Руки ее по-прежнему были связаны.
Она была прекрасна, и несколько обрывков ее некогда роскошной одежды не скрывали ее прелестей.
Она встала на четвереньки, свесив голову, волосы ее упали до самого пола. Медленно подняла голову и потрясла ею, легким прекрасным движением отбросив волосы назад с лица. Взгляд ее упал на меня, она в изумлении широко раскрыла глаза. Губы ее дрогнули, но она не произнесла ни слова.
– Разве в обычае гордых женщин Трева появляться перед мужчинами почти неодетыми? – спросил я.
Она взглянула на свои тряпки, не пригодные даже для рабыни, на связанные руки.
Потом по-прежнему широко раскрытыми глазами посмотрела на меня и еле слышно произнесла:
– Ты принес меня из туннелей золотого жука.
– Да.
Теперь, когда Вика приходила в себя, я вдруг подумал, что нас могут ожидать трудности. Когда я в последний раз видел ее в сознании, она пыталась чарами своей красоты подчинить меня моему злейшему врагу царю-жрецу Сарму. Я знал, что передо мной враг, неверный, злой, предательский и из-за своей красоты еще более опасный, чем противник, вооруженный мечом или копьем.
В глазах ее было странное выражение, которого я не понял.
Губы ее дрогнули.
– Я рада видеть тебя живым, – прошептала она.
– И я рад видеть тебя живой, – строго ответил я.
Она печально улыбнулась.
– Ты сильно рисковал, чтобы связать руки девушке.
Она подняла связанные руки.
– Должно быть, твое мщение тебе очень дорого.
Я молчал.
– Вижу, что хоть некогда я была гордой жительницей высокого Трева, ты не удостоил меня даже веревки, а связал руки ремнем от сандалий, будто я презренная рабыня из таверны Ара, которую покупают за плату или проигрывают в карты.
– А ты, Вика из Трева, считаешь себя выше рабыни из таверны Ара?
Ответ ее меня поразил. Она склонила голову.
– Нет, не считаю.
– Ты хочешь меня убить? – спросила она.
Я рассмеялся.
– Понимаю, – сказала она.
– Я спас тебе жизнь.
– Я буду послушна.
Я протянул к ней руки, она посмотрела прямо мне в глаза своими голубыми и прекрасными, подняла связанные руки, положила их мне в руки, склонилась передо мной и негромко, но отчетливо сказала:
– Я, Вика из Трева, полностью отдаю себя Тарлу Каботу из Ко-ро-ба.
Она снова посмотрела на меня.
– Теперь, Тарл Кабот, я твоя рабыня и должна выполнять все твои желания.
Я улыбнулся ей. Если бы у меня был ошейник, я бы одел его на ее прекрасное горло.
– У меня нет ошейника, – сказал я.
К моему удивлению, глаза ее были нежными, влажными, покорными, умоляющими.
– Тем не менее, Тарл Кабот, – сказала она, – я ношу твой ошейник.
– Не понимаю.
Она опустила голову.
– Говори, рабыня, – сказал я.
Она должна была повиноваться.
Говорила она тихо, очень тихо, запинаясь; должно быть, нелегко было гордой девушке из Трева говорить это:
– С тех пор, как я впервые тебя встретила, Тарл Кабот, мне все время снится, что на мне твой ошейник и твои цепи. Мне снится, что я сплю под рабским кольцом, прикованная к ногам твоей кровати.
Мне ее слова показались непонятными.
– Не понимаю.
Они печально покачала головой.
– Это ничего не значит.
Я взял ее за волосы и повернул к себе лицом.
– Хозяин?
Мой строгий взгляд требовал ответа.
Она улыбнулась. Глаза ее были влажными.
– Это значит только, что я твоя рабыня – навсегда.
Я отпустил ее волосы, и она снова опустила голову.
К моему удивлению, я увидел, как она целует жесткую кожу ремня, которым связаны ее руки.
Она посмотрела на меня.
– Это значит, Тарл Кабот, – в глазах ее были слезы, – что я люблю тебя.
Я развязал ей руки и поцеловал ее.
26. УКРЫТИЕ ДЛЯ ВИКИ ИЗ ТРЕВА
Трудно поверить, что эта мягкая послушная девушка, уютно устроившаяся в моих объятиях, плачущая и вздыхающая от удовольствия, что это гордая Вика из Трева.
Я по-прежнему не был уверен, что ей можно доверять, и не собирался рисковать, потому что знал, кто она такая – разбойничья принцесса из разбогатевшего на грабежах Трева в Вольтайских горах. Нет, я не буду рисковать, я знаю, что эта девушка коварна и зла, как ночной хищник слин.
– Кабот, – спрашивала она, – что я должна сделать, чтобы ты мне поверил?
– Я тебя знаю, – ответил я.
– Нет, дорогой Кабот, ты меня не знаешь. – И она печально покачала головой.
Я начал вынимать решетку, чтобы мы могли спуститься вниз. К счастью, эта решетка была не под напряжением.
– Я люблю тебя, – сказал Вика, коснувшись моего плеча.
Я грубо оттолкнул ее.
Мне показалось, что я понял ее предательский план, и прежняя горечь, которую я испытывал, глядя на эту женщину, наполнила грудь.
– Но я люблю тебя, – повторила она.
Я повернулся и холодно взглянул на нее.
– Ты хорошо исполняешь свою роль. Ты меня чуть не одурачила, Вика из Трева.
– Не понимаю, – запинаясь, ответила она.
Я разъярился. Как она убедительна в роли влюбленной рабыни, как будто отчаянно, бесконечно преданной, но ждущей возможности предать меня.
– Молчи, рабыня!
Она вспыхнула, повесила голову, закрыла лицо руками и опустилась с плачем на колени, тело ее дрожало от рыданий.
На мгновение я чуть было не сдался, но вспомнил о ее предательстве и продолжил свою работу.
Я буду обращаться с ней холодно и грубо, как она заслужила, эта прекрасная и предательская рабыня.
Наконец я сдвинул большую решетку настолько, что смог проскользнуть вниз. Вика последовала за мной, я помог ей спуститься.
Решетка встала на место.
Я был доволен, обнаружив сеть вентиляционных шахт: это давало возможность тайно пробраться почти в любое место роя.
Вика все еще плакала, но я ее волосами вытер ей лицо и приказал прекратить шум.
Она прикусила губу, подавила рыдание и перестала плакать, хотя глаза были полны слез.
Я осмотрел ее одежду: грязная и изорванная, это все-таки одежда рабыни комнаты.
Так не пройдет. Одежда выдаст ее, вызовет любопытство, может быть, подозрения.
У меня был смелый план.
Я строго взглянул на Вику.
– Ты должна делать все, что я прикажу, быстро и без вопросов.
Она повесила голову.
– Я буду послушна, – негромко сказала она, – хозяин.
– Ты девушка, которую привели с поверхности, поэтому ты еще не побрита. Тебя доставили в виварий по приказу царя-жреца Сарма.
– Не понимаю, – сказала она.
– Но ты будешь повиноваться.
– Да.
– Я твой хранитель и привел тебя как самку мула в племенные клетки.
– Мула? – переспросила она. – Племенные клетки?
– Разденься, – приказал я, – и руки за спину.
