Свежие капли крови усеивали одну руку, другую покрывали едва начавшие затягиваться царапины.
Никто не присматривал за ней, и Гектора они тоже не защитили.
Я громко заявила:
– Я забираю ее в наш лагерь.
– Прощайте! – крикнула Елена мне в ответ.
Больше никто не произнес ни слова. Кассандра послушно взяла меня за руку и вместе с Майрой покинула дворец следом за мной. Я подумала, что моя подруга была слишком слаба, чтобы дойти до ворот, но шли мы медленно, и она не отставала. Когда мы добрались до границы города, Майра заскулила, но села на землю. Выйдя из Трои, я усадила Кассандру на Высокого Бурого и повела лошадь в наш лагерь.
Мы уже почти добрались до места, когда она сказала, что тело Гектора все еще у Ахилла.
– Но через несколько дней отец сможет убедить его вернуть брата. Только он еще не знает об этом.
Я тоже в этом сомневалась. Ахилл, похоже, хотел причинить троянцам как можно больше боли и страданий.
– Взамен отец поднесет ему богатые дары.
Вряд ли мы соберем на этой войне хоть какие-то трофеи. Как только я убью Ахилла, мы уйдем. И если Кассандра захочет уйти вместе с нами, мы будем рады принять ее.
Кассандра оказалась хорошей гостьей и не причиняла нам никаких хлопот. Она съела то, что принесла Ланнип, позволила снять с нее порванные одежды и одеть вместо этого в куртку и штаны. Она даже слегка улыбнулась, когда я надела ей на голову высокий башлык. Когда она поднялась на ноги, кончик даже достал мне до макушки.
Через три дня она объявила, что тело Гектора вернули. На следующую ночь она нас покинула, чтобы присутствовать на похоронах, но обещала вернуться.
Однако я ей не поверила, так что полночи прождала у восточных ворот возвращения похоронной процессии. Кассандра подошла ко мне, двигаясь, словно деревянная кукла. В свете факелов я заметила, что выражение лица у нее тоже было каким-то безжизненным.
Весь следующий день она неподвижно сидела возле походного треножника Ланнип. Лицо ее ничего не выражало, но слезы непрерывным потоком бежали по щекам. Той ночью она так и не легла спать, поэтому я осталась сидеть у костра рядом с ней.
– Когда я была маленькой, Рин, он носил меня на плечах – совсем как Накса. На первый праздник в честь Аполлона я попала именно так, и была на нем самой младшей. Когда я достаточно подросла, чтобы меня пускали играть на улицу, я стала ходить в гимнасий, чтобы посмотреть на его тренировки. Думаю, ему это нравилось. В конце каждого боя, вне зависимости от того, победил он или проиграл, брат смотрел на меня и улыбался.
Она погрузилась в молчание.
У меня перехватило горло, но я смогла выдавить:
– Я видела в нем только хорошее. У него было доброе сердце и легкий нрав. – Если бы не он, я бы не стала подругой Кассандры.
– Ты понимаешь. Я бы хотела, чтобы весь мир узнал, каким невероятным человеком он был. – Она легонько похлопала меня по колену. – А теперь я попробую уснуть.
За следующую неделю ее самочувствие немного улучшилось. Она ела все, что мы клали ей в тарелку, и по ночам спала рядом со мной. Только говорила она редко.
Тем временем Ланнип и остальные помогали мне тренироваться в фехтовании и обращении с боевым топором. Ребра почти меня не беспокоили.
Как только они одобрили мои навыки в обращении с оружием, мы устроили пробные бои, в которых я сражалась против всего отряда сразу. Когда кто-то из них получал преимущество, мы прерывались, и мне объясняли, что я сделала не так.
Я поняла, что мне нужно смотреть во все стороны разом. Пока я сражаюсь с одним врагом, надо уже следить за следующим. Шум будет оглушительным, и полагаться на слух не получится. Греческая броня была толстой и прочной, так что надо было представлять, что я пытаюсь свалить целое дерево.
– Дерево, которое может увернуться от удара, – добавила Ланнип.
Постепенно мои навыки боя становились лучше. Я использовала преимуществом скорости, которое мне давала молодость. Однажды я случайно ранила Серган в бедро, хотя та только посмеялась, превозмогая боль.
Ланнип и это превратила в урок.
– Никаких случайных ударов! Бей только в то место и время, которое сама выбрала. Не трать свои силы впустую.
Она рассказала мне о стратегии, которой придерживался отряд до смерти Пен, и мы решили ее сохранить. Так мы могли как можно дольше вести бой издалека, что было нам на руку, поскольку никто не мог превзойти нас в стрельбе из лука.
Но Ланнип снова и снова повторяла, что нам неизвестно, как мыслят греки.
– Сражаться с нами – не то же самое, что сражаться с нами. Мы не сможем подготовить тебя к тому, что они могут сделать.
– Щит Ахилла, кажется, зачарован, – сказала Зельке. – Возможно, есть и другие подобные ему вещи. Будь осторожнее! – и тут же добавила: – Нам всем стоит поостеречься!
Я решила целиться Ахиллу в бедра. Его щит, судя по всему, тянул стрелы вниз, а не поднимал их вверх. Мне же хватит и небольшой царапины, остальное сделает яд, нанесенный на наконечник.
Голос подала Кассандра:
– Ахилл умрет, но не в ближайшей битве и не от рук амазонок. Рин, ты умрешь вскоре после начала боя, и убьет тебя не Ахилл. Это будет обычный солдат, не особенно сильный и умелый, просто удачливый.
Ее невежество заставило нас рассмеяться и придало нам уверенность, в которой мы нуждались.
Она тихо добавила:
– С твоей смертью я лишусь единственной подруги.
В ночь перед возобновлением сражений Кассандра вернулась в Трою. Утром Эней, принявший звание первого воина города, повел нас с троянцами в битву. К моему удивлению он оказался не братом Кассандры, а ее кузеном. Вот только мало ему было цены, ведь он не помог ни Гектору, ни Пен.
Мы направили лошадей навстречу грекам, вынужденно замедляясь из-за троянских пехотинцев на флангах. Эней позволил нашему отряду ехать в центре его построения. Я предположила, что именно там на стороне греков окажется Ахилл.
Троянцы молчали. Я повернулась, чтобы помахать Кассандре на городской стене, но нигде ее не увидела и, разочарованная, опустила руку. Я бы хотела, чтобы моя подруга была там и могла видеть мой первый бой.
Сегодня впервые со смерти Пен я чувствовала духовный подъем, радуясь возможности отомстить ее убийце.
Но я сказала отряду, что остальные тоже могут атаковать Ахилла, если подвернется
