обращения, но боль по-прежнему была такой сильной, будто ему ломают каждую кость, и он оставил эту затею. Возможно, это было и к лучшему: ночь обещала быть холодной, а свою одежду он оставил на горе Фернер.
Сьерра плюхнулась рядом с ним. И Нестор сдержал порыв прильнуть к ней, почувствовать силу ее плоти рядом. После встречи с Фернером у него не оставалось никаких сомнений в том, что в жилах девушки течет та же кровь, что и у первого воина Селены.
В ней была та же сила и та же гордость: острые и ядовитые, как серебряное оружие людей.
– Он успеет, – сказала Сьерра. После долгого молчания, ее слова прозвучали странно и неловко. – Знаю, что нельзя так говорить, воля первого воина закон… Но мне хотелось бы сейчас быть там, с ним. Быть частью происходящего.
– Ты часть, – сказал Нестор.
Язык волков отличался от человеческого. Волки говорили коротко и не так естественно, как люди. К тому же они не могли использовать жесты. Когда Нестор-волк говорил, Сьерра всегда испытывал неловкость и как будто теряла фрагменты смысла, несмотря на то, что ее мать терпеливо обучала ее. Впрочем, даже несмотря на это, Сьерра и Нестор неплохо понимали друг друга. Иногда даже вовсе без слов.
Вот и сейчас, когда Сьерра подошла к провидцу и положила руку ему на спину, он все понял без слов. Это была нежность, спонтанная, живая. И такая дорогая для Нестора, что те несколько мгновений, пока Сьерра держала руку у него на спине, он старался не дышать. Вскоре девушка осознала, что делает, и отдернула руку, но Нестору было достаточно этого жеста, чтобы понять, что она испытывает. А место, где еще недавно были пальцы его спутницы, еще некоторое время хранило ее тепло.
Обессиленный, Нестор прикрыл глаза и под шорох шагов Сьерры, которая отправилась на поиски хвороста для костра, закачался на волнах дремы. Ветер покачивал верхушки деревьев, прохлада опускалась на лес, но провидец не волновался. И снова и снова вспоминая теплую ладошку у себя на спине, постепенно погрузился в сон.
Сьерра
Каждый шаг причинял боль. Лодыжка уже не была такой распухшей, как накануне, но теперь еще спина начала ныть: холодная ночь и сон в неудобной позе дали о себе знать.
И это еще несмотря на то, что Нестор приходил греть ее. Посреди ночи она почувствовала его мягкое тело у себя за спиной, но, не подав виду, продолжила спать. В ту ночь ей приснился неприятный сон. Там были грязь и кровь, и лицо ее сестры, глаза которой почему-то выглядели как глаза убитого ею человека. Хорошо, что Нестор был рядом: это если не прогоняло кошмар, то хотя бы напоминало о том, что все происходящее нереально. Сон есть сон. Но когда сон смешивается с реальными воспоминаниями, старые раны начинают болеть. Когда Сьерра проснулась, веки ее были тяжелыми, будто на ресницы налипло разочарование. Заметив, что ее спутник не предпринимает никаких попыток к обращению, девушка заволновалась. А что если он никогда больше не сможет этого сделать? Если бы у нее самой был выбор, она предпочла бы остаться волком. Но в Несторе было слишком много человеческого, и она понимала, какой трагедией для него было бы потерять эту часть своей сущности. К тому же, раз уж ей суждено было быть человеком, она предпочла бы и его видеть в том же обличии. Хотя если бы не Нестор-волк, а Нестор-человек обнимал ее ночью, она, пожалуй, почувствовала бы себя неловко.
– Отдых? – коротко по-волчьи, спросил Нестор.
Сьерра раздраженно промычала в ответ. Они оба устали и почти ничего не ели, за исключением горсти ягод. Но отдыхать пока было рано.
– Думаю, Фернер уже должен быть на месте, – сказала она. – Хоть бы он успел до захвата Снегини.
Нестор согласно рыкнул в ответ. Усилием воли Сьерра заставила себя идти дальше. Ее ботинки были такими грязными и изношенными, что казалось, она шла по лесу не дни, а годы.
– Я бы хотела пойти с ним, но понимаю, что это бессмысленно. Меня же даже не увидит никто. Наверное, в глубине души я еще не до конца в это верю, – со вздохом произнесла она. – И надеюсь, что проклятие Селены можно так просто взять и снять.
– Ты вернешь себе… себя, – сказал Нестор, с трудом подбирая слова.
– Я не слышала ни одной истории, в которой Селена простила бы смертного, которого решила наказать, – с горечью ответила Сьерра. – Вчера я очень хотела вернуться. А сегодня понимаю: незачем. Меня забыли. Меня нет.
– Я тебя не забыл. И не забуду.
– Даже сестра не помнит меня. Да это уже и не важно. Лишь бы она была в безопасности.
Надежды на то, что она когда-нибудь сможет снова обнять Ветерка, у Сьерры не было никакой. К тому же она наверняка уже нашла кого-то, кто может позаботиться о ней лучше, чем она. Это было даже хорошо, если бы не было так больно.
Насмешка судьбы. В наказание за то, что последние несколько месяцев она игнорировала Ветерка, та перестала видеть ее. И главное, даже если чары Селены развеются, они никогда уже не будут близки. Изощренное наказание, типичное для капризной и своенравной богини. Богини, которая создала их и теперь отвернулась от них.
* * *
К реке они прибыли в полдень. Река ликовала, в воде прыгали блики от солнца, и Сьерра подумала, что они напоминают ей играющих щенков. Путники присели отдохнуть. Прислонившись спиной к дереву, Сьерра прислушивалась к своим ощущениям. Пустой желудок казался таким легким, что возникало ощущение, будто и само тело ничего не весит. Но сам голод был странным. Он то полностью исчезал, то возвращался в самый неожиданный момент, причем с таким рвением, что терпеть его было почти невозможно. К счастью, сейчас голод дремал, и Сьерра была благодарна ему за это. Усталость и боль в лодыжке тоже стали не такими острыми, как раньше. Она знала, что после отдыха будет сложнее, но нужно было идти дальше: в конце концов, никто не придет и не заберет их обратно. Повязка, которую сделал ей Фернер из своей накидки, сослужила неплохую службу. Сьерра погладила ткань на ноге и подумала, до чего странным было нести на себе часть одеяния своего великого предка. Интересно, как повели себя ее соплеменники, когда он добрался до стаи? Щенки сбежались и огромными глазами смотрят на него, а взрослые от волнения не могут произнеси ни слова… И если он заговорит о ней, о Сьерре,
