— Ох! Неужели все закончилось! Луми, я больше не могу идти! — прошептала Соня и, сделав несколько шагов, без сил опустилась на песок.
Мальчик, тяжело дыша, ничком повалился на . Тропу и замер, прикрыв глаза. Спустя некоторое время он пробормотал, не размыкая век:
— Посмотри… Рыжая, посмотри, они за нами не гонятся? Там осталось еще много живых…
Девушка повернулась, готовая вновь увидеть оскаленные морды,— но там, позади, не было заметно ничего похожего на выход из пещеры: Тропа терялась вдали, в густых зарослях девственного леса. Уже ничему не удивляясь, Соня похлопала мальчика по плечу и успокаивающе прошептала:
— Нет… Там, сзади, никого нет… Только лес. Ах, как я сейчас отдохну! — И она с наслаждением растянулась на песке, закрыв глаза.
Но перед ее внутренним взором продолжали мелькать зловонные пасти, крючковатые когти и сверкающие бусины злобных глаз. В ушах снова зазвучал визг и сводящие с ума вопли. Застонав, девушка надавила на веки кулаками, стараясь отогнать видение. Замелькали красные круги, потом заплясали языки желтого пламени, и она, сраженная усталостью, забылась беспокойным сном.
Ее разбудил душераздирающий вопль. «Крысы!» — молнией пронеслось у нее в голове, и Соня мгновенно вскочила на ноги. Рука привычным движением метнулась к ножнам — но они были пусты. Хрипло выругавшись, девушка подхватила с земли лук и потянулась за стрелой, ища взглядом Луми. А он стоял на коленях, в нескольких шагах от нее, и горестно раскачивался взад-вперед, прижимая к груди свою драгоценную суму.
— Что случилось? Где крысы? Это ты кричал? — Она отрывисто задавала вопросы и в то же время настороженно вглядывалась в заросли, пытаясь понять, откуда исходит неведомая опасность. Вдруг Луми вновь испустил жалостный громкий стон, уткнувшись лицом в грубую ткань. Столько отчаяния и бессильной ярости было в его голосе, что у Сони невольно дрогнула рука, сжимавшая лук. Она ослабила тетиву и, все еще косясь на густо переплетенные ветки кустарников, осторожно подошла к мальчишке поближе.
— Что с тобой? Тут никого нет! Может, тебе приснилась эта проклятая пещера? Ну, поглядите-ка: вытаращился как безумный! Очнись, парень,— это я, Соня. Да перестань ты раскачиваться, говори, что стряслось!
— Крысы… Это крысы! Мы пропали! Рыжая, у нас ничего не осталось, ничего! А-а-а, все напрасно, мы никогда не дойдем до конца Тропы! Никогда!
Его колотила дрожь, он глухо зарыдал и в отчаянии повалился на песок.
Отложив лук, Соня присела рядом и осторожно потянула к себе холщовый мешок. Луми разжал руки, и сума, хранительница всевозможных чудес, впервые оказалась у девушки. Не успев заглянуть в нее, Соня все поняла: на ткани виднелась большая дыра и растрепанные концы нитей,— здесь явно поработали крысиные зубы.
Когда же эти твари ухитрились прогрызть мешок! Вроде бы она разделалась со всеми, кому удалось прошмыгнуть к ним, уцелев в пламени… Но теперь поздно вспоминать, надо что-то делать. Не желая расставаться со смутной надеждой, Соня откинула холщовый верх и заглянула в суму. Она действительно оказалась пуста, и колдун-недоучка не зря пришел в отчаяние… Хотя… Что-то все-таки уцелело, но утешительного в этом было мало: моток тонкого шнура с разлапистым крючком на конце, тот самый, благодаря которому они вскарабкались на поверхность в самом начале путешествия. Соня даже покачала головой: так давно все это случилось.
Но жизнь не кончалась из-за дыры в суме, и девушка решительно встряхнула рыжей гривой. Она давно привыкла не горевать, обнаружив потерю вещей, денег, мимолетное сожаление вызывало лишь расставание с полюбившимся оружием. А все эти колдовские штучки, хоть и не один раз спасали их в пути, не представлялись Соне столь ценными, чтобы, стеная, кататься тут по песку, на полпути к цели. Да проливать бессильные слезы… К тому же Луми не укладывал обратно в мешок свой жезл. И хотя бы он-то должен был остаться!
— Где она? — Соня, зажав под мышкой суму, озиралась вокруг, отыскивая взглядом металлическую трубочку.— Где жезл Гартаха, посылающий огонь? Он оставался у тебя в руках!
— Не ищи, Рыжая! — глухо пробормотал Луми, прижав лоб к коленям. — Я не знаю, где он, но здесь его нет… Что я теперь смогу без предметов, лежащих в суме! Пропал и Гребень Демонов, и твоя флейта, и еще много всего! Эх, да что говорить!
— Успокойся, кое-что осталось. Смотри, вот шнур с крючком! Он так крепко зацепился за холстину, что его. так сразу и не вытащишь! Возможно, он-то нам и пригодится! Да не унывай ты так, словно тебя уже приговорили к смерти! Я тоже лишилась своего кинжала, а это, считай, половина моих богатств! И то я не собираюсь хоронить себя раньше времени! Я ступила на Тропу, чтобы дойти до конца и получить ответ. И получу! Все! Хватит об этом! Держи свою суму и не раскисай! На вот, хлебни-ка водички, после жаркой битвы неплохо и освежиться!
Луми послушно взял флягу и жадно припал к ее горлышку. Вода струйками стекала по подбородку, текла за ворот рубахи, а мальчик все пил и пил. Потом стал плескать прохладную влагу горстями в лицо, словно смывая последние следы отчаяния. Вдруг какая-то мысль, промелькнувшая в его голове, заставила Луми забыть про воду. Он снова уселся на песок и стал со всех сторон разглядывать кожаный сосуд, как будто искал на нем какие-то знаки.
—– Ну, что ты там разглядываешь? Фляжка как фляжка! Если напился — дай мне, я тоже хочу пить. И я не собираюсь оставаться здесь всю оставшуюся жизнь, надо идти вперед! Или нечего было и пускаться в эту затею!
— Да, Рыжая, на ней действительно нет никаких знаков,— разочарованно ответил Луми, протягивая девушке флягу. С трудом сдержав крик ужаса и отвращения, Соня быстро шагала вслед за Луми, а он все посылал и посылал вперед смертоносные сгустки огня.
Я думал, может, найду какие-нибудь руны или хотя бы магический символ… Тогда попробовал бы…
— Хватит и того, что есть! — перебила его Соня.— Постыдись, из подарка Эссы вода течет, не иссякая, это ли не магия? А ему, видишь, еще и руны подавай! Нет, Луми, ты, похоже, совсем помешался на колдовских оберегах. Хочешь не хочешь, но теперь придется обходиться только тем, что есть,— руками, ногами и головой! И вот этим! — добавила она, вскидывая на плечо свой верный лук.
… И вот, пройдя через бесконечный лес со сказочно красивыми цветами и щебечущими птицами, путники снова остановились перед чем-то неизвестным, поджидающим их впереди.
Луми задумчиво рисовал на песке какие-то знаки, потом стирал их и снова начинал водить пальцем, выводя квадраты, круги и треугольники. Девушка подвинулась ближе и, не желая мешать, молча следила за его действиями. Не все, но кое-что ей было понятно — за годы, проведенные в Хауране, она многому научилась, и это касалось не только сложения изящных стихов и искусной игры на флейте. Например, Соня узнала символ Солнца, символ Луны… Но мальчик торопливо разровнял песок, и сейчас под его рукой возникали совсем незнакомые девушке странные закорючки.
