посчитали принца дураком, другие решили, что он просто рисуется, но после долгого обсуждения всё же положили ему на грудь вторую плиту. Тогда Се Лянь немедленно потребовал третью! Тут уже все сошлись во мнении, что парень спятил, однако выполнили просьбу, и теперь на груди у принца высилась целая гора.
На глазах у толпы Фэн Синь взялся за молот и глазом не моргнув нанёс удар, от которого плиты разом раскололись на десятки обломков. Под одобрительные возгласы зевак Се Лянь поднялся на ноги, целый и невредимый, и невозмутимо отряхнул с одежды пыль. У артистов, наблюдавших за этой сценой, вытянулись лица, главарь сначала покраснел, а затем побледнел. Се Лянь уже обрадовался, что тот сейчас струсит и откажется продолжать состязание, но здоровяк стиснул зубы и скомандовал:
– Добавьте мне тоже две штуки! Нет, сразу три!
Его товарищи заголосили:
– Дагэ [13], это никуда не годится! Он явно использовал тёмные чары, не пытайся за ним угнаться!
– Да, этот тип наверняка мухлевал!
– Вашу мать! – рассердился Фэн Синь. – Ни хрена не умеете, а других в колдовстве обвиняете!
– Я этим номером на жизнь зарабатываю, жулика бы сразу узнал! – призвал к порядку главарь артистов. – Этот паренёк действительно кое на что способен, вот только велика важность – три плиты, я и четыре могу выдержать! Мы победим их в честном соревновании, и они сразу уйдут!
– Это невозможно, – предупредил его Фэн Синь. – Лучше сдайся, пока тебя не покалечили.
Но тот упорствовал, и вскоре ему на грудь уложили четвёртую плиту.
– Смотрите внимательно!
Се Лянь, видя, что дело принимает дурной оборот, шепнул товарищу:
– Может, пора его остановить? Смертный не осилит такой груз!
Фэн Синь так же тихо ответил:
– Давайте пока не будем вмешиваться. Насмерть его не задавит, вытерпит пару ударов и поймёт, что погорячился.
Се Лянь хмуро кивнул. Действительно, стоило одному из артистов нанести пробный удар, как лицо здоровяка исказила гримаса. Мужчина с молотом застыл в нерешительности, и главарь немедленно обрушил на него поток брани:
– Сильнее! Ты что, мало каши ел?! Бьёшь как баба!
Второй удар вышел сильнее, главарь артистов побагровел, казалось, изо рта у него вот-вот хлынет кровь. Се Лянь с Фэн Синем не могли больше на это смотреть и поспешили остановить состязание:
– Стойте, не надо себя мучить!
– А кто здесь мучается? – прохрипел здоровяк. – Это мой коронный трюк! Смотрите в оба, как я одерживаю победу! Продолжаем!
Со скорбным видом его товарищ нанёс третий удар, и на этот раз изо рта главаря действительно брызнула кровь, заливая всё лицо. Мужчина выронил молот и залепетал:
– Полно, дагэ, прекрати! Пусть сопляки выступают, если им так хочется! Твоя жизнь важнее!
У здоровяка на лбу вздулись вены, но он сплюнул кровавую пену и прохрипел:
– Ни за что! Мы ничего не ели несколько дней! Лучше от голода сдохнуть? Продолжаем! Не верю, что этот доходяга меня одолеет!
Се Лянь не выдержал:
– Хватит! Я признаю своё поражение! Больше вы нас здесь не увидите! Фэн Синь, пойдём!
Он развернулся и зашагал прочь под радостные крики артистов.
– Ваше высочество, мы вот так это оставим? – догнав принца, спросил Фэн Синь.
– Ничего не поделаешь. Он уже серьёзно пострадал, как бы калекой не остался. Не останови я их, бедняга бы умер, и мы всё равно не смогли бы так выступать, – вздохнул Се Лянь.
Фэн Синь почесал в затылке и выругался:
– Вот ведь упрямец, на тот свет торопится!
– Напротив, он пытается выжить.
Принц очень сожалел о случившемся. Знай он заранее, не стал бы водружать на себя три плиты, а сразу отказался бы от борьбы, тогда и сопернику не пришлось бы рисковать. Пусть тот был грубым и неотёсанным, но его поступок вызывал уважение.
– Ну не сможем мы здесь выступать – что с того? Это же не повод идти и вешаться на ближайшем дереве! – миролюбиво добавил Се Лянь.
Однако вечером, когда они вернулись в своё укрытие, государыня с печальным видом сообщила: состояние государя ухудшилось и она боится, что муж не вынесет дороги. Больному требовалось хотя бы несколько дней покоя, из города они уехать никак не могли.
Се Лянь вновь перевернул всё вверх дном в надежде найти вещи на продажу, а когда затея не увенчалась успехом, сел на пол возле сундука и уставился в одну точку. Фэн Синь тем временем готовил отвар, напевая себе под нос. Получалось настолько фальшиво, что Се Лянь не удержался и спросил:
– Ты чего это? Настроение хорошее?
Фэн Синь поднял голову:
– А? Нет.
– Да неужели?
Се Лянь заметил, что с тех пор, как они начали давать представления, Фэн Синь стал странновато себя вести. Иногда мог ни с того ни с сего глупо заулыбаться, а потом так же внезапно загрустить. Пока Му Цин путешествовал с принцем, Фэн Синь редко покидал своего господина, а теперь ему приходилось постоянно бегать за провизией для государя с государыней и помогать с другими делами. Когда товарищ задерживался, Се Лянь начинал беспокоиться, не случилось ли чего, но на расспросы сил не оставалось.
Принц взглянул на горшок со снадобьем и вздохнул:
– Это последние травы?
Фэн Синь порылся в лежащих на полу свёртках и ответил:
– Да. Если завтра не пойдём… – Он сообразил, что государь в доме может услышать их разговор, и понизил голос: – Если не пойдём давать представления, что будем делать?
Се Лянь помолчал немного, а затем поднялся на ноги.
– Оставайся здесь, а я что-нибудь придумаю.
– Куда вы собрались? – окликнул его Фэн Синь. – Что тут можно придумать?
– Неважно. Не ходи за мной, – бросил принц и, не оглядываясь, ушёл.
Глава 184
На горной тропе незадачливый принц становится вором
Строго наказав Фэн Синю оставаться с государем и государыней, Се Лянь покинул ветхое жилище. Сердце его колотилось как бешеное, по дороге он то и дело оборачивался и, только когда убедился, что товарищ его не преследует, немного успокоился и собрался с мыслями.
Он прошёл около десяти ли и наконец остановился в подходящем месте: в глуши возле горной тропы. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, принц потуже затянул вокруг лица белую ленту, запрыгнул на дерево и спрятался, затаив дыхание. Теперь оставалось лишь ждать, пока появится какой-нибудь путник. «Отнять у богатых в пользу бедных» сейчас виделось Се Ляню единственным выходом.
В прошлом принцу доводилось слышать городские легенды о благородных скитальцах, которые грабили толстосумов, чтобы помочь нуждающимся. Сам он никогда подобным не занимался: ему это и в голову не приходило, ведь кража и грабёж – преступления, какими благими целями их ни оправдывай. Иначе Се Лянь с его способностями запросто мог бы перескочить через стены, убить охрану и вынести государственную казну. Поразмыслив, принц утешил себя мыслью, что грабёж будет получше кражи – всё-таки в открытую. Он ещё какое-то время поспорил с собственной совестью и наконец мысленно влепил
