шаги и голоса. По спине Сьерры пробежала крупная дрожь. Шаги и шепот смешивались с журчанием воды в ручье. Люди были близко. Намного ближе, чем ей хотелось бы, но недостаточно близко, чтобы ее рассмотреть. Девушка крепко сжала копье и затаив дыхание, подошла к деревьям, сквозь которые могла наблюдать за происходящим, слушать разговор, но не быть обнаруженной самой. Отдельных слов было не разобрать, но тон она быстро считала. Люди были обеспокоены. И их страх вселил в нее определенную надежду. А вдруг ей и правда удастся противостоять им и уйти живой? Девушка потрогала ладонью влажную кору дерева перед собой. Широкое и старое, оно будто само хотело защитить ее от людей. Она видела светлые кудри одного из охотников, которые шевелились, будто в танце. Еще она видела женщину с волосами, заплетенными в косы, украшенными перьями и кусочками металла. Сьерра вытянула шею. Не хватало еще одного, того, кто беспокоил ее больше всего. Колдун. Неужели его с ними не было? От волнения желудок Сьерры так сильно сжался, что она едва не упала в обморок.
Будь у нее прежний слух, она, конечно, услышала бы его. Будь у нее обоняние, как раньше, она без сомнения почувствовала бы этот запах, сладковатый и дымный. Но она была человеком, и ее слабые органы не смогли уловить ни того, ни другого. А когда она обернулась, было уже поздно. Темные, как уголь, глаза, резкая улыбка.
– Тебе конец, – сказал колдун.
Сьерра хотела отпрыгнуть, но больная нога подкосилась. В этот момент колдун выпустил пламя, и страшная огненная пасть поглотила ее.
Итари
Война
Я до сих пор помню те времена, когда я была такой же уязвимой, как те детишки, бегающие босиком среди солдат. Но и тогда я чувствовала себя непобедимой. Я не похожа на Эльву, рожденную от человека и бога. Я родилась такой же хрупкой, как любой из дворовых детей. Тех худощавых воришек с большими глазами и быстрыми руками, готовых в любой момент стащить плохо лежащий кусок хлеба.
Я не помню своих родителей, я была дочерью улицы и носилась в стаях таких же, как я, сирот. Звуки затачиваемого оружия были моей колыбельной, а огни кузниц – моим очагом. Я не ценила свою жизнь и знала, что она никому не нужна. И поэтому жила быстро, но ярко, стараясь пробовать все и не заботясь о своей шкуре. Я была еще ребенком, когда началась война, которая показалась мне достаточно справедливой, чтобы отдать за нее жизнь. А потом случилась вторая война. И разразилась битва, данная нам затем, чтобы отомстить за любимых, которые пали. Меня довольно быстро ранили. Но я продолжала сражаться. Я продолжала делать это, даже поняв, что моя рана смертельна. И я хотела умереть там. Хотела оставить свои кровь и плоть на том поле битвы. В конце концов, что такое жизнь как не череда битв и противостояний, между которым мир и тепло – лишь мгновения?
Я боролась за жизнь, но знала, что конец мой близок. И я истекла кровью и умерла с улыбкой на лице, которая выглядела как еще одна открытая рана. Но Смерть не пришла за мной. Рей подарил мне второй шанс и стал моим отцом. И вот что удивительно. В тот момент, когда он превращал меня в богиню, именно в тот момент я как никогда чувствовала себя маленькой и уязвимой. Как никогда ощущала себя девочкой.
Нужно было доказать, что я справлюсь. Что я сильная. Что достойна своего нового отца. Селена всегда ненавидела меня за это. За то, что была человеком и стала богом. Что вошла в Совет Восьмерых. Ведь такого раньше никогда не случалось. И я не переставая доказывала, что это мое место. Когда Селена нарушила правила и покинула небесный свод, я хотела вернуть ее. Спуститься за ней, схватить за волосы и утащить обратно на небо. Но Рей запретил нам ходить по земле, и я повинуюсь его воле. Мне остается лишь вдыхать мужество в сердца воинов, которые готовят сейчас оружие и достают доспехи. Будет война, и даже если меня на этот раз не будет на поле боя, я все равно помню, что я часть этого. Я по-прежнему воин.
Нестор
Внутренний голос Нестора не давал бежать вперед. Он хватал его за лапы, разворачивал назад, называл трусом за то, что бросил Сьерру. Но он боролся с ним, отгонял ненужные мысли и продолжал бежать и бежать вперед. Если он действительно хотел помочь, ему стоило не тратить время, а как можно быстрее добраться до деревни и попросить о помощи. Сьерра была права: они не добьются ничего хорошего, если попадутся людям вдвоем. И хотя ее яростная решимость напугала его, нельзя было не признать, что его спутница была опытной охотницей и лучше его могла постоять за себя.
Тем временем он уже порядочно отдалился, чтобы не слышать ни шагов, ни голосов, ни иных признаков присутствия людей. Возможно, колдун как-то повлиял на него, и поэтому он не чувствовал их запаха, когда ветер дул в его сторону. А может, они и вовсе не думали об этом: люди часто забывают, как важны для ликантропов запахи. К тому же – и эта мысль уже не впервые приходила Нестору в голову – колдун мог не знать до конца, как именно работает его магия. Говорили, что тогда, во время великой битвы, новая богиня ранила Селену, и ее кровь пролилась на землю, смешавшись с кровью некоторых людей и превратив их в колдунов. Эта магия была украденной, Селена не собиралась делиться ею. И она ценилась очень высоко. Говорили, что божественная сила поглотила людей, носивших ее в себе. Она была дикой, инстинктивной, разрушительной. Поэтому обращались к ним по особым случаям. Не для церемоний и не для разговоров с мертвыми. А для чего-то гораздо, гораздо более важного.
По сути дела, никто не знал, как правильно общаться с ними. Богиня Смерть привела людей в царство, о котором они ничего не могли знать. Нестору это всегда казалось жестоким. У многих ликанропов были человеческие семьи, человеческие друзья и любимые, и мысль о том, что смерть разлучит их навсегда только потому, что они разные, казалась больной и извращенной. Он не хотел думать, что его ждет вечность, в которой он не сможет увидеть ни своего отца, ни своих человеческих сестер. Это было несправедливо. Вскоре на небе сгустились тяжелые тучи, а воздух стал
