Бесшумно подойдя к двери, он принялся через небольшое отверстие наблюдать за тем, что происходило снаружи, оставаясь при этом невидимым, а затем с помощью жеста подозвал к себе Кулла.
— Что ты видишь?
— Ничего особенного. Восемнадцать гвардейцев. Затем пикт кивнул головой и повел Кулла за собой. У
противоположной стены он остановился, а потом провел рукой за одной из панелей, отступив при этом в сторону, и вытащил меч. К удивлению короля, часть стены выдвинулась и открыла полутемный коридор.
— Это же тайный ход! А я не имел об этом понятия. О боги, клянусь, я найду и заставлю ответить виновных.
Брул сделал знак рукой, чтобы король замолчал. Сам он весь обратился в слух, и было в его позе что-то такое, от чего по телу Кулла пробежал холодок какого-то неясного, мрачного предчувствия.
Наконец Брулл кивком головы пригласил короля пройти за потайную дверь. В пустынном коридоре не было ни пылинки, что ясно свидетельствовало: здесь ходили часто. Источник освещения был невидим. Через каждые несколько футов в стене можно было различить двери, тщательно замаскированные со стороны комнат.
— Это не дворец, а пчелиные соты, — в ужасе прошептал Кулл.
— Ты прав, господин. К тому же круглые сутки за тобою следит множество глаз.
Пикт медленно двигался вперед, тщательно обдумывая каждый шаг, стиснув в руке меч и внимательно окидывая взглядом стены.
Свернув за угол, Брул прошептал своему спутнику: "Посмотри. Но только ни звука, ни слова. Это вопрос жизни и смерти!"
За поворотом начиналась лестница, ведущая вверх. Когда Кулл взглянул туда, то резко вздрогнул, увидев там трупы восемнадцати гвардейцев, назначенных в эту ночь в караул. Король инстинктивно рванулся вперед, но сильная рука Брула остановила его на полпути.
"Это измена, — пронеслось у него в голове, — несколько минут назад эти люди стояли на посту, значит, их убили только что".
После возвращения в библиотеку Брул тщательно закрыл потайной ход, а затем кивком головы предложил королю вновь взглянуть через дверное отверстие. Посмотрев в глазок, король увидел все тех же гвардейцев, но стоящих на посту.
— Это невероятно, — в ужасе прошептал он и схватился за меч. — Неужели в карауле стоят мертвецы?
Брул утвердительно кивнул головой. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, наконец послышался едва уловимый шепот Брула:
— Это змеи… говорящие змеи…
— Тише, — сделал Кулл знак рукою. — Об этом нельзя говорить, ибо в этих словах — проклятие.
— Посмотри внимательнее, господин. Возможно, это была смена караула и ты ошибаешься? — спокойно спросил Брул.
— Нет, это те же самые люди.
Это просто ужас, это самое настоящее колдовство, клянусь Валком. Эти люди стоят на посту, и всего несколько минут назад я своими глазами видел, что они мертвы.
— Скажи мне, о Кулл, хорошо ли ты знаешь обычаи и традиции народа, которым правишь?
— Хорошо… и плохо. Валузия такая древняя…
— Это верно, — задумчиво произнес Брул. — По сравнению с жителями Семи Империй мы выглядим настоящими варварами. Ни у людей, ни у книг нельзя теперь достоверно узнать, когда появились в этих местах первые переселенцы и кто построил эти огромные города на побережье. Единственное, что я знаю доподлинно — это то, что не всегда люди правили людьми.
Король вздрогнул, вспомнив о чем-то. Взгляды их пересеклись.
— В моем народе ходит одно предание…
— Я тоже хотел кое-что рассказать, — перебил Брул. — Это произошло во времена царствования Львиного Клыка, седьмого короля пиктов, задолго до того, как Валузия и островитяне стали союзниками. Все это было так давно, что уже невозможно точно установить год, в который мы, покинув Острова Заходящего Солнца и обогнув Атлантиду, переплыли море и огненным вихрем обрушились на Валузию. Старинные замки пылали, словно факелы, и делали ночь такой же светлой, как день. Стоны людей и звон мечей заполняли собой все вокруг. В этой страшной битве погиб король Валузии…
Легкий ночной ветер, пропитанный запахами старины, шевельнул занавески. Он словно хотел поведать о тех тайнах, которые были древними уже тогда, когда мир в теперешнем его виде только появился. И королю, и Брулу мерещились диковинные чудовища, которые нашептывали им что-то страшное. Их души наполняло удивительное ощущение единства. Теперь они напоминали двух враждующих между собой леопардов, попавших в одну западню и объединившихся для того, чтобы бороться за спасение.
Брул снова открыл потайной ход, и они опять очутились в длинном коридоре. На этот раз шли уже в противоположную сторону. Через некоторое время пикт остановился возле одной из дверей, из которой по его словам должна была быть видна лестница, ведущая в коридор.
Не успели они припасть к хорошо замаскированным отверстиям, как на лестнице возник неясный силуэт чьей-то фигуры.
— Да это же Ту, председатель Совета Короля, — удивился Кулл, — Что он делает здесь ночью, да еще со стилетом в руке… Не понимаю.
— Здесь замышляется какое-то убийство, — прошептал Брул. — Стой! — Кулл хотел было открыть дверь. — Нам нельзя выдавать себя, иначе погибнем. Пойдем.
Как только они вскочили в библиотеку, Брул затворил двери потайного хода и повел Кулла в смежную комнату. Там они оба укрылись, спрятавшись за шторы. Время тянулось невыносимо медленно, и порою казалось, что это не ветер шумит в соседней комнате, а шепчутся между собой какие-то призраки. Наконец в комнату крадучись вошел Ту. Скорее всего, он искал свою жертву в библиотеке, но, не обнаружив ее там, решил поискать здесь. Он долгое время стоял на пороге комнаты, освещенной одной единственной свечой. Встревоженный, держа наготове стилет, он был явно обеспокоен исчезновением короля. Пройдя несколько шагов вперед, он остановился прямо перед Куллом, затаившем дыхание.
— Вперед! — прошептал Брул.
Председатель Совета Короля успел повернуться лицом к Куллу, когда тот выскочил из укрытия, но стремительность королевской атаки была так велика, что у него не оставалось никаких шансов. Не успело в полумраке сверкнуть лезвие меча, как Ту рухнул на спину со смертельной раной в груди.
Не успела улыбка победителя озарить лицо Кулла, как он в ужасе отшатнулся и опустил рукоятку меча. Лицо убитого покрылось какой-то прозрачной пеленой. Ее контуры некоторое время дрожали и колебались, а затем лицо и вовсе исчезло, как будто бы это была маска, а вместо него появилась безносая морда огромной змеи.
— О боги! — прошептал помертвевшими губами Кулл, вытирая холодный пот, выступивший на лбу.
