дать разойтись дверям. Отчаянная мысль родилась в его мозгу…
– Мадезус!.. – позвал он жреца, все еще казнившего себя за глупость. – Тот алтарь, по-моему, довольно тяжелый, им можно было бы подпереть двери. Тут всего-то дюжина шагов… Как думаешь, дотащу?
– Погоди! – забеспокоился жрец. – Ты не можешь сдвинуть его, не пересекая магических линий. Но если ты нарушишь их, то можешь погибнуть!..
– А по-моему, нам все равно терять особо нечего, – философски заметил синеглазый гигант. – Так что не будем терять время попусту! Может, спихну поганую тумбу, а там будь что будет!..
Как бы подтверждая правоту киммерийца, двери чуть подались внутрь, и между ними просочилась кровавая струйка. Двое богатырей налегли из последних сил и вновь поставили створки на место.
Мадезус неохотно кивнул и покрепче сжал амулет. Он-то знал: пентаграмму вычерчивали тогда, когда собирались вызвать из адовых бездн могущественное существо, от которого следовало держаться на безопасном расстоянии самому заклинателю. Переступив незримые линии, Конан проделает в магическом барьере дыру. Другое дело, если он проделает это достаточно быстро, то может успеть дотащить алтарь до дверей еще прежде, чем неведомая тварь почувствует прореху и попытается выйти наружу…
Кейлаш передвинулся поудобнее, готовясь принять вес обеих створок, а Конан не без некоторого сомнения оглядел громадный алтарь. Сплошной камень! И весил, наверное, раза в три побольше него самого. Решившись, киммериец стремительно прошагал к алтарю, налег с силой разгневанного быка, и…
…И у Мадезуса с Кейлашем округлились от изумления глаза: Конан проскочил прямо сквозь алтарь. Не удержав равновесия, он гулко грохнулся на каменный пол.
– Во имя Девяти Преисподен Зандру, какого… у-ухх!! – вырвалось вместе с воздухом у него из груди. Он медленно поднялся и подозрительно оглядел казавшуюся такой твердой каменную глыбу. Потом попробовал коснуться ее рукой. Рука погрузилась прямо в камень. Конан поспешно отдернул ее и невольно потер.
Стоило ему это сделать, и с так называемым алтарем произошло невероятное превращение. Он поднялся над полом клубами маслянистого черного дыма и постепенно принял форму, отдаленно напоминавшую человеческое тело. Только цветом он был черней кхитайской смоляной ямы в безлунную ночь. Конусовидное тело расширялось кверху. Нижним концом оно касалось пола, а сверху выросли руки, увенчанные острыми, длинными когтями. Еще выше образовалась безликая клубящаяся голова. Можно было рассмотреть только рот, похожий на широкую щель, и раскосые глаза.
Вот зашевелились дымные губы, и демонический хохот породил под сводами чертога гулкое эхо. Конан невольно попятился прочь…
– Беги, смертный! – прогрохотал злобный голос. – Все равно не спасетесь! Ваши души уже принадлежат мне!.. Но прежде, чем забрать их, я хочу попробовать на вкус вашу плоть!..
Лапа твари метнулась с молниеносной быстротой и схватила киммерийца за шею.
Конан почувствовал, что его приподнимает над полом. Он забился, силясь вырваться из чудовищной хватки, но его руки не встречали никакого сопротивления. Они рассекали лишь воздух. И это при том, что лишь благодаря крепким шейным мышцам демон еще не раздавил ему горло!
А тварь тем временем безо всякого видимого усилия швырнула здоровенного киммерийца, точно детскую куклу, о гранитную стену. Конан сполз на пол, оглушенный и, что греха таить, изрядно напуганный. Еще бы! Им противостоял житель адских бездн, наделенный неведомым могуществом. Как бороться с ним и возможно ли это вообще – неизвестно. Вот был бы перед Конаном простой и понятный враг из плоти и крови! Тогда, во имя Крома, он точно знал бы, что делать!
Может, хоть жрец что-то придумает?..
Мадезус между тем оправился от первоначального потрясения. И надо сказать, при виде дымного чудища в горле у него пересохло, а в животе пренеприятнейшим образом заурчало. Ибо перед ним было не что иное, как Демон-тень, ужас преисподней. Согласно легендам, с нечеловеческой мощью этих тварей сравнима была только их жадность к живой плоти. Один знаток старинных рукописей некогда говорил молодому жрецу, что Теней было всего девять, и все они повиновались одному властелину: архидемону Балбероту.
